Читать книгу "Элемент крови - Георгий Зотов"

– Да, – мгновенно вскипел Шеф. – Да! Я его таким и создал. Тебе не нравится? Мне наплевать. Я считаю его идеальным. Тебе известны данные социологических опросов? Семьдесят пять процентов людей считают, что жизнь на Земле – это уже Ад, и надеются на перемены в том, другом мире. От этого, милый мой, и происходят такие вещи, как самоубийства – человечки уверены, что ТАМ такой жизни нет. А, оказывается, она есть… И они будут жить той самой опостылевшей жизнью, от которой пытались убежать, еще сто, двести, триста тысяч лет. Испытывать боль, тошноту, голод, жару, сонливость, потребность побриться, все то самое худшее, что раздражало их при жизни, отныне станет вечным. Уже через пятьсот лет они взвоют, будут каяться в грехах, рвать на себе волосы, у кого они есть, и сожалеть о том, что они натворили на Земле. Им-то казалось, что на том свете они начнут летать бесплотными духами в прозрачном божественном пространстве, а выяснится, что они просто-напросто переехали на съемную халупу в район трущоб!.. Ты бы видел, как они катаются по полу в позднем раскаянии, захлебываясь в собственных соплях!.. Да у меня Чаушеску и Малюта Скуратов рыдали, как трехлетние дети.

– О да, – саркастически усмехнулся Голос. – Кто же спорит? Конечно, ты гений.

– Можешь прикалываться, но это вне сомнений, – откашлялся Шеф. – Когда был убит Гитлер, у меня появилось первое подозрение, которое потом укрепилось. Мою идеальную систему кто-то пытается разрушить. И это мне не нравится. А если убийства примут характер всеобщей эпидемии и грешники начнут мочить друг друга миллионами, как на Земле? Кто тогда вообще останется в городе? Я обязан это остановить.

– Ты бы лучше остановил такой массированный приток жителей в город, а то там и не то еще начнется, – констатировал Голос. – Они уже друг у друга на головах сидят, а тебе все мало. Зачем было изобретать вирус птичьего гриппа? Столько лет без него жили спокойно, и пожалуйста. Тебе что, делать нечего? Черную оспу ты за пять минут придумал, а я столько времени с ней мучался – только двести лет назад окончательно задавил.

– Птичий грипп – это, так сказать, проба сил, – немного смутился Шеф. – Если ты заметил, то я лишь развлекаюсь новыми эпидемиями: они скорее пугают, чем убивают. Подумаешь – лихорадка САРС – семьсот трупов, вирус «эбола» – двести… Согласись, даже смешно. Мне и самому хватило вспышки чумы в Европе XIV века – не знал, куда покойников распихивать, по сорок человек в комнате селил. Так что не волнуйся, все под контролем.

– Я от тебя уже столько лет это слышу, а результат всегда один, – разочарованно заявил Голос. – Так что с убийствами в городе разбирайся сам. Свое мнение я высказал.

– Кто бы сомневался, что ты захочешь умыть руки! – разозлился Шеф. – Я забыл, с кем разговариваю. От тебя в критических ситуациях никогда не было помощи.

– Потому что я и не должен тебе помогать.

– Отлично. Тогда знай – мне тоже это надоело. Больше я не буду тебе звонить.

– Ты всякий раз это говоришь, – безразлично произнес Голос. – Да куда ты денешься…

Из динамика снова донеслась нежная музыка – можно было представить, как тонкие пальцы арфисток перебирают струны. Шеф нажал на голубую кнопку, чтобы также дать отбой.

…Некоторое время он сидел молча, переваривая содержимое разговора и отхлебывая виски. Звонок не сработал. Нужно срочно устраивать совещание спецбригады во главе с Калашниковым – возможно, им удалось что-то раскопать. Следует признать, что Голос прав. Эта жидкость, похоже, не совсем святая вода – иначе от города остались бы рожки да ножки. Придется дать Менделееву столько времени, сколько он захочет, чтобы подробно разложил все по полочкам. А Калашников с компанией пусть землю роют, но найдут средство перекрыть источник этой воды. В конце концов, это их работа.

…В одном из районов города офицер в зеленом мундире отключился от кабеля, дрожащей рукой снимая с головы наушники. Он вытер пот, выступивший на лбу, и полез в карман за куревом. Синеватый огонек воспламенил сигарету с черным табаком «житан», обдиравшим горло, как наждачная бумага.

К кабелю подключились давно, еще в конце восьмидесятых годов, после чего расшифровки разговоров Шефа и Голоса периодически выкладывались на анонимных сайтах «Хеллнета». «Жучков» снимали, но появлялись новые – еще лучше, еще изощреннее. Главная проблема состояла в том, что такие беседы происходили до чрезвычайности редко, поэтому «жучки» были оснащены биперами – они давали сигнал владельцу прослушки, что нужный разговор начался.

В последние три дня офицер постоянно носил с собой бипер, ибо был уверен – с минуты на минуту Шеф обязательно позвонит Голосу. Так оно и случилось. Новости не были хорошими.

Они недооценили тех, кто состоит у Шефа на службе. Это глупо – учесть Калашникова, просчитать приглашение Склифосовского, но совершенно не подумать о Менделееве. Как всегда – кажется, что ты все продумал до мельчайших деталей, а потом в самый последний момент выясняется, что не приметил слона. Не хочется думать, что произойдет, если Менделеев раньше времени узнает, каким образом делается эликсир. Придется принимать меры…

Он набрал номер, с которого ему звонили примерно час назад.

– Алло, – произнес офицер, тяжело дыша в трубку.

Ответивший на звонок убийца сразу понял, кто хочет с ним пообщаться. Голос абонента звучал глухо, как будто звонивший говорил откуда-то из бочки.

Глава двадцать восьмаяОбъект номер три(18 часов 11 минут)

Прогноз погоды на этот раз оправдался – на улице шел противный, еле заметный дождь, опять просочились грунтовые воды. По идее, следовало бы поехать домой на машине, но так уж случилось, что карбюратор опять забарахлил. Два часа ушло на то, чтобы попытаться привести его в чувство и понять – работать эта штука больше не будет.

Звонок в автосервис, как всегда, ничего не дал. Номер «6а6б6в» означает, что его очередь подойдет через три месяца, а до этого времени с работы домой придется ходить пешком. На всякий случай он дважды назвал свое имя, но оно не произвело ровно никакого впечатления на хамоватую приемщицу заказов.

– Подумаешь, тоже мне! – взвизгивала она возмущенно. – Да у нас шесть римских пап очереди дожидаются, и ничего – никто не рыпается. Скромнее надо быть, гражданин!

Да куда уж скромнее. Уже тридцать три года он изучает бабочек на кафедре энтомологии, измеряет окружность крыльев, записывает особенности окраски, подсчитывает количество ножек, растирает пыльцу. Досчитался – за десятилетия пользования микроскопом зрение себе так посадил, что пришлось очки выписать. Даже родной сын Брэндон посмеивается, не говоря уж об остальных!..

Еще не так давно всех этих «остальных» он шутя вырубил бы одной левой. Никто из этих храбрецов при жизни не осмелился бы не то что смеяться ему в лицо, а просто отпустить невинную шутку за спиной.

Нет, он не как другие – всегда верил, что жизнь после смерти есть. Но кто же предполагал, что именно в таком качестве? Приговор Главного Суда поверг его в шок – операция на мозге удаляла все особенности мастерства, которым он столь искусно владел. Мало того – ближайшие сто тысяч лет ему предстояло отработать профессором-энтомологом вплоть до нового судебного заседания. И если он уже умирал от скуки, желая разнести вдребезги застекленные рамки с насекомыми, то что же будет дальше?