Читать книгу "Чингисхан. Властелин мира - Гарольд Лэмб"

Из мечети хан пошел на городскую площадь, где обычно ораторы собирали народ послушать выступление на научную тему или проповедь.

– Кто этот человек? – спросил прохожий у почтенного сайда.

– Тсс! – прошептал тот. – Это гнев Божий, обрушившийся на нас.

Хан был человеком, отлично знавшим, как говорить с большой массой людей, и, как сообщают хроники, он взошел на трибуну и обратился к бухарцам. Прежде всего он подробно расспрашивал об их религии и всерьез высказал мнение, что паломничество в Мекку – заблуждение. «Поскольку сила небес пребывает не в одном только месте, а в любом уголке земли».

Старый вождь прекрасно улавливал настрой охваченных благоговейным ужасом магометан. В их глазах он выглядел язычником – разрушителем, воплощением грубой силы варвара, фигурой в определенной степени гротескной. До сих пор Бухара не видела ничего иного, кроме преданности исламу.

«У вашего императора много грехов, – уверял их хан. – Я – гнев и бич небес, пришел, чтобы уничтожить его так же, как я сокрушил других императоров. Не оказывайте ему помощи или содействия». Он подождал, пока переводчик переведет сказанное им. Магометане казались ему похожими на китайцев, такими же строителями городов, сочинителями книг. Он понимал, что у них можно взять провиант, отобрать богатство, что они полезны в качестве источников информации, а также тем, что давали рабочих и рабов для его людей, ремесленников для отправки в Гоби.

«Вы поступили правильно, – продолжал он, – снабжая мою армию пищей. Теперь принесите моим военачальникам припрятанные драгоценности. Не беспокойтесь о том, что плохо лежит в ваших домах, мы об этом позаботимся».

Богатые люди Бухары были взяты под надзор монгольской стражи, которая не оставляла их ни днем ни ночью. Некоторых пытали, подозревая, что они принесли не все спрятанные ценности. Монгольские военачальники позвали танцовщиц и музыкантов для исполнения пьес в мусульманском стиле. Восседая с полной серьезностью с чашей вина в руках в мечетях или во дворцах, они взирали на это представление – усладу жителей городов и поселков.

Засевший в крепости гарнизон держался стойко, и монголы понесли потери, что привело их в ярость, вслед за чем губернатор и его воины были посечены. Когда последние ценности были извлечены из подвалов и колодцев и выкопаны из-под земли, жителей согнали в поле. Мусульманский летописец приводит нам фрагмент о том, как пострадали его (Мухаммеда) люди.

«Это был ужасный день. Слышны были только стенания мужчин, женщин и детей, которым предстояло расстаться навсегда. Женщин варвары насиловали на глазах тех, у кого не было сил защитить несчастных. Некоторые из мужчин, не в силах перенести позор семьи, предпочли броситься на воинов и умереть в схватке». В разных частях города вспыхнули пожары, и пламя вырывалось из деревянных строений и обжигало их глиняные покрытия. Клубы дыма поднимались над Бухарой, закрывая солнце. Пленников погнали в направлении Самарканда. Не в состоянии поспевать за ехавшими на лошадях монголами, они неимоверно страдали во время этого короткого марша.

Чингисхан оставался в Бухаре всего два часа, спеша застигнуть шаха в Самарканде. По пути он встретил ордынское войско, следовавшее со стороны Сырдарьи под командой его сыновей, которые рассказали хану о захвате городов вдоль северной линии фронта.

Самарканд был самым укрепленным из городов хорезмшаха. Он начал строить новую мощную стену вокруг вереницы садов. Однако быстрое наступление монголов не оставило шансов на завершение сооружения этого оборонительного вала. Старые оборонительные сооружения были достаточно внушительными. Среди прочего там были двенадцать железных ворот с башнями по бокам. Охранять их были поставлены двадцать защищенных доспехами слонов и 110 тысяч тюркских и персидских воинов. Монголы были в численном меньшинстве по сравнению с гарнизоном, и Чингисхан готовился к длительной осаде, сгоняя сельских жителей и пленных Бухары на осадные работы.

Если бы шах остался со своими людьми или если бы войсками командовал такой военачальник, как Тимур Малик, Самарканд, пожалуй, мог бы продержаться до тех пор, пока не кончатся запасы продовольствия. Но быстрые и методичные приготовления монголов вызвали панику у мусульман, которые, наблюдая за ними издали, видели большое количество людей и решили, что в орде больше воинов, чем было на самом деле.

Гарнизон совершил вылазку, сразу же попал в мастерски устроенную монголами засаду и понес большие потери. После этого защитники города совсем пали духом, и имамы и судьи сказали свои слова, а когда утром монголы готовились штурмовать один из участков стены, город сдался без боя.

Тридцать тысяч тюрок-канкали по своей инициативе перешли на сторону монголов и были благосклонно приняты. Им выдали монгольское обмундирование, а на следующую или на вторую ночь все они были перебиты. Монголы всегда не доверяли хорезмским тюркам, особенно тем, которые становились предателями.

Когда городские мастеровые были отправлены в орду, а трудоспособные мужчины отобраны для более грубой работы, остальным жителям было позволено вернуться в свои дома. Но примерно через год их угнали в орду.

Елюй Чуцай так пишет о Самарканде: «Вокруг города повсюду на протяжении нескольких миль – фруктовые сады, рощи, квадратные водоемы и круглые пруды, расположенные в строгой последовательности. Самарканд – прелестное место».

Глава 16

Орхоны в погоне

У Самарканда Чингисхану доложили, что шах Мухаммед покинул город и поскакал на юг. Монгольский хан непременно хотел взять хорезмшаха в плен, прежде чем тот соберет новое войско, чтобы выступить против завоевателей. Чингисхану не удалось настигнуть правителя Хорезма, и тогда он послал за Джебе-нояном и Субедеем и отдал им распоряжения.

«Следуйте за шахом Мухаммедом, куда бы он ни отправился. Найдите его живым или мертвым. Не трогайте города, которые откроют вам свои ворота, но штурмуйте те, которые окажут сопротивление. Я думаю, что это не будет настолько трудным, как кажется».

Странное поручение – гнаться за императором за тридевять земель. Поистине, это было задание для самых отчаянных и самых надежных из орхонов. Они получили под свою команду два тумена – двадцать тысяч воинов. Получив такие указания, оба орхона с этой конной дивизией сразу же двинулись на юг. Был апрель 1220 года – года Змеи.

Мухаммед ушел из Самарканда на юг, в Балх, расположенный на краю высоких хребтов Афганистана. Как всегда, он проявлял нерешительность. Джелал эд-Дин был далеко на севере, где собирал новую армию из воинов пустынных областей близ Аральского моря. Но Чингисхан в Бухаре был между шахом и этим возможным пунктом сбора.

Шах думал попасть в Афганистан, где его ждали воинственные племена. В конце концов, после некоторых колебаний, движимый чувством охватившего его страха, он повернул на запад через пустыню в горный район северной Персии и прибыл в Нишапур, полагая, что между ним и монгольской ордой теперь пятьсот миль.

Джебе-ноян и Субедей обнаружили хорошо укрепленный город на Амударье. Они пустили коней вплавь через реку и узнали от посланных вперед разведчиков, что Мухаммед покинул Балх. И они повернули на запад в пустыню, разделившись для большей безопасности и для того, чтобы коням досталось как можно больше пастбищ.