Читать книгу "В духе времени - Марина Серова"

— Да вы лучше говорите, а не новые ребусы загадывайте. Мне ребусов и без того хватает. Если Чернов пробирается сюда среди ночи, роется в сумке, а потом едва не сравнивает меня с поверхностью пола, то дело точно нечисто. Я вас внимательно слушаю.

— Евгения Максимовна, все дело в том, что я ни в чем не виноват. — Таким замечательным манером директор цирка Федор Николаевич Нуньес-Гарсиа, он же Лаптев, начал свою оправдательную речь. — Я с самого начала был против, но… кто меня спрашивает…

— Против чего?

— Когда я год назад вступил на должность директора нашего цирка, то был искренне горд, что мне удалось взойти на столь высокий и ответственный пост. У меня были какие-то мечты, иллюзии, черт побери! Как в том анекдоте, где мужик все потерял, жена ушла, дети послали на хрен, квартиру описали, машину разбил… Пришел он в лес вешаться, а навстречу ему Баба-яга. «Куда шагаешь, добрый молодец?» — «Повеситься хочу!» — «А что, все так плохо?» — «Да хуже некуда!» И рассказал ей, что к чему. Баба-яга тогда говорит: «Пособлю я твоему горю, верну жену, имущество, счастье в личной жизни, но за это займемся-ка мы с тобой любовью». Мужик согласился. После всего говорит: «А как там насчет пособить моему горю?» Баба-яга, довольно прихорашиваясь, спрашивает: «Мужик, сколько тебе лет-то?» — «Сорок пять». — «Эх ты, дурак, такой большой, а все в сказки веришь!» Вот и я такой же… — проговорил Федор Николаевич.

— Вы опять не в ту степь… Ну что уж вы, в самом деле!

— Да-да. Так вот, занял я должность, на которой до меня был Тлисов. Вы о нем знаете. Я тогда не входил в детали, почему его уволили, слышал только, что была какая-то нехорошая история с порчей циркового имущества, злоупотреблениями и все такое. Ну вот, Тлисова сняли, меня назначили. Так вот, в один прекрасный день приходит ко мне покойный Павлов, да не один, а с неким Кабаргиным, бывшим работником цирка, я его помню…

— Опа! — вырвалось у меня.

— И Кабаргин ласково так говорит: «Федор Николаевич, голубчик, есть о чем базар потереть». Речь у него уже такая выработалась — уголовная.

— Да Кабаргин всегда говорил, как зычара, — отозвался Чернов. — Еще когда в цирке работал. Я ж эту скотину хорошо помню.

— Так вот, Кабаргин говорит: придется нам сотрудничать. Старый директор безвременно ушел в отставку, с ним уже каши не сваришь, поэтому теперь со мной у него связаны грандиозные планы. И начинает объяснять. Черт знает что! — воскликнул Нуньес-Гарсиа, врезав кулаком по подушке. — Я и не думал, что можно дойти до таких изощрений. Словом, когда мне все изложили, у меня волосы на голове дыбом встали. Оказывается, старый директор, Тлисов то есть, был самым что ни на есть контрабандистом и наркоторговцем. Конечно, не самостоятельно, а в тесной спайке с Кабаргиным и его хозяином Трояновым. Хитро все придумали, черти! А идея была Кабаргина, он все-таки бывший дрессировщик. Словом, они удачно воспользовались тем, что цирк гастролирует по всему миру. Павлов, опытнейший дрессировщик, перед самым отправлением ловко заставлял тигров проглатывать резервуары с наркотой или другие вещи. Понимаете? Потом бедному зверю вводили препарат, «закрепляющий»… ну, вы понимаете. Чтобы, не дай бог, тигр раньше времени не… м-м-м… А по месту реализации — за границей или в Москве — животное получало препарат с действием прямо противоположным, и его буквально наизнанку выворачивало. Скоты! Я говорю о Кабаргине, Павлове и Троянове, а не о тиграх, конечно. Теперь становилось понятно, почему Тлисов любил выбирать туры в среднеазиатские страны — там можно было легко отовариться крупной и дешевой партией наркотиков. Кстати, они не только наркотики так провозили.

— А что еще?

— К примеру, драгоценности. Камни, золото. Однажды даже какие-то важные документы, на которые нашли покупателя в Канаде. Словом, жуть невообразимая. Неудивительно, что при таком обращении два тигра заболели и умерли. Использовали животных поочередно, потому что препараты чрезвычайно вредные и вызывают осложнения вплоть до того, что у зверей нарушаются обменные процессы. У меня сердце кровью обливалось.

— И сколько по времени продолжается такой… — я кашлянула, — бизнес?

— Да несколько лет! Несколько лет, представляете?! И бесперебойно в нем участвуют все те же: Тройной, Кабаргин, Павлов.

— Вы хотели сказать — участвовали. Ведь трое перечисленные вами люди не так давно убиты.

— Да, да… Убиты. Но они давно нарывались!

— Так ведь и вы, Федор Николаевич, участвовали во всем этом.

Директор скривил лицо так, словно готовился заплакать:

— А попробовал бы я отказаться! Кабаргин рассказал мне все, а потом говорит с гаденькой такой улыбочкой: дескать, я теперь в курсе их тайн, и у меня два пути — или вперед, к сотрудничеству, или — тоже вперед, но… вперед ногами, в общем. Пригрозил меня убить, если я буду рыпаться. Да еще намекнул, что у меня есть дочь, и вообще.

— Да, — сказала я, — их действия понятны. Без ведома директора цирка такую работу поставить и координировать невозможно. Ведь именно вы, Федор Николаевич, утверждаете гастрольный график?

— Ну, по согласованию с Минкультуры, но все равно… в общем — да.

— Кислая история. Но ведь, кстати, в последнее время ваш цирк не ездил в Среднюю Азию, — сказала я. — Поставки наркотиков шли напрямую в Тарасов, и только тут перегружались в ваши «полосатые контейнеры»?

— Нет, — подал голос Чернов. — Они делали наркоту прямо в городе.

— Простите?

— Да, — сказал директор, — так и есть. Я точно не уверен, но вот что я слышал: Троянов нашел какого-то лабораторного сидельца, доморощенного гения, и тот ему за гроши синтезировал какой-то убойный препарат, имеющий оглушительный успех на Западе. Я даже читал в западной прессе. Так вот именно его новый препарат сейчас и развозят.

— Что за «лабораторный сиделец»? — спросила я.

— А черт его знает! Никогда не видел и видеть не желаю.

— Ясно. Ну хорошо, пусть так. Значит, Троянов, Павлов и Кабаргин наладили хитрую технологию сбыта наркотиков и драгоценностей, при которой ни одна таможня не придерется, при некотором содействии бывшего директора Тлисова, а теперь и вашего, Федор Николаевич, содействия. А теперь некто — Киврин или еще кто-то — убрал всех перечисленных подельников. Но я не понимаю, зачем вам, Федор Николаевич, понадобилось привлекать к делу меня? Сейчас, когда вы все более или менее рассказали, я не вижу, какая роль отводится мне.

— Я — тоже, — вырвалось у него, — да только не я этого хотел!..

— Простите?

— Я говорю, что не я хотел вас нанять. Я только сделал то, что собирался сделать Троянов. Мне дали понять, что это делается ради моей собственной безопасности. И у меня не было причин не верить, потому что Тройной был заинтересован в том, чтобы я был цел и невредим.

— Значит, указание нанять меня дал Троянов?

— Через Павлова.

— Павлов сказал вам это в тот самый вечер, когда в вашу квартиру кто-то проник, не так ли?