Читать книгу "Странствия хирурга. Миссия пилигрима - Вольф Серно"

В душе у молодого человека бушевали противоречивые чувства. Как ему вести себя? Разумеется, он мог бы оказать сопротивление и оттолкнуть гнусного толстяка, но тут же вмешается один из надсмотрщиков, если раньше плетка Реды Али не пресечет попытку не подчиниться. Нет, это бессмысленно. К тому же, если он сделает хорошую мину при плохой игре, вполне возможно, толстяк купит его и возьмет к себе в дом. В этом случае появилась бы надежда когда-нибудь бежать, а там, глядишь, и освободить из рабства своих друзей. Он вел себя тихо.

— Ты довольно пропорционально сложен, — заметил сиди Маруф, рассматривая Витуса, словно картину, — хотя блохи покусали тебя особенно сильно. Наверное, у тебя очень сладкая кровь. Ну… — Он захихикал, отчего его масленые глазки еще больше заплыли. — Может, ты весь сладкий?

Витус собрал всю свою волю в кулак. Он, не мигая, смотрел прямо перед собой, сконцентрировавшись на одной точке над левым плечом купца.

— Любишь ли ты предаваться мужской любви, выяснится, когда я тебя возьму. Если я тебя возьму. Но сначала дай я тебя дальше осмотрю. Не люблю покупать кота в мешке. — Пальцы сиди Маруфа по-деловому занялись ощупыванием живого товара и вскоре очутились в паху. Толстяк сдвинул в сторону фартук раба и осмотрел то, что предстало его глазам.

— Ну, конечно, и эта колбаска в кожуре. Отвратительно! Впрочем, довольно солидная колбаса. — Он опять захихикал и собрался обследовать мошонку, но этого сделать ему уже не удалось.

— Руки прочь! — рявкнул Витус, не в силах больше сдерживаться. — Хватит ощупывать меня, как свинью!

— Что-о-о-о? — Толстяк отскочил назад, словно налетел на стену. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя от неслыханной дерзости. Потом его прорвало: — Что ты сказал, пес неверный! Ты, ублюдок, сын шлюхи! Сатанинское отродье! Запомни: я никогда бы не притронулся к свинье, ни за что! Тем более не стал бы есть такую мерзость, как свинина, кровь или падаль!

Вновь раздался резкий щелчок — Витус вздрогнул. Реда Али ударил плетью. На этот раз со всей силой.

Амина Эфсанех стала невольной свидетельницей событий на невольничьем рынке. Она оказалась неподалеку от злосчастных друзей, скрытая, однако, от их глаз, потому что сидела в паланкине, который двое крепких слуг как раз медленно проносили мимо. Увидев краем глаза жирного Маруфа, она сразу узнала его и с любопытством наблюдала, как тот увивался вокруг раба и похотливо ощупывал его. Он был купцом, как и ее муж Шакир, хотя далеко не таким удачливым.

Толстяк как раз пытался ухватить какого-то блондина за фаллос, который… Стойте-стойте! Это же был… как же она его сразу не узнала! Ведь это мнимый лорд! Мужчина, нанесший ей в постели смертельное оскорбление. Посмевший в ее объятиях произнести имя другой женщины.

— Стойте! — громко крикнула она и глубоко втянула воздух через тонкие породистые ноздри. Пламя ее ненависти, почти угасшее за прошедшие недели, вспыхнуло с новой силой, словно ее опозорили только вчера. Она-то считала, что парень вместе со своими дружками на галере, а он невредимый стоит тут, да еще толстый Маруф, купив его, может обеспечить ему безбедное существование в своем доме. Так не бывать этому! Амина резко выбросила руку из носилок и схватила за плечо Рабию, шагавшую рядом с ней. Испуганная неожиданным прикосновением, служанка тихо вскрикнула.

— Тихо ты, дурочка! Посмотри, там, позади, это ведь тот парень, которого ты по моей просьбе продала на галеру?

Рабия прищурилась, поскольку страдала близорукостью, однако сомнений не было.

— Да, госпожа, это он. Хирург из монастыря Камподиос. А рядом — невысокий человек, который на площади рассказывал истории о нем. И странный карлик тоже там. Все трое дружат, я тебе о них рассказывала.

— А остальные? Там еще трое.

— Не знаю, госпожа. Похоже, они все вместе. Стоят, во всяком случае, рядом.

— Это я и без тебя вижу. А еще я вижу Маруфа ибн Абрама, этого жирного, похотливого развратника. Я не желаю, чтобы он покупал этих рабов и брал их к себе в дом. Иначе у них начнется райская жизнь: мало работы, много хорошей еды. При известной услужливости, конечно, сама понимаешь.

Повелительница сделала знак своим слугам:

— Я хочу оказаться поближе к толстому Маруфу. Отнесите меня туда.

Носильщики выполнили ее приказание, и вскоре Амина Эфсанех, к своему величайшему удовольствию, могла в непосредственной близости наблюдать, как Реда Али ударил плеткой белобрысого, и тут же на него набросился толстяк:

— Ты сам свинья! Такая же грязная, такая же наглая, такая же белобрысая! К тебе прикоснулся сатана! Аллах милостивый, милосердный, сделай так, чтобы ты стал пищей для огня и мерзко издох в языках его пламени!

Эти слова пришлись по сердцу Амине. Даже очень. Она с упоением слушала дальше.

— Чтоб ты жарился в аду до скончания века, до Судного дня!.. — Сиди Маруф выдохся и принялся вытирать пот со лба. Вспышка гнева стоила ему сил. Несколько сдержаннее он продолжил: — Ну, может, не до Судного дня. Все не без греха в этом мире, и из неверного может получиться праведник. И как истинно знает Аллах всемогущий, что я отношусь к стойким, набожным и исправно жертвующим, так же истинно и то, что у тебя прекрасное тело. Исхудавшее сейчас, конечно, но это лишь вопрос количества съестного, которое я буду заталкивать в тебя, когда возьму к себе. Если возьму.

Вертлявый продавец отложил в сторону плетку, увидев, что ярость толстяка улетучилась. Он поспешил уверить его:

— О, сиди Маруф, я уверен, что ты купишь его, потому что я предложу тебе такую цену, перед которой ты не сможешь устоять.

— В самом деле? Я полагаю, что здесь не место говорить о деньгах. Слишком жарко, невыносимо жарко. Нам следует обсудить это за стаканчиком свежезаваренной мяты в одном из близлежащих заведений. Предлагаю «Садик Пророка».

— Конечно, конечно. Но ты все-таки заинтересован только в белобрысом или в немом тоже? Вспомни о его великолепных зубах.

— Посмотрим. Пойдем со мной, если хочешь это узнать. — Сиди Маруф хотел было уже, переваливаясь с боку на бок, отправиться в сторону вышеназванного заведения, как его остановил нетерпеливый крик:

— Я предлагаю за обоих испанский золотой дублон!

Толстяк резко обернулся.

— Ну-ка, ну-ка, кто же это? — Он узнал паланкин с заметным издалека гербом Шакира Эфсанеха. — О, это ты, Амина, цветок Востока! Супруга моего дражайшего конкурента! Какая неожиданность. Можно ли поинтересоваться, что побуждает тебя предлагать за этих никчемных рабов столь высокую сумму?

Не успела повелительница ответить, как между ними втерся проворный продавец.

— Извини, что осмеливаюсь противоречить тебе, но этих рабов никак нельзя назвать никчемными. Ты ведь это сам знаешь. А тебе, о Амина Эфсанех, я едва осмеливаюсь возразить, что ничтожный золотой дублон — слишком мало за них. Ты наверняка хотела пошутить. Ха-ха! Цена выше хотя бы в тридцать раз!