Читать книгу "Битва за сектор. Записки фаната - Дмитрий Жвания"

- Ну тебе повезло! - Сократес, глядя на меня, давился от смеха. - Нас минут через пятнадцать после того, как тебя унесли, всех вывели со стадиона, погрузили в автобус и отвезли в какой-то ДК. Значит, туда мент, подполковник, прибегает и кричит: «Где номер тринадцать?!» Ему отвечают: «Его отвезли в отделение, первым забрали». «Зачем! Его надо было на пятнадцать суток посадить!» Но это еще не все. Начали нас обыскивать, нашли у меня твой паспорт, положили его вместе со всеми паспортами на стол и переписали данные. Потом, перед тем как выпустить, стали выкрикивать фамилии и отдавать паспорта. Кричат: «Жваня!» Мы все еле сдерживаемся. Мент посмотрел на нас и опять: «Чего вы лыбитесь? Где Жваня?!» Я сказал, что у меня твой паспорт оказался случайно, словом, сказал, как было: что ты дал мне его, чтобы не помять в джинсах. Мент отдал. Мол, уматывайтесь поскорей. На, забери свой паспорт!

Я взял документ и положил в задний карман, пусть лучше будет мятым, но при мне.

- Может, купим вина? - спросил Сократес.

Я поддержал его предложение. Взял деньги и пошел в магазин, где в винный отдел очередь только выросла. Я полез без очереди. Мужики недовольно загудели.

- Не борзей! - закричал один.

- Мы на поезд опаздываем, уезжаем из вашей Одессы!

Я все же влез без очереди и купил три бутылки белого сухого вина, которое мы тут же на лавочке и распили. Пошли на вокзал, чтобы проводить товарищей, которые уезжали в Ленинград на вечернем поезде.

Меня встретили как героя. Два раза подряд я побывал в экстремальных ситуациях, и оба раза не сплоховал. В Ильичевске показал, что не боюсь гопников, а на матче основных составов не дрогнул в стычке с ментами. Девушки-фанатки бросали на меня благосклонные взгляды. В то время, чтобы завоевать авторитет в фанатской среде, не обязательно было драться со всем, что движется, достаточно было показать, что не боишься, не дрогнуть. И я в Одессе показал это. Может быть, это произошло благодаря воздействию белого сухого вина, но, так или иначе, я показал, что не трус, и все это видели.

Я, Смолин и Сократес уезжали из Одессы на следующий день, с нами остался Копеечник.

Рядом с вокзалом за нами увязался полненький мужик небольшого роста, с усиками.

- Я - Саша Маленький. Меня вся блатная Одесса знает, все воры в законе, - он говорил с карикатурным одесским акцентом. - Я вам покажу наш город.

Мы бродили по ночной Одессе, купили у таксиста вина, по дороге побили какого-то мужика, который сказал что-то оскорбительное в адрес одного из нас. А когда Саша Маленький нас достал, мы оторвались от него и пошли ночевать на наши койко-места.

Дверь открыла дочь хозяйки в коротеньком халате, огромная грудь была почти голой.

- Ну что, мальчики, по нулям…

- Ноль, - Сократес схватил дочь хозяйки за одно теплое полушарие, - ноль, - Сократес взял за другое.

- Ой, мальчики, да вы проказники, - обладательница бюста засмеялась, а потом, перейдя на шепот, заявила: - И вы это… помойтесь, а то вспотели…

Вспотели! Я был грязным, как бродячая собака! Принял душ и лег в постель. Мы надеялись, что нас навестит дочь хозяйки, но нас хватило ненадолго - мы все вырубились.

Обратный путь в Петербург казался очень долгим. Деньги закончились, и купить перекусить было не на что. Терпение кончилось в Новосокольниках. В буфете за прилавком стояла толстая продавщица в белом чепце. Как только объявили об отправлении нашего поезда, мы ворвались в буфет и начали стаскивать с прилавка снедь, которая только попадалась под руки. Буфетчица кричала, но мы сделали все так быстро, что менты не успели среагировать. В поезд мы запрыгнули, когда он уже тронулся. И наелись потом до отвала жареной курицей, бутербродами с колбасой и прочим.

Кстати, буфетчица нас запомнила. Месяца через три мы возвращались из Киева, и вновь вышли в Новосокольниках, заглянули в буфет в надежде купить пива (те годы оно было в дефиците), за прилавком стояла все та же толстуха в белом чепце. Увидев парней в сине-бело-голубых шарфах, в футболках с логотипом «Зенита», бабища заорала: «А!!!! "Зенит"! Не-е-ет!!!» И накрыла прилавок увесистой грудью, обхватив его руками. А мы и не думали ничего воровать, просто пива купить хотели. Посетители ничего не поняли, а один мужичонка от неожиданности пролил себе на брюки бочковой кофе с молоком.

В Одессе я выступил неплохо, и нужно было закрепить репутацию, прочно войти в список правых фанатов. Летом 1985 года по окончании морского училища я работал матросом на скоростных судах «Метеор», график был довольно тяжелый: сутки через сутки. С таким графиком не то что на выезд не рванешь, на домашний матч не всегда сходишь. Мое дежурство выпадало на день, когда «Зенит» должен был дома играть с «Динамо». Я пытался отпроситься, договорился со сменщиком, но капитан был непреклонен: нет, и все тут!

«Да и хрен с тобой!» - решил я и просто забил болт на речное пароходство и суда «Метеор». А что мне было терять? Все равно через несколько месяцев в армию. После «домашки» я отправился в выездное турне.

С тем самым парнем, с которым я оказался в одном бобике в Одессе, я забыл его прозвище, а звали его, то ли Игорь, то ли Сергей, пусть будет Сергеем, я поехал в Вильнюс. Помню, что мы добивались одной и той же девушки, Юли, но я потом по своей воле снялся с этого соревнования, ибо до армии оставались считанные месяцы, и я хотел уйти туда с чистым сердцем. А вот Сергей, как я потом узнал, встрял. Юля стала-таки его девушкой, но как только он оказался в Вооруженных силах, изменила ему. Когда до Сереги дошла эта информация, он едва не сбежал из части. Зато я отдавал долг Родине со спокойной душой.

Выезд в Вильнюс, напомню, считался экстремальным. Это был мой второй Вильнюс. Приехали мы за день до игры, чтобы сходить на матч дублеров, который проходил на каком-то лесном стадионе где-то в окрестностях столицы Литвы. Мы были вдвоем, и если бы нас не забрала в автобус команда, сами мы до Вильнюса не доехали бы, это точно. Со стадиона вела одна дорога через лес, в котором с палками и камнями в руках нас ждали здоровенные литовские парни - мы их видели из окна автобуса.

Поздно вечером познакомились с литовцами, далекими от футбола, обычными гопниками. Купили спиртное и пошли на чердак, на котором, как сообщили литовцы, жила их подруга. Это был неплохой вариант, учитывая, что ночевать нам с Серегой было негде. Так почему бы не провести ночь на чердаке, обжитом литовской девушкой?

Литовка оказалась весьма симпатичной и чистенькой, несмотря на жизнь без удобств. Она почти не говорила по-русски.

- Она убежала из дома и живет теперь здесь, - пояснил один из ее приятелей. - Она дает.

Ночью мы вышли прогуляться, и один из литовцев зачем-то разбил прожектор у Дома правительства. Нас забрали в милицию, литовцев посадили в камеры, а с нами стали разбираться. Мы сумели убедить ментов, что не имеем к этим ребятам никакого отношения, и не разбивали прожектор. Менты и сами это понимали, видя, что мы фанаты, которые приехали на футбол, и отпустили нас. Мы пошли на вокзал, где и дождались утра, когда из Питера приехала основная фанатская бригада. В бригаде я с удивлением обнаружил известного фаната ЦСКА по кличке Марина. Сейчас бы такое погоняло заставило усомниться в гетеросексуальной ориентации парня, но тогда Марина проблем не знал, Мариной его прозвали просто потому, что его фамилия была - Мареничев. В Москве он совершил какое-то серьезное правонарушение, «обул» какого-то «мясника», и ему шили грабеж, и Марина скрывался в Ленинграде. Дело приняло действительно серьезный оборот, если папа Марины, генерал КГБ, не смог отмазать любимого сына. Это сейчас дети высокопоставленных родителей сбивают на машинах старушек насмерть, и ничего. При совке с этим было построже.