Читать книгу "Свои - Валентин Черных"

Вопрос: «Как вы относитесь к творчеству Сергея Аполлинарьевича Герасимова?»

Ответ: «Замечательно. С большим интересом. И не только как к режиссеру, но и к актеру. Он замечательно сыграл в „Маскараде“ и вообще начинал у Факсов». Почему надо подчеркнуть его актерские работы? Потому что Классик считает его неплохим актером, который занялся режиссурой. Одно очко уже записано в ваш актив.

Вопрос: «Любите ли вы комедии Григория Александрова — „Цирк“, „Волга-Волга“, „Весна“?»

Ответ: «Они мне нравятся. Я видел по телевизору старые американские комедии. Очень похоже. И Любовь Орлова как Дина Дурбин». Еще одно очко в ваш актив. Классик — патриот, коммунист, почти основоположник социалистического реализма в кино, Александров хоть и популярен, но эклектик, побывал в Америке, насмотрелся американских комедий, первых американских мюзиклов и перенес на нашу родную почву. Понимаете, по какой логике должен строиться ответ?

— Честно говоря, не очень понимаю, — признался я.

— В среде профессиональных кинематографистов не принято марать дерьмом все и сразу. Вначале хвалят сладко, очень сладко, потом должно чуть горчить, потом добавляют говна. Но будет обязательно главный вопрос. Это проверка на вшивость.

Вопрос: «Как вы относитесь к фильму „Чапаев“ и объясните, какими средствами актер Бабочкин создал образ легендарного полководца».

Ответ: «Мне очень нравится фильм „Чапаев“. Это замечательный фильм. Все так ясно и понятно. Этот фильм — для взрослых и детей, может быть, даже больше для детей. Я видел фильм „Панчо Вилья“ — про мексиканского вождя. Они похожи. И актерские средства похожи. Рубаха-парень, но в военной гимнастерке. Вообще Чапаев похож на американского ковбоя. Лихо скачет на лошади, вовремя приходит на помощь. Он храбрый. Конечно, не хватает любовной линии, даже простенькой, чтобы стать настоящим вестерном». В ваш актив записываются сразу три очка, и вы приняты.

— Но мне фильм «Чапаев» нравится.

— Мне тоже, — подтвердил Наум. — Сработал классно, по американским рецептам. Чапаев — ковбой, который волею судьбы командует дивизией. И поступает как ковбой. Наивен, честен, храбр. Фильм для детей младшего и среднего возраста. Школьники старшего возраста рассказывают про Чапаева анекдоты. Когда персонаж становится поводом для анекдотов? Когда он наивен и прост на грани идиотизма. Как наш Брежнев.

— А вот об этом говорить не надо, — сказал Альтерман.

— Про Брежнева не надо, про Чапаева уже можно. К экзаменам мы подготовим вам самый свежий анекдот про Чапаева. Вообще вам надо иметь в запасе несколько хороших анекдотов, комиссию надо развеселить. Им скучно слушать скучные ответы.

На собеседовании произошло все, как предсказывал Наум. Я не импровизировал, четко следуя разработанной для меня схеме.

Классик и Актриса улыбались. Посмеивались сидящие сбоку, как я догадался, ассистент классика, женщина лет сорока, — я видел ее в каком-то фильме, но не мог вспомнить в каком, — и второй педагог, тридцатилетний мужчина. Мне он не понравился, — когда после очередного ответа мне предложили станцевать и я стал бить чечетку, он наклонился к женщине и негромко, но я услышал, сказал:

— Умен и хорошо натаскан.

— А может быть, даже талантлив, — ответила женщина.

— Вряд ли. Для актера слишком умен, и эмоции под абсолютным контролем.

— Я — за, — сказала женщина.

— Я не буду против, — ответил он. — Но думаю, он большая сволочь.

В личном деле куратором КГБ по Институту кинематографии было записано: «Экзамены сдал хорошо, был проинструктирован одним из ведущих киноведов о необходимых ответах на возможные вопросы, не раздражил ни правых, ни левых. Больших актерских данных не просматривается».

Организация все еще не определилась, как меня использовать в дальнейшем.

МОСКОВСКОЕ УЧЕНИЕ

Я был принят на актерский факультет, в мастерскую Классика и Актрисы. До начала занятий оставался месяц. Я работал в продмаге Альтермана-старшего на разгрузке продуктов и уборке мусора. Альтерман как-то заглянул в подсобку, вызвал меня во двор.

— Заработать хочешь?

— Сколько?

— Полтысячи за сутки.

— Хочу.

— Все предусмотрено, но могут быть случайности. А случайность может потянуть лет до трех.

— Но может и не потянуть?

— Может.

— Что делать?

— Надо отвезти две тонны колбасы в Тулу.

Я научился водить машину в армии. В полку не хватало шоферов, и при автобазе организовали курсы шоферов. Ночью я топил печи и читал, а утром шел на курсы. На сон у меня оставалось часа четыре.

Я получил права и попросил начальника штаба выделить мне старый грузовик, который собирались списывать.

— Зачем тебе эта головная боль? — спросил меня начальник штаба.

— Грузовик при штабе не помешает. Да и офицеры штаба вечно кланяются командиру автобазы. Зачем от них зависеть?

Начальник штаба ничего не ответил. Он никогда сразу не отвечал. Но через неделю он сказал мне:

— Получи в автобазе грузовик.

Я получил «ГАЗ-51», не новый, но вполне на ходу. Я возил уголь для штаба и в офицерские дома. Перевозил мебель из магазина в Спасске для офицерских квартир, мясо из местных совхозов. Я любил ездить, только плохо чувствовал себя на улицах Спасска и Владивостока: не хватало опыта езды в потоке по городским магистралям со светофорами, да и правила дорожного движения я знал еще плохо.

В Тулу мы выехали вечером, добрались за три часа, разгрузились ночью, загрузились электрическим кабелем. На обратном пути вел машину я, мой напарник сменил меня, как только мы въехали в Москву.

— В нашем деле нарушать правила движения не рекомендуется, потому что мы и так нарушили все, что могли.

Вечером Альтерман принес мне полтысячи рублей. Я отсчитал ему триста рублей, которые был должен, и сунул деньги в карман.

— Пересчитай, — сказал Альтерман. — Не пересчитывать заработанные тяжелым трудом деньги — дурной тон. Таких не уважают. Запомни это.

Я запомнил. Однажды, когда я получал постановочные за фильм в кассе «Мосфильма» — почти семь тысяч, я начал пересчитывать, хотя за мною стояла очередь, и все, естественно, хотели получить побыстрее.

Я недосчитал ста пятидесяти рублей. Не такая уж потеря при семи тысячах. Я попросил кассира пересчитать. Кассир медленно пересчитала и сказала, что я ошибся. Я пересчитал снова. Ста пятидесяти рублей не хватало. Кассир бросила мне деньги и сказала:

— Если бы я зарабатывала такие деньги, я бы не мелочилась.

— Я эти сто пятьдесят рублей заработал тяжелым трудом. И пожалуйста, запомните: за то, что я и такие, как я, снимают фильмы, вы и получаете свою зарплату. Я вам даю работу.