Читать книгу "Эмма Браун - Шарлотта Бронте"

Я наклонилась к ней поближе и спросила:

– Неужели у тебя вообще ничего нет? Даже какой-нибудь безделушки, напоминающей тебе о детстве? Может быть, есть какая-нибудь кукла или игрушка, которую подарил человек, любивший тебя?

Казалось, что мои расспросы встревожили ее. Она затаила дыхание и отвернулась.

– У меня есть кольцо, – сказала она.

– Почему же ты его не носишь?

Она бросила на меня быстрый оценивающий взгляд, пытаясь понять, насколько мне можно доверять.

– Тогда бы у меня его забрали. Я спрятала его, – призналась она.

– Скажи, куда ты его спрятала, и мы его найдем.

– Слишком поздно. Я его оставила там, где его никто не сможет найти.

Хотя внешне она оставалась спокойной, но я почувствовала, что она чем-то встревожена. Я села рядом с ней и сидела так, пока она не успокоилась.

– Я хотела бы сшить тебе платье, – сказала я. – Это доставит мне удовольствие. Я отдам его тебе, и оно станет твоим.

Она с некоторым недоверием наблюдала за мной, когда я доставала ткани. Я купила их для того, чтобы обновить свой зимний гардероб, но подумала, что я все-таки лучше одета, чем моя гостья. Так как я была уже не молода, то и вкусы мои соответственно изменились. Теперь в одежде я предпочитала умеренные, неяркие тона. Я положила перед ней кусок темно-зеленой ткани из шерсти альпаки, кусок темно-серого кашемира и кусок шотландки. При виде тканей она несколько оживилась. Я подумала, что ее вкусы не совпадают с моими. Через некоторое время она робко указала пальцем на зеленую ткань.

– Как бы ты хотела, чтобы я украсила платье? – спросила я. – Кружевом или лентой?

Она снова покачала головой.

– Ты можешь выбрать все, что хочешь, – мягко сказала я.

Она заговорила тихим, едва слышным голосом.

– Я хочу, чтобы в этом платье можно было свободно двигаться, – сказала она. – Чтобы я могла в нем бегать и оно не стесняло бы моих движений. Оно должно быть таким, чтобы я его почти не замечала.

Я решила, что с ней не стоит спорить. Да и хвалить ее тоже не стоит.

– Я отделаю его узенькой полосочкой коричневого бархата, – сказала я. – Ты будешь похожа на зеленый листочек.

Я сняла с нее мерки (она была просто болезненно худой), расстелила ткань на столе и стала обдумывать, как ее раскроить. Я радовалась, что у меня теперь есть занятие. Все мои попытки завязать с ней беседу оказались тщетными. К тому же мне не хотелось казаться навязчивой. Если у нее не было потребности говорить со мной, то не стоило и заставлять ее. Разговор не обязательно должен быть обменом репликами между собеседниками. Иногда бывает так, что один человек рассказывает, а другой молча слушает его. Я помнила о том, что мне говорил мистер Эллин, и поэтому не собиралась рассказывать этому ребенку всяческие небылицы. Нет, я расскажу ей историю из жизни. Ту историю, которая близка и дорога мне самой. Короче говоря, я решила поведать ей о своей жизни. Совершая короткий экскурс в мою юность, воспоминания о которой затмевали в моем сердце все другие воспоминания, я была рада, что у меня есть такой непритязательный слушатель.

– Когда я вышла замуж, то была ненамного старше тебя – через месяц мне должно было исполниться семнадцать лет, – сказала я, и она с интересом повернула ко мне свое бледное

личико. – Его звали Альберт Челфонт. Я знала его не больше, чем знаю тебя.

Ее лицо стало задумчивым. Она явно хотела меня о чем-то спросить. А еще ее лицо выражало невероятную усталость. Я прервала свой рассказ, закутала ее в плед, подставила ей под ноги скамеечку и вернулась к своей работе.

– Мистеру Челфонту было сорок два года. Он был невысокого роста и крепкого телосложения. Лицо у него было розового цвета, а волосы редкие и рыжеватые. Он владел маленькой лавкой и небольшим складом, в котором хранились самые обычные товары первой необходимости. Он был уверен, что этих запасов ему хватит на всю жизнь. Он гордился тем, что все, до единой копейки, заработал своим трудом и не прочел за всю жизнь ни единой книги.

У меня теперь была слушательница, хотя и смотрела она на меня весьма скептически.

– Любила ли я когда-нибудь? О да! Моя любовь была сильна. Не каждая девушка способна так сильно любить. Но, к сожалению, я любила совершенно другого человека, а не того, с которым соединила свою жизнь.

Матильда решительно посмотрела на меня. Она даже открыла рот, собираясь что-то возразить, но так ничего не сказала.

– Девушки не могут распоряжаться своей жизнью, – ответила я на ее немой вопрос. – У них, так же как и у мужчин, есть воля, есть душа и разум, но они не могут распоряжаться своей жизнью. Понимаешь, Матильда, родители не заставляли меня выходить замуж. Но капризная дама по имени судьба распорядилась так, что мне пришлось это сделать. Если тебе кажется странным, что я добровольно решила стать женой этого лавочника, что ж, могу сказать, мне и самой это кажется странным. Однако в то время у меня не было другого выхода.

Выражение ее лица изменилось. Теперь Матильда смотрела на меня с симпатией и пониманием.

– Меня представили мужчине, который должен был стать моим мужем. По правде говоря, мне было совершенно все равно и то, как он выглядит, и то, как он ко мне относится. Меня беспокоило только то, что я не люблю этого человека. То, что мне придется соединить свою судьбу не с Финчем Корнхиллом, а с другим человеком, казалось мне противоестественным. Но у меня перед глазами все время стояла моя бедная больная мама, которой день ото дня становилось все хуже и хуже. Это дало мне силы решиться на такой шаг. Я спросила мистера Челфонта, будет ли он оказывать материальную помощь моей семье, и он ответил утвердительно. Тогда я, в свою очередь, согласилась стать его женой. Дело было сделано. Все очень просто. То, что внешне кажется простым (когда мы подчиняем наши чувства доводам разума), на самом деле далеко не просто. Запертые крепко-накрепко глубоко в душе истинные чувства человека не умирают, а продолжают подспудно влиять на его жизнь. У меня в душе бушевала настоящая буря. Я пыталась придумать, как объяснить все это Финчу. Если бы я смогла найти его, то что бы мне следовало ему сказать? То, что собираюсь выйти замуж за другого человека? Ни умом, ни сердцем он не смог бы оправдать такой поступок. Но если я скажу ему, что все еще люблю его? Нет! Я утратила свое право на эту любовь. Да и к тому же, признавшись в этом, я предала бы человека, с которым пообещала разделить свою жизнь.

Я ничего не сделала и ничего не сказала. Меня, как это обычно происходит со всеми молодыми девушками, закружила предсвадебная суета, и вскоре я уже ни о чем другом и не думала. Отец сшил мне красивое платье, а Альберт подарил внушительных размеров кольцо, и в скором времени я уже стояла перед алтарем. Мне казалось, что все это мне просто снится – и эта церковь, и моя клятва уважать и любить до гробовой доски человека, с которым мне даже не удалось ни разу толком поговорить…