Читать книгу "Вилла с видом на Везувий (Сиротки) - Ефим Гальперин"

– Повторяю! Никто уезжать не собирается. Я здесь по делу. По конкретному. И поэтому, пацаны, я буду диктовать условия. А иначе девку в клочья, а я так и быть, поеду – Виталий в истерике на грани срыва. Всё слишком неожиданно случилось для него.

– Что ты хочешь? – кричит Маруся.

– По порядку! Выходит боец Коля, – объявляет условия Виталий, – Только совсем уже голый. Всё оружие в ведро. Вон оно возле девки. Пистолетов должно быть пять, как минимум. Луиджи, бойцов и ваш, который, эти итальянские придурки не нашли. Вы, бабы тоже раздеваетесь. И милиционера тоже голого выносите. Я уже понял, что с вами шутки плохи. И быстрее! Времени у меня мало, а дел много.

Ребята переглядываются. Маруся бросается к Богдану. Тот без сознания. Галина в обмороке. Да и Николай в тумане. Слишком много нагрузки.

Маруся разводит руками, показывает Николаю «Раздеваться».

Карпаты. Верховина. Хата. Двор. Вечер.

Голый Николай спускается с крыльца. Бросает все пистолеты в ведро.

Голые Маруся и Галя выносят голого Богдана. Тот в крови и без сознания.

– Начинаем с бойца… – говорит из машины Виталий – Видишь, верёвка на земле. Ручки туда сунул и затянул петлю.

Николай всё послушно выполняет.

Верёвка переброшена через балку на веранде. Второй конец прикреплён к джипу. Машина немного отодвигается задним ходом и Николай оказывается подвешенным за руки над землёй.

– Теперь, девочки, милиционера подвязали!

– Ему плохо! Он без сознания! – кричит Маруся.

– Ну, качать права не надо. А то я сам могу сознание потерять и с места рвануть резче. Колечко на гранатке, не дай Бог, дёрнётся. Сами ручки в петельки вставили!

Вот уже и девушки висят. Виталий подходит с пистолетом. Связывает лежащего Богдана. Потом связывает каждому ноги.

Проходит в хату. Видно через окно, как он щупает пульс у своих бывших спутников. Трупы! Он смотрит на весь этот разгром в хате, выходит.

Стоит перед Николаем. Ни сил, ни нервов ему не хватает.

Он садится.

– Ну, это ты круто, пацан! – говорит он Николаю. – На тебя посмотреть – мудак – мудаком. Я ведь твоей девчонке не поверил – передразнивает Лесю: «Я в садике была… А потом в машине ехала…». А потом вот когда она мне: «А мой папка всех злых дядек поубивал»… Тут поверил! И то что там в Неаполе вполне мог всех… И в Краснодоне? Ты в армии где служил? В десантных или в спецназе? На группу «Альфа» не тянешь по размерам.

– Электриком я служил на подводной лодке. И то полгода. После аварии комиссовали.

– Брешешь! Ты вообще понимаешь, кого ты завалил?

Самого Хромого Луиджи!

– Ты обещал гранату с дочки снять, – напоминает Николай.

– Луиджи… Он, когда только смотрел, люди покрывались смертельным потом. Да я сам рядом с ним… Всё время мороз по коже. Руки дрожали стоять рядом.

– У меня, видишь, не задрожали. Не хер деда по лицу лупить. Ты обещал, слышишь, гранату с дочки снять, – повторяет Николай.

Виталий сходит с крыльца. Зачерпывает из колодца воду. Выливает на себя целое ведро, чтобы прийти в себя. Мокрый, дрожащей рукой, достаёт из кармана мобильный телефон:

– Олег Николаевич! Да, двадцать минут тому назад докладывал. Ты стоишь или сидишь. Сядь! Тут такая хуйня! На голову не натянешь! Что? Громко говорю? А я могу сейчас и орать! Луиджи не услышит. Что? Нет больше Луиджи. Нет! – орёт Виталий, – Да просто! Шлёпнул его этот… «Микола»! И волкодавов его тоже! «Мои ребята порвут всех» – передразнивает Луиджи Виктор. – Лежат зайчики! Луиджи в лоб! Эти в затылочек. Не! Со мной обошлось. Что? Спокойно. «Микола» висит. Что? Нет, живой! Убить? Олег Николаевич! Ты, вообще, понимаешь, в каких я тряпках сейчас?! – его опять начинает бить от пережитого – Я ж пока не потрогал, не поверил. Блядь! Вообще смешно. Ты там целую бригаду готовишь, чтобы Луиджи обезвредить. А тут… Один «подпольщик» с Краснодона. Вторая «бендеровка» с Карпат. Ты эту шпану, вообще, представляешь? Ох, до хуя их тут, бля, набежало, набралось. Куча бабья, мент при смерти. Что? Ты хочешь, чтобы я ещё стрельбой занялся? Давай по мере поступления. Главное у нас, что?! Старик! Вот я этим и займусь! А ты пока что аварию утреннюю на сорок первом километре отменяй. Некому в неё влетать. «Дорогие итальянские товарищи» и так уже в ворота ада стучатся. Телевизионщиков тоже отмени. Что? Старик целенький! Ручки! Головка!

Украина. 41 километр шоссе «Черновцы – Киев». Вечер.

В свете фар собранные для инсценировки аварии автомобили. Трогается с места огромный «Камаз», который должен быть в роли убийцы. Руководит репетицией тот самый человек, который был в форме офицера милиции.

Карпаты. Верховина. Хата. Двор. Вечер.

– Да, «Микола», – говорит Виталий, пряча в карман мобильный телефон – это же, сколько ты народа без работы оставил.

Приближается к Лесе. Аккуратно снимает с неё гранату. Отвязывает девочку. Она спит. На руках подносит, показывает Николаю:

– Видишь, как обещал. Не волнуйся. Всё нормально.

Дышит. Просто у детей защитный механизм срабатывает. От страха в сон бросает.

Он уносит Лесю в джип. Джип закрывает. Переходит к взрослым. Отвязывает Галю, не выпуская пистолета из рук.

– Смотри не дури. Шлёпну. И дочка твоя в моей машине лежит. – Одевай милиционера. И сверху одеялом обкрути. Тихонечко. Теперь пошла, взяла свои шмотки. Оделась сама и подругу одень. Я же не Луиджи. Что-нибудь. Штаны, халат…

– Ты отвяжи её, – говорит Галя, – Неудобно одевать.

– He-а. Вы, пацаны, поймите. Я не по этой части. Вами должен был заниматься этот Луиджи грёбанный со своими идиотами. А у меня своё конкретное дело! Честно говорю!

Не буду «крутого» из себя строить. Боюсь я вас! Потому что, даже когда с Луиджи имел дело, понимал его логику. А вас, придурков…

Виталий снова связывает уже одетого и завёрнутого в одеяло Богдана.

Опять подвязывает Галину. Проверяет верёвки.

Подтягивает их, чтобы все по-прежнему висели, но могли всё-таки упираться кончиками пальцев ног в перила веранды.

– Легче стало? Не мёрзнете? А ты обойдёшься! – обходит он вокруг Николая.

– Да чего ты? Я ж без пистолета уже. Холодно… – говорит Николай.

– Ну, в Неаполе, ты как-то тоже вроде был без пистолета. Так что потерпи. За Луиджи тебе, Николай, спасибо. Можно сказать, низкий поклон, – он, действительно, кланяется, – Это же, сколько я натерпелся, пока под него пристраивался? А ты раз и… Вот Винцента ты напрасно. Он уже на меня работал. Ладно. Хотя лучше бы вы с ними друг друга перестреляли.

Виталий заходит в дом, ходит внутри комнаты, готовит аппаратуру. Подтаскивает стульчак со Стариком поближе к столу. Через открытое окно всё происходящее в комнате видно, как на сцене.