Читать книгу "Тезка - Джумпа Лахири"

— На следующий день он уже не мог даже повернуться без посторонней помощи, так он ослаб и исхудал. Позвоночник его просматривался сквозь живот.

Гоголь закрывает глаза. «Ну, пожалуйста, умоляю вас, замолчите!» — хочет он сказать учителю. «Пожалуйста, замолчите!» — шепчут его губы. И вдруг наступает тишина. Гоголь вскидывает глаза и видит, что мистер Лоусон положил мел.

— Я сейчас вернусь, — сообщает он совершенно другим голосом и исчезает за дверью, чтобы выкурить сигарету.

Ученики, привычные к таким исчезновениям, начинают негромко переговариваться, жаловаться, что лекция — слишком длинная и трудная для запоминания. Разговор заходит о том, как сложно выговаривать русские имена, и многие ученики признаются, что чаще всего просто пропускают их при чтении. Гоголь не участвует в обсуждении. Он не прочитал эту повесть. Он не прикоснулся к книге, которую подарил ему на день рождения отец. А вчера после уроков он даже не отнес сборник рассказов домой — просто засунул его глубоко в свой шкафчик в раздевалке и запер на ключ. Ему кажется, что, если он начнет читать произведения своего тезки, он каким-то образом покажет, что смирился со своим именем, принял его. В то же время, когда одноклассники критикуют «Шинель», Гоголь чувствует себя виноватым, ответственным за плохое качество текста, как будто это написал он сам.

Мистер Лоусон возвращается в класс, по привычке усаживается на стол. Гоголь тайно надеется, что биографическая часть лекции закончена. Что еще можно добавить к тому, что уже сказано? Но мистер Лоусон опять берет в руки «Неприкаянную душу».

— Вот описание последних минут жизни Гоголя, — говорит он и открывает книгу в самом конце. — «Около полуночи у него начали холодеть ноги. Тарасенков велел прикладывать к ним кувшины с горячей водой, но это не помогало: больной дрожал как осиновый лист. На его исхудавшем лице выступил пот, под глазами залегли синие тени, нос заострился. После полуночи Тарасенкова сменил доктор Клименков. Он велел дать умирающему каломель, обкладывал его тело горячим хлебом, отчего Гоголь стонал и пронзительно кричал. Он начал терять память, бормотал невнятно: «Давай, давай! Ну, что же?» Потом вдруг громко крикнул: «Лестницу, поскорее, давай лестницу!» Затем ослабел еще более, лицо его потемнело и заострилось, дыхание сделалось прерывистым. Он вроде совсем успокоился, по крайней мере, он больше не страдал. Гоголь умер, не приходя в сознание, в 8 часов утра 21 февраля в четверг. Ему не было сорока трех лет».

Гоголь не назначает свиданий девочкам. Он тайно влюбляется то в одну, то в другую одноклассницу, но никому не признается в этом, страдает про себя. Он не ходит на вечеринки, на танцы, на дискотеки. Все свободное время он проводит со своими друзьями Колином, Джейсоном и Марком. Они вместе слушают песни Дилана и Клэптона или читают вслух выдержки из Ницше. Его родители вовсе не находят странным то, что Гоголь не встречается с девочками и не просит заказать ему черный смокинг на вечер в честь окончания учебного года. Они сами никогда не бегали по свиданиям и поэтому не понимают, зачем это надо детям, особенно в таком юном возрасте. Вместо этого они рекомендуют Гоголю обратить особое внимание на математику и продолжать учиться на одни пятерки. Его отец мечтает о том, чтобы сын пошел по его стопам, изучал инженерное дело, возможно, поступил бы в Массачусетский технологический институт. Успокоенные его видимым безразличием к женскому полу и рвением к учебе, родители совершенно забывают о том, что их сын, в сущности, обыкновенный американский подросток. Они не подозревают, что он покуривает марихуану, когда они с друзьями собираются у кого-нибудь дома послушать музыку. У них даже в мыслях нет, что, когда их тихий мальчик ночует у приятеля, они отправляются в соседний городок на «Шоу ужасов Роки Хоррора» или в Бостон на концерт альтернативной рок-музыки.

Как-то раз в субботу, незадолго до выпускных экзаменов, родители Гоголя вместе с Соней уезжают на выходные в Коннектикут. Впервые в жизни Гоголь остается дома один. Родителям, конечно, не приходит и голову, что вместо подготовки к экзаменам Гоголь вместе с Джейсоном, Колином и Марком отправится на вечеринку. Их позвал туда старший брат Колина, студент университета, в котором преподает отец Гоголя. Гоголь надевает джинсы «левайс», полуботинки, клетчатую футболку — все как обычно. Он бывал на территории университета сотни раз — навещал отца, занимался в бассейне и на беговой дорожке, но ни разу не заходил в общежитие университета. Мальчишки взволнованы и возбуждены — вдруг их засекут?

— Брат сказал, если спросят, кто мы такие, говорить, что мы первокурсники из Амхерста, — инструктирует их в машине Колин.

Вечеринка уже в разгаре. Все двери, выходящие в холл нижнего этажа, раскрыты. Они с трудом протискиваются в одну из комнат — там темно, душно, полно людей. Никто не замечает Гоголя и его друзей, и они идут в другую комнату, туда, где стоит бочонок пива. Некоторое время они топчутся вокруг него, отхлебывая пиво из пластиковых стаканчиков и стараясь перекричать музыку. Но затем Колин видит в дверях брата и устремляется к нему, Джейсону надо в туалет, Марк хочет еще пива, и Гоголь остается один. Немного постояв, он выходит в холл вслед за Колином. Кажется, здесь все друг друга знают, все кричат, шепчутся, смеются, болтают, обнимаются — невозможно вклиниться ни в один разговор. Из разных комнат доносится разноголосая музыка, и скоро у Гоголя начинает шуметь в ушах. Ему кажется, что он, в своих нарочито порванных джинсах и клетчатой футболке, выглядит излишне благопристойно, что волосы у него слишком чистые и слишком аккуратно причесаны. А с другой стороны, это вроде бы и не важно, всем наплевать. Гоголь доходит до конца холла, поднимается по лестнице на второй этаж. Холл второго этажа пуст, пол застелен темно-синим ковролином, двери в комнаты выкрашены в белый цвет. Слышна только приглушенная музыка и голоса, доносящиеся с первого этажа. Он уже хочет вернуться, как вдруг одна из дверей открывается и в холл выходит тоненькая симпатичная девушка в дешевом платье в горошек и сношенных босоножках. Темные волосы мягкими прядями обрамляют щеки, короткая челка. Лицо сердечком, губы накрашены ярко-красной помадой.

— Ох, извините, — говорит ей Гоголь. — Я что, зашел не туда?

— Ну, считается, что это этаж для девушек, — сообщает ему незнакомка. — Но, по-моему, это никогда никого не останавливало. — Она внимательно смотрит на него, так, как ни одна девушка до сих пор не смотрела. — А вы что, здесь раньше не бывали?

— Нет, — бормочет Гоголь. Его сердце бешено стучит, щеки заливает краска. Потом он вспоминает их легенду и выпаливает: — Я первокурсник из Амхерста!

— Круто, — говорит девушка, подходя к нему ближе. — Меня зовут Ким.

— Приятно познакомиться. — Он подает ей руку, и она пожимает ее, задерживает его ладонь в своей руке чуть дольше, чем требуется. Секунду она смотрит на него, как будто чего-то ждет, потом улыбается, демонстрируя два передних зуба, которые чуть-чуть заходят друг на друга.

— Ну ладно, тогда пошли, — говорит она, — я покажу тебе окрестности.

Они вместе спускаются по лестнице, заходят в комнату, где наливают себе пива. Он стоит рядом с ней, не зная, что ему делать, пока она здоровается со своими друзьями. Потом она ведет его в зону отдыха, где стоит телевизор, автомат с кока-колой, потертый диван и несколько разнокалиберных стульев. Они садятся на диван довольно далеко друг от друга, Ким замечает оставленную кем-то пачку сигарет на столе и закуривает.