Читать книгу "Лукоеды - Джеймс Патрик Данливи"

— А теперь, Клементин, небольшой пример ответа, который я приготовил для этого Макдюрекса. Скажи мне, что ты думаешь. Уважаемый Комендант, если вы со всеми вашими летучими отрядами, моторизованной пехотой, гаубицами, запряженными ослами, пулеметами Стена, тяжелыми, а также и средними танками не уебнетесь с моих лугов, то я всю вашу банду завалю иссохшим вусмерть говном, а затем спущу на вас своих гончих, чтобы они всем вам поотрывали яйца со всеми остальными причиндалами. Что касается ваших притязаний на право прохода к санитарным удобствам, то нога любого из ваших солдат, ступившая в направлении моих клозетов, тут же будет украшена дыркой сорок пятого калибра в форме трилистника. Как насчет этого? Подпись Макфаггер.

— Это может привести к началу войны?

— К началу войны? Бог ты мой, конечно. Это единственный способ обращения с ними. Берем два моих кольта сорок пятого калибра и уверяю тебя, если среди них есть хоть один богатый лавочник, я размозжу его золотые коронки прямо у него в башке. Вот карта. Дальше план такой, я хочу, чтобы ты занял вот этот хребет. Я буду вот в этой точке, идеальной, чтобы окопаться, и мы выкурим эти педерастов, лучше всего, когда они сядут посрать. В этом районе ни одного укрытия. Пара яиц, свисающая между щеками жопы, прекрасная мишень.

Макфаггер попыхивает сигарой, брови озабоченно сдвинуты, короткий толстый палец упирается в пергаментную карту. Коротко хохотнув, он левой рукой извлекает большой черный пистолет из внутреннего кармана смокинга и со стуком кладет его на дубовый стол.

— Эти педерасты могут уже пробираться сюда по канализационным трубам. Удобно иметь под рукой то, чем можно шарахнуть по ним свинцом и выстричь им волосы. Как только ты приведешь своих парней в готовность, дай мне знать. Они должны знать несколько команд, на плечо и все такое. Поупражняйтесь с оружием, которое есть в замке. Жаль Персиваля, он бы пригодился. Был бы у тебя хорошим сержантом. Звания присваивай осторожно. Среди этих долбанных повстанцев, что ни рядовой, то командир. Я бы лично выше лейтенанта звания не давал бы. Я был капитаном, но занимал майорскую должность. Сейчас, конечно, мы действуем как фельдмаршалы. Для начала мы используем мою специальную тактику, заградительный огонь. Потери будут высокими.

Удовлетворенно хмыкнув, Макфаггер с пистолем в одной руке и пенисом в другой мочится в горшок, который держит Бонапарт. И идет впереди, чтобы присоединится к дамам. Мирно воркующими над крошечными рюмочками с мятным ликером. Это называется, отправиться на новую землю для восстановления достоинства и силы духа и очутиться посреди войны. А Макфаггер уже ведет нас по тускло освещенному проходу, затем спускается по каменным ступенькам и следует по коридору. Подходим к двери, ключ в которой отказывается поворачиваться. Гвоздь прицеливается из большого черного пистолета. Громкий выстрел и дверь с грохотом открывается. Макфаггер довольно гогочет и включает свет, заливающий большой бильярдный стол.

— Прекрасный выстрел, если можно так сказать о себе.

— Джеффри, что г-н Клементин подумает.

— Подумает. Ей-богу, ему лучше думать о борьбе за свою жизнь. Это война. Вот он на стене, тот самый Макфаггер, который стал фельдмаршалом еще до того, как высушил себе мозги выпивкой. Бери кий, Клементин. Бильярд прекрасная практика для рикошета. Ну, сладенькие сучки, давайте. Вероника, нагнись вон там и я вгоню шар прямо в твою щель.

Входит Бонапарт с бокалами вина и ликера. Наклоняется в своем мешковатом черном костюме, чтобы зажечь огонь в каминах по обе стороны волглой комнаты. Переходит от окна к окну, запирая на железные засовы ставни. Ветер шелестит листьями плюща в ночи. На стенах развешаны портреты военных в красных, черных и синих мундирах. Бонапарт сметает крошки с зеленого фетра. Во всю разгорается огонь. В теплом желудке уютно пристроилась еда. В голове марширует карнавал. Возглавляемый Макфаггером в кием в руке. Угрожающе размахивающий им, готовясь к бою за свободу. Бонапарт вновь наполняет мой бокал. Как только я его с удовольствием опустошаю. И вот уже лечу над израненными войной вересковыми пустошами с торчащими из земли гранитными валунами, вися ставшей крепче нитке жизни. Вдали от того мира, где мне наделали столько гадостей. Не зная, что в прошлой жизнь я был принц. Все отворачивались от меня, думая, что я вот-вот упаду. Один или два даже пытались меня подтолкнуть. Когда меня поманила бледная рука. Иди сюда. Из офиса, где я уже работал. И стоял, глядя из углового окна. В радиаторе шумел пар. Мне сказали, что зарплату с годами повысят. До уровня, когда тебя уже старого, задерганного и измотанного годами верной службы спихнут в пропасть. Написал письмо. Дорогая тетушка, спешу тебя обрадовать, что получил повышение в корпорации. Продукция наша расходится хорошо. Последних данных у меня нет, но мы действительно раскручиваемся. Мой босс, г-н Аденда, относится ко мне очень любезно и с пониманием, и поэтому, только ради него, пытаясь поддержать мой внешний вид, я очевидно слишком много записал на свой счет, когда приобретал одежду, в сентябре месяце. Предстоял футбольный матч, на который я просто не мог пойти в том, что хоть отдаленно напоминало то, что я носил в прошлом году. И хотя пошла мода на одежду более узкую в талии и на бедрах, знаю, что ты одобришь мое сопротивление такому стилю. Я хотел было заказать мотню немного более свободной, но не сделал этого.

— Твой удар, Клементин. А снаружи, однако, штормит. Ты должен остаться на ночь. Не могу отпустить тебя одного по горной дороге в такую погоду.

Макфаггер сказал, что в такую погоду браконьеров не гоняют. И наша небольшая группа наконец уселась за стол, уставленный нугой, марципанами и горьким шоколадом, покрытым мятой. Макфаггер поглощал сладости с макаронами. Леди Макфаггер, которая выиграла в бильярд, играла на арфе. Она сказала, что в профиль у меня изумительно прямой нос. А у меня голова пошла кругом и я в сопровождении Бонапарта отправился в свою комнату, махнув на последок абрикосового бренди.

Кровать мне досталась вся в кружевах с балдахином на четырех опорах. На ночном столике виски и минеральная вода. Огромный мраморный умывальник со сверкающими медными стойками жирно вздувался внизу полотенцами. Мыло с ароматом папоротника и сандалового дерева. Сухие, мягкие простыни. Вокруг моей головы уютно возвышаются пуховые подушки. Я бы мог стать постоянным обитателем Дома Макфаггеров. Как Эрконвальд в Кладбищенском замке. Замереть, закрепиться и не возникать.

Клементин раскрывает сложенную книгу. Под названием Всемирная История Сифилиса. Лежу голый между простынями. Сначала постельное белье холодило, но теперь стало теплее. Розово-синий рисунок на стенах. Таможня и масса парусников, плывущих по реке. Серые шпили городских домов, один из них тюрьма. Потянулся за маленькой кнопкой на проводе, чтобы выключить свет. Медленно открывается дверь. Занавески вздуваются, впуская с ветром темноту. И Вероника призраком под веселым в полосочку зонтиков. С голыми трясущимися грудями. Скользит на роликовых коньках в высоких зашнурованных ботинках. По полу с грохотом.

В глубинке

Этой

Печальной и смурной

Фигуристка в полночь