Читать книгу "Дина. Дар змеи - Лене Каабербол"

И только тогда до меня дошло: ведь нам снова нужно уходить. Мы снова — бездомные!

Собачонка снова залаяла, еще громче, чем прежде. Ирена с испуганным видом вскрикнула:

— Это они! Они уже близко!

Запрягать лошадей было некогда. У нас едва хватило времени схватить самое необходимое и выскочить из хижины. Мне пришлось ехать верхом, держа на руках Дину. Она была слишком слаба, чтобы самой держаться в седле своей Шелковой. В последнюю минуту Розе удалось поймать Полоску — нашего котенка — и заручиться обещанием Ирены позаботиться о нем. Мы помчались вперед: я верхом на Кречете с Диной, мама, с Мелли перед собой, на Вороной, Роза — бледная, испуганная — верхом на Шелковой, слишком туго натягивая поводья — она так и не привыкла ездить верхом.

Мы выбрали узенькую тропку за хижиной. Дорога через трясину была куда шире, и по ней было бы куда удобнее двигаться в темноте, но мы не осмелились скакать этим путем. Судя по тому, как Лайка вела себя, наши недруги уже рядом.

— Заставь ее замолчать! — сказал я Розе раздраженно. — Она нас выдаст!

— Легко тебе говорить! — прошипела в ответ Роза, но без обычной злобы. Она натянула веревку, которая охватывала шею Лайки, и выругала ее, но это ни капельки не помогло. Лайка понимала: творится что-то ужасное и ей пора защищать свое семейство. Шелковая была напугана тявканьем Лайки и, потряхивая гривой, наскочила на Кречета. Роза, испуганно вскрикнув, выронила поводок, и Лайка, оскалив зубы, ворча и лая, сорвалась с места и помчалась как стрела навстречу недругу, угрожавшему ее хозяевам.

— Стой! — закричала Роза и, отшвырнув поводья Шелковой, спрыгнула с лошади и помчалась следом за Лайкой.

— Роза, стой! — крикнул я.

Но Роза не остановилась. Я бросил отчаянный взгляд на матушку.

— Поворачивай! — велела она. — Мы не бросим Розу.

Двор перед хижиной был забит людьми и конями. Не знаю, сколько их и кто был там — головы людей были чем-то покрыты, какими-то мешками с прорезями для рта и глаз. Свет от факелов беспокойно метался, так что видно было то руку, то рукав, а то и блеск глаз в прорезях масок.

Один из незваных гостей схватил за руку Розу. Другой, размахивая, словно копьем, факелом, пытался прогнать Лайку. Собачонка рычала, лаяла и цапала лошадей за ноги.

Вдруг посреди всей этой толчеи возникла мать. Я даже не видел, как она спрыгнула с лошади.

— Что вам здесь надо? — спросила она.

И голос ее заставил всех замереть и прислушаться. Даже Лайка примолкла и сжалась, быть может, поняла: она сделала что-то не так. Роза вырвалась и обвила руками свою непослушную собачонку.

Сперва никто из мужчин не хотел отвечать. Но потом один из них, сидевший на чалом коне, явно похожем на жеребца хозяйки постоялого двора, откашлявшись, произнес:

— Нас тебе, ведьма, не запугать! Мы здесь, чтобы свести с тобой счеты!

Он хотел, чтобы голос его звучал сурово и неумолимо, но это ему не совсем удалось.

— О каких счетах идет речь? — спросила мать.

Не знаю, чего ей стоило, чтобы слова звучали так спокойно, но голос мамы совсем не дрожал.

— О правом деле! Тебе это хорошо известно!

— Если ваше дело правое, почему вы в масках? Вы что, не смеете предстать открыто?

Мужчины беспокойно зашевелились.

— Катрин! — сказал один из них. — Малютка Катрин помирает. С твоим грязным ведьминым знаком на груди!

— Покажите мне ребенка! — сказала мама. — Быть может, я смогу ей помочь!

— Тебе никогда не позволят прикоснуться к ней!

— Где отец ребенка? — спросила мама. — Что скажет он?

И снова никто не ответил. Но потом раздался голос того, кто сидел на чалом:

— Он сидит возле ребенка.

— Может, и вам следовало бы быть там. Потому что причина ее хвори не во мне.

— Ну а знак? — спросил другой. — Ведьмин знак! Откуда он?

Голос его звучал так, будто его и вправду одолевало сомнение: кто виновен? Настал миг, когда могло случиться все что угодно. Быть может, даже восторжествует чистая правда.

Но тут всадник на чалом жеребце выпрямился.

— Ведьмины уловки! — прошипел он. — Разве вы не видите? Она сбивает нас с толку, чтобы настоящий мужчина не сделал свое дело!

Он поднял факел так, словно собирался ударить им матушку. Дина, сдавленно вскрикнув от страха, попыталась высвободиться из моих рук.

— Замолчи! — прошептал я, коснувшись ее волос, хотя меня самого одолевало желание заставить Кречета проскакать рысью среди всех этих негодяев в масках. Пусть хотя бы прикоснутся к ней… Я хотел быть рядом с матерью! Но не мог оставить Дину и Мелли. Я чуть не разорвался между ними.

— Оставайся с сестрами! — прошептал Нико и, выступив вперед, встал рядом с матушкой. Ничего, кроме ножа, чтобы защищаться, у него не было. Нет, уж трусом, у которого душа в пятках, он никак не был!

— Добрый вечер, Андреас! Добрый вечер, Петер-Трактирщик! Вижу, и Вильман-Столяр тоже здесь! Как идут дела у малыша Вильмана со счетом?

Оказывается, Нико ничего не стоило узнать их даже в масках, да еще и назвать их имена. Конечно, ведь он имел дело с сельчанами куда чаще, чем я.

Видно было, что им не по душе пришлось, что их узнали. Охотнее всего они остались бы неизвестными во мраке.

— Мне больно за Катрин! — продолжал Нико, и видно было, что так оно и есть. — Все, что мы можем сделать, чтобы помочь ей, мы сделаем.

— Ничего там не сделаешь, — сказал Вильман. — Она все спит да спит. И ее никак не разбудить.

— Дайте мне попробовать, — попросила матушка. — Дайте мне взглянуть, что я могу сделать.

Внезапно Петер-Трактирщик повернул своего чалого жеребца и помчался прочь, да таким бешеным галопом, будто все злобные лесные духи гнались за ним по пятам. Остальные было замешкались, но затем последовали за ним. Стук копыт становился все отдаленней и отдаленней, а свет факелов затерялся среди деревьев.

Я не смел поверить… Они ускакали прочь! И ничего нам не сделали!

Мелли заплакала, тихо и беззвучно, словно боясь: кто-нибудь ее услышит. Я соскочил с коня, чтобы поддержать их обеих — и ее, и Дину.

— Тс-с… — прошептал я. — Они ускакали! Все кончилось!

Но это было не так…

Внезапно мы вновь услыхали гром копыт, и трое всадников промчались по тропе вдоль трясины. Не останавливаясь и не произнося ни слова, они швырнули свои факелы на крышу хижины. На нашу соломенную крышу!

Оставив Дину и Мелли, я ринулся к колодцу.