Читать книгу "Покореженное эхо - Михаил Март"

На третий день после отлета Марты из Москвы Вениамин Борисович отмечал свой день рождения, но на этот раз не очень пышно и пригласил к себе лишь избранных друзей. Шесть мужчин и хозяин. По размахам Гортинского – чересчур скромно. Никто из друзей даже не подозревал, что его кандидатура прошла особый отбор по десяткам параметров, отбор, сравнимый разве что с отбором в отряд космонавтов.

После первого тоста за процветание таланта великого и неповторимого, самого-самого и тому подобное, крепкие мужики набросились на салаты, рыбу и прочую закуску, и за столом наступило временное затишье. Один лишь хозяин ничего не ел, а разглядывал своих друзей, переводя взгляд с одного на другого и слабо, еле заметно улыбался.

Слева, рядом с Гортинским, сидел Платоша. Платон Пелевин. Зануда, каких свет не видел. Он был прирожденным математиком, преподавал в университете за нищенскую зарплату и совмещал профессорскую должность с работой главного бухгалтера в трех фирмах одновременно, в каждой из которых ему платили по годовому профессорскому окладу в месяц. Трудоголик и упрямец. Человек, лишенный фантазии и юмора. Романы своего друга читал с удовольствием, но приговор всегда был однозначным: «Так не бывает». Если он сам что-то не пощупал и не увидел, значит, это вранье. Его терпели и даже любили, несмотря на все недостатки по нескольким причинам. Он вносил здоровый скептицизм во все сумасбродные идеи друзей, трезво оценивая обстановку, распоряжался деньгами во всех путешествиях и не доводил дело до полных растрат. За ним сидел Павел Назаров. Павлуша был полной противоположностью Платоши, весельчак, музыкант и отличный бард. Без его гитары и песен не проходила ни одна вечеринка. Назаров начинал с периферийной рок-группы – четверо ребят сколотили коллектив, и Паша тут же стал его лидером.

Благодаря его настырности, таланту и вкусу ансамбль вскоре перебрался в столицу, а Паша начал создавать все новые и новые группы, став в результате одним из ведущих продюсеров столицы.

Рядом с Пашей жевал холодную баранину Евдоша. Тоже человек деловой до мозга костей. Евдоким Вяткин задался целью завладеть земельными ресурсами страны. Он закончил Нефтяной институт и решил, что нефть – будущее России.

Олигарха из него не получилось, но количество бензоколонок в Москве и области росло. Главным его достоинством было умение договариваться с людьми любых возрастных и умственных категорий, что сохранило ему жизнь в расцвете беспредела, рэкета и войны кланов за рынок.

Справа от именинника работал вилкой и ножом Сева. Всеволод Дикой слыл человеком тихим и незаметным. При желании он мог бы не слезать со страниц газет и красоваться на экранах телевизоров. Дело в том, что Дикой был очень известным адвокатом и вел в основном шумные уголовные дела. Получалось так, что чаще всего отпетые преступники, которых Сева защищал, выходили на свободу прямо из зала суда. Вот где надо было слушать красноречие адвоката. Особенно на закрытых заседаниях. Дикой немного стеснялся своей популярности и старался не попадать под объективы репортеров. Но в деловых качествах Севе не найдется равных. Когда на Вяткина наехала нефтяная мафия, то ему помог именно скромный Сева Дикой. Он просто связался с ворами в законе, которых зубами вытаскивал из-за решетки и попросил о помощи. В этих кругах Сева был неоспоримым авторитетом. Странно, что его самого не короновали в ранг вора в законе. Инцидент решился в течение суток, и на Евдокима Вяткина, которого свои звали Кимом, больше не наезжали.

Рядом с Севой глотал боржоми Игнат Анисимов. Игнат считался самым безалаберным и разбитным мужиком. Он всегда стоял на стороне Вени Гортинского, какую бы глупость тот не предлагал. Гнат был единственным в компании, кто читал книги виновника торжества в рукописях, не желая ждать, когда их оденут в безвкусную обложку. Анисимов был вторым стопроцентным технарем в компании. Он занимался электроникой и преуспел на этом поприще. Его кооператив по производству слуховых аппаратов и дорос до крупной фирмы, принимающей заказы от самого «Роскосмоса». Свою любовь к радиотехнике Гнат пронес с детства, делая еще в юношеские годы транзисторные приемники в мыльницах и рации в пачках из-под сигарет.

И, наконец, взгляд Гортинского упал на последнего гостя. Жора не очень любил, что его так называют. А Гортинский и вовсе называл приятеля Жоржем. На самом деле его звали Георгием, а дома – Юрой. Так вот, Жора Уваров в их компании считался самым везучим. Он не придерживался определенного профиля деятельности. Хватался за все, что приходило в голову. Шесть предприятий за полтора года. Фирмы-однодневки, быстрый взлет, афера, хороший куш и предприятия нет, и Жоры тоже. Аферист, умеющий вкладывать деньги по назначению и никогда не попадающий впросак. Его называли беспроигрышным лотерейным билетом, но только не те, кто ему доверял свои деньги. Эти люди ничего и никогда не выигрывали.

Девиз Жоры был известен со времен немого кино: «Главное в моей профессии – вовремя смыться!» Правда, по сценарию крылатая фраза звучала иначе, но Жора не считал себя вором, так как сроду ничего не украл. Ему несли сами и говорили спасибо. Остап Ибрагимович Бендер в сравнении с Жорой казался утопическим пережитком прошлого с примитивным мышлением, мелкими амбициями и ущербной фантазией. Прочитав очередной роман Гортинского, Жора, улыбаясь, говорил: «А хочешь, я покажу тебе, как это сделать в жизни?» Но писатель уже не помнил того, о чем писал несколько месяцев назад. Он жил новой идеей и был ею поглощен целиком и полностью. Стоило ему закончить рукопись, как он забывал о ней. Он не имел привычки возвращаться к пройденным материалам, а по сему компания ни разу не ездила в отпуск туда, где они уже побывали. Жажда новых ощущений и никакой ностальгии.

Вся жизнь строится только на ощущениях и ни на чем больше. В этом друзья оставались убежденными единомышленниками, что, собственно, и связывало столь непохожих друг на друга людей.

– Итак, господа! – нарушив мерное чавканье, начал хозяин дома. – Не пора ли нам призадуматься об очередном надвигающемся на нас отпуске? Глазом не успеешь моргнуть, как придет время собирать чемоданы. Хочу выслушать ваши предложения и пожелания. Начнем опрос беспорядочно.

– Но по твоему выбору, – съязвил сидящий слева Платон Пелевин. – Только не с меня.

– Хорошо. Что скажешь, Ким?

Владелец бензоколонок едва не выронил вилку из рук. Вопрос застиг его врасплох. Ему тут же вспомнилась статья в журнале «Огонек».

– Есть идея половить камчатского краба. У меня связи с дальневосточными поставщиками мазута. Нам дадут зеленый свет, и пограничники закроют на нас глаза.

– Крабов у нас и на столе хватает, и на складах их завались, причем консервированных. А ты хочешь тащить тухлятину аж с Дальнего востока? – противоречил Вяткину все тот же зануда Платоша Пелевин.

– Речь идет об отдыхе, а не о морепродуктах, – подался вперед Паша-музыкант. – Крабы, дело хорошее, но слишком укачивает. Тихий океан мы уже попробовали три года назад. Но мы не ездили в Кению на сафари. Лицензия на антилопу стоит каких-то семьсот долларов.

– Убивать безобидных животных? Увольте, – покачал головой Жора Уваров, не чтивший закон, как его коллега из прошлого Остап Бендер. – На Соломоновых островах самый чудный климат, а главное, там живут гигантские морские черепахи, на которых можно покататься.