Читать книгу "Две недели в июле - Николь Розен"

— А ты с ним говорила?

— Да… Он еще не решил, но я настроена пессимистично.

Мелани тоже помолчала, затем снова пошла в атаку.

— Не хотелось бы тебя огорчать, но я тоже не уверена, что он ответит «да». Я знаю отца, а еще лучше я знаю Бланш.

Клер повернулась и с изумлением посмотрела на Мелани. А та невозмутимо продолжала:

— Знаешь, я видела его и с другими. Он тебе рассказывал об Ирен?

— Разумеется. Это женщина, которая у него была после твоей матери.

— Ты знаешь, как все у них закончилось?

— Да. Они порвали отношения.

— Знаешь почему?

— Да. Он сказал, что они перестали друг друга понимать, что он ошибся на ее счет. Что это были только физические отношения.

— Все так. Он здорово был в нее влюблен. Но наверняка он не говорил тебе, какую роль сыграла в этой истории Бланш… Конечно нет. Мне кажется, что он и сам этого не понял.

— Как это? Я тоже не понимаю…

— Да это она все расстроила, для меня это совершенно ясно. Знаешь, я тогда была маленькой, но уже понимала. Все происходило у меня на глазах. Я видела ее подрывную работу. Мало-помалу, потихонечку, делая вид, что ни во что не вмешивается. То на одно обратит внимание, то на другое. И давала понять, насколько Ирен ему не подходила, насколько она его не стоила. Ее не стоила. Она ужасно ревновала, но, конечно, не показывала это открыто. Просто нажимала на больные места. Произносила какую-нибудь фразу, которая постепенно достигала цели. Действовала так, как ей нужно. Кончилось тем, что он сам уверился, что Ирен недостаточно хороша для него.

Клер смотрела на нее округлившимися глазами.

— А что думаешь по этому поводу ты? Она была хороша для него?

— Не знаю, — ответила Мелани. — Я даже не понимаю, что это значит. Знаю только, что он был от нее без ума. И не могу сказать, порвал бы он с Ирен, если бы Бланш постоянно не намекала, насколько та неинтересна как личность. Особенно по сравнению с ней… Ты же, я думаю, заметила, что себя она считает чудом из чудес и к тому же продолжает вести себя с ним, как будто она его жена. Единственная и законная.

Клер внезапно встала.

— Извини. Я не очень хорошо себя чувствую. Поднимусь к себе в комнату.

Мелани видела, как отец посматривал на них издалека, как он проводил взглядом Клер, когда та пошла к дому, а потом снова погрузился в работу. Она тоже поднялась и подошла к нему. Он посмотрел на нее приветливо.

— Очень мило с твоей стороны, что ты поговорила с Клер. Мне приятно, что ты с ней сближаешься. А то у меня было впечатление, что ты ее избегаешь. Что она тебе не нравится.

Она тоже улыбнулась ему.

— Да нет же. Она — что надо. Очень симпатичная. Я просто не хотела вам мешать, вот и все. Тебе не грустно, что она завтра уезжает?

— Конечно, грустно.

— Так что же ты отпускаешь ее одну? Почему не едешь с ней?

Вопрос был ему неприятен, и он ответил сухо:

— Это невозможно. И не лезь, тебя это не касается.

Она отошла от него.

Она не знает, что теперь произойдет. Надо просто подождать. Но как бы дело ни обернулось, она рада, что не осталась безучастной к этой истории. Ее, Мелани, не в чем упрекнуть. Она сказала только правду. Таким образом, ее пребывание здесь оказалось не совсем бесполезным…

Пришлось все же встать с кровати. Ну, ничего, на ногах держаться можно. Она смотрится в зеркало и видит свое помятое лицо. Она довольна, что уезжает, и от этого чувствует некоторую легкость. Уже сегодня вечером она будет у себя. В своей маленькой комнате под крышей. Мелани надеется, что не будет слишком жарко. Иначе ей придется устроиться в квартире своих хозяев, как они ей и предлагали — чтобы она поливала цветы и присматривала за домом. Там у нее будут все удобства: кондиционер, телевизор, микроволновка. С первого августа она начнет работать секретарем, и такая перспектива ее забавляет. На какое-то время она войдет, как говорится, в настоящую жизнь. Хорошо, что работать придется весь день, некогда будет скучать, и время пройдет быстрее.

Мелани бросает как попало вещи в сумку. Главное, не забыть диски, плеер, голубую тетрадь. И «Опасные связи». Вчера утром она дочитала книгу до конца. Как она и думала, все закончилось плохо.

10 августа

Год спустя

16

Мелани

Еще просыпаясь, она чувствовала, что должна что-то сделать, что-то, что никак нельзя забыть. Стала вспоминать. Визит к зубному врачу? Это было вчера. Купить теплый свитер? Да, но у нее еще будет время. Завтра она сделает оставшиеся покупки и сложит вещи. Что же это может быть? Она встала, включила чайник, достала печенье, но ощущение, что она что-то забыла, не покидало ее. В конце концов, пришлось открыть ежедневник. Ничего. И вдруг вспомнила, что сегодня 10 августа. Это действительно важная дата. Она решила для себя всегда отмечать эту годовщину. Она поставила поднос на пол рядом с кроватью, открыла ящик стола и вынула голубую тетрадь. Снова легла и стала ее перелистывать. Странная идея вести дневник. Она дошла до 30 июля. Ее первый день после отъезда из Бастиды. Странно, как мало она тогда записала:

Уф, наконец-то я у себя. Какое облегчение. Я просто больше не выдержала бы. Только теперь поняла, до какой степени это меня раздражало. Здесь, по крайней мере, я спокойна и гораздо лучше выспалась. Не надо больше ездить в Бастиду. Этот дом отравлен.

На следующий день еще несколько фраз.

Гуляла весь день. Ходила пешком, и это пошло мне на пользу. Странно, но там я не выходила из дома, у меня даже мысли не было сесть на велосипед и проехаться по окрестностям. Я вела себя как улитка.

После 1 августа тоже не было особенных записей. Правда, было очень жарко, она работала целый день и к вечеру уставала. Возвращалась, поливала цветы, устраивалась на диване в гостиной большой пустой квартиры, включала кондиционер и допоздна смотрела телевизор, грызя печенье. Затем шла спать. Конечно, она чувствовала себя гораздо спокойнее с тех пор как вернулась. Но по мере того как дни проходили, она все меньше ощущала желание писать. Она прекрасно помнит это время, ей даже не надо перечитывать те несколько строк, которые она все же оставила в дневнике.

Она пришла на работу первого ровно в 9 часов и тут же занялась делами. У нее очень хорошие воспоминания о первых десяти днях работы в бюро. Все были очень приветливы с ней, особенно начальник, симпатичный увалень. И все были снисходительны к неопытной студентке, которая проявляет такое старание… Кстати, она действительно хорошо работала, ничего не скажешь.

Теперь она ждала десятого числа спокойно, не торопя время. Переживала каждый час как время, неуклонно приближающее ее к Антуану. С их последней встречи эта дата оставалась в ее памяти как светящееся пятно, как последняя граница ее ожидания. Она ставила перед ней цель, составляла смысл существования. Время к тому же проходило довольно быстро и даже приятно, и с каждым днем она становилась все веселее. Она даже не понимала теперь, почему так огорчилась, когда он объявил ей о своем отъезде. В бюро говорили: у нее хорошее настроение, у нашей малышки Мелани, она, наверное, влюблена. И кто этот молодой человек? Она молча улыбалась.