Читать книгу "Исламский прорыв - Дмитрий Ахтямов"

В городе действовало несколько точек реализации разрешенного для еды халяльного мяса. Убитое в кафирском забое домашнее животное, по сути, являлось мертвечиной и было запретно для питания, в том числе в силу своей отравленности и необратимых изменений в структуре мяса. Подобных взглядов строго придерживались иудеи, в то время как их собратья христиане давно утеряли свои твердые устои. Кстати, правоверным разрешается еда «людей Писания». Проблема только в том, что последние в своем большинстве перестали быть ими по духу и являлись чистым номинантом по рождению. Обладая единым корнем, неким сакральным знаменателем, мусульмане и люди Книги имели много общего. Например, помимо прочего правоверным разрешалось брать в жены целомудренных женщин из числа иудеев и христиан.

Община верующих финансово поддерживала молодые семьи, разумно предоставляя им беспроцентный кредит по основам Единобожия.

— Когда собираешься обзаводиться женой, Захар? — как-то поинтересовался Емеля. — Женитьба и воспитание детей — богоугодный акт поклонения Всевышнему.

— Не знаю, надо подумать. Выбор супруги — это ответственное дело, ведь речь пойдет о совместном будущем целой семьи.

— У нас существует целая система брачных знакомств, связанная с соседними общинами правоверных.

Найти хорошую, близкую к идеалу девушку, строго соблюдающую свои обязанности перед Аллахом и своим мужем, сейчас гораздо проще, чем раньше. Помнится мне, что еще не так давно, когда вместо ислама на этой земле царствовали псевдохристиане в первом поколении от атеистов, это было ужасной проблемой. Представляешь, изолированные единицы верующих, не зная о существовании друг друга, боролись с куфром поодиночке. Сам знаешь, о какой конкуренции с Тагутом может идти речь. Редкие «партизанские» отряды правоверных попадались буквально в единичных экземплярах, распространяя учение по мере возможностей, которые были тогда весьма ограниченны. Сейчас ситуация намного улучшилась, но все же оставляет желать лучшего. Тагут опомнился и начал жестко противостоять.

— Но как правоверные добились перелома ситуации? Как жалкие единицы сумели призвать тысячи последователей?

— Только за счет беззаветного самопожертвования, граничащего со стальным духом и бесконечным терпением.

— И всего лишь? — недоверчиво переспросил я.

— Разве мало того, что поддержку своей партии оказывает Сам Аллах? Насколько творения достойны ее.

— Это безусловно.

— Успех к мусульманам пришел только после того, как на их сторону начали переходить представители титульной нации державы — русские, ибо она составляет численное большинство. В этом вопросе заключалась огромная трудность, ибо их предки придерживались искаженной версии Единобожия, которую довели до такой крайности, что она стала неотличима от язычества. Этот народ напрочь отказывался от призыва в течение нескольких столетий, даже имея в составе империи захваченные территории с правоверными. Лишь единицы принимали ислам, но информации об этих спасшихся от вечного огня ада практически не осталось. Известно лишь несколько выдающихся лиц, например Лев Толстой, Афанасий Никитин.

— Как же смогли призвать коренные народы? — не унимался я.

— Аллаху акбар! Они пришли к Богу сами. Потеряв цели, испачкав идеалы и осквернив совесть, эти люди поняли, что их отцы и деды завели сыновей в тупик. Они смогли посмотреть правде в глаза и переломить гордыню. И тогда эти северяне с голубыми глазами преобразились до неузнаваемости. Именно они возглавили движение за воцарение религии Аллаха, будучи несгибаемыми духовными лидерами…

Джамаат мусульман представлял из себя остров братства и человечности в омывающем океане демонизма, где зверолюди грызли друг друга и окружающую среду в яростной злобе. Там, за толстыми стенами духовных оазисов, царил закон выживания, лозунгом которого являлось утверждение: «Человек человеку — волк». Здесь же царило спокойствие на пути понимания Предопределения. Верующие по мере сил отгородились от невежества и спокойно растили следующие поколения. Они постарались создать полностью автономный корабль, существующий независимо от социума.

На периферии двух миров находились бойцы и обеспечение общины. Они стояли на страже, фильтруя мерзость. Помимо них в куфре, как рыба в воде, «плавали» трояны, добывая необходимые ресурсы. Они внедрялись в чужеродные структуры и проводили хитроумнейшие операции. Солдаты партии Всевышнего расширяли жизненное пространство, ведя войну с переменным успехом. Проповедники регулярно, как на работу, уходили призывать к Единобожию. Плацдарм постоянно расширялся. В округе периодически возникали очаги ислама, и новые люди вливались в религиозное сообщество.

Это не могло не вызвать ответную реакцию Тагута, который болезненно реагировал на потерю и бегство своих бывших рабов. Последние смели даже игнорировать его законы и жить по-своему. Монстр засылал к верующим своих разведчиков и агентов влияния, вербуя слабых верой и лицемеров, которые по тем или иным соображениям втайне отошли от правоверия.

По сути, исламский анклав обладал исключительной автономией и имел собственную инфраструктуру вплоть до своей маленькой, но грозной армии. Правоверные продублировали все необходимые для жизнедеятельности сферы жизни: здравоохранение, воспитание, трудоустройство, социальные и медицинские нужды. Все было учтено, начиная с рождения и завершая похоронным обрядом. У общины были свои врачи, детские сады, аккредитованные учебные заведения, производственные предприятия и фирмы. Детишки с яслей до юношества воспитывались в строгом Единобожии и привычке держаться друг за друга. Тепличные условия были отброшены сразу, ибо будущим бойцам еще предстояло влиться в социум, и получить от него противоядие необходимо было заранее. Будущие ученые в зависимости от желания направлялись на учебу в высшие религиозные заведения за рубеж, с хорошими рекомендациями. Они возвращались с крепкими знаниями, усиливая свет ислама в регионе.

Огромное значение уделялось укреплению связей с соседями. Исламская Сеть несокрушима своим единством. Общение происходило по формальным и неформальным поводам. Периодически выезжали всевозможные делегации, начиная с конкурса чтецов Корана и завершая коммерческими конференциями. Надежные поставщики и покупатели из числа верующих выстраивали экономические цепочки, которые значительно усиливали финансовую мощь правоверных. Воплощались в жизнь многочисленные проекты, и проходили благотворительные акции для мусульман. Детей из бедных и малообеспеченных семей ставили на обеспечение, им выдавался пакет социальных гарантий и обеспечивались халяльные рабочие места.

Особое внимание уделялось собственным средствам массовой информации. По небольшой цене с некоторым количеством бесплатных экземпляров выпускалась своя газета, призывающая людей к основам Единобожия. В ней рассматривалось множество вопросов по шариату, сквозь призму ислама освещались местные, региональные и мировые события. В издании печаталась коммерческая информация, знакомства и реклама услуг предприятий правоверных.

У мусульман даже процветал собственный банк, в котором не было ссудного процента и все сделки происходили согласно предписаниям веры. Опираясь на взаимовыручку и братство, анклав единобожников, по сути, являлся государством в государстве со своими законами и порядками. Община, или, по-другому, джамаат, в целом была готова к предполагаемому крушению кафирской империи. Прогнозы грандиозной катастрофы звучали довольно давно. Все признаки были налицо. У Тагута не осталось цементирующего раствора для скрепления государства в единое целое. Орды ленивых и вероломных рабов с этой задачей справиться не могли, лишь усложняя проблему. Не было сил, готовых пожертвовать своим здоровьем и жизнями ради общества. По сути, оно уже было мертво, продолжая катиться по инерции. Глиняный колосс, покачиваясь, стоял на краю пропасти, готовый рухнуть в любое мгновение. Вопрос был только во времени и кровавости предстоящего раскола.