Читать книгу "Хозяева космоса - Роберт Вардеман"

Глава двенадцатая

Бартон не вписывался в образ жизни на планете-тюрьме. Жизнь оказалась дешевкой, не оставалось ничего, кроме бродяжничества до самой смерти на поверхности этого пустого мира. Но Кинсолвинг отказывался убивать ради забавы, в отличие от своего товарища-сассонсенита. Жабообразное создание приходило в радостный трепет как от того, что обрушивало тяжелый камень на чью-то голову, так и от того, что опрокидывало противника на землю и топтало сильными задними ногами, пока того не настигала смерть.

– У тебя нет настоящей позиции, Кинсолвинг, – сказало ему жабоподобное существо после того, как они прожили вдвоем два планетарных месяца. Кинсолвинг научился тому, что мог делать, и тому, что он делать не стал бы, и ему удалось выжить. Но когда сассонсенит называл их одной упряжкой, Кинсолвинг понимал, что это неправда.

Если жабообразному нужно было что-то, что имелось у Кинсолвинга, и человек отказывался дать это ему, могучие задние ноги пинали, сбивая, и острые когти разрезали живот Кинсолвинга. И сассонсенит не испытывал ни малейшего угрызения совести.

Кинсолвинг понял, почему этих существ отправили сюда, хотя он никогда об этом не спрашивал. Не имея ни малейшего намека на совесть, они оказались бы слишком сильной угрозой любому цивилизованному обществу. Единственный вопрос, который жег Кинсолвинга изнутри и который он не осмеливался никому задать, касался других инопланетян Если этот сассонсенит поддерживает телепатический контакт, отличались ли остальные таким же отсутствием совести? И что можно сказать обо всем их племени?

Осужденные, которых Кинсолвинг встречал в своих странствиях, тяготели к таким же поступкам. Размышления о том, что ллоры посчитали его подходящим добавлением к населению этой планеты-тюрьмы, чуть не вызывали слезы на глазах У Кинсолвинга.

– Есть ведь способы добыть то, что тебе нужно, без убийства, – говорил Кинсолвинг жабообразному. – Я не ставлю себя выше, если нужно добыть что-то, в чем мы нуждаемся, то годится и воровство. Мне это может не нравиться, но я это буду делать.

Он хрипел и слегка дрожал от холода. Воровство помогло ему остаться в живых в течение первого месяца. Он отчаянно нуждался в теплой одежде, согревающей в холодные ночи. Так как он не имел ни денег, ни вещей, которые можно было бы продать, воровство стало для него единственным источником добывания необходимого. Разрозненные одноэтажные постройки на этой планете заменяли города, и никто не доверял другим настолько, чтобы пользоваться чьей-то помощью. Осужденные большей частью вели кочевой образ жизни, слоняясь с одного места на другое, и каждое новое место было точно такое же, как и прошлое или следующее.

– Но мы убиваем ради удовольствия. Неужели ты не чувствуешь радостного возбуждения, когда враг умирает от твоих когтей? – Сассонсенит наклонил голову и умильно поглядел на Кинсолвинга. – Твои-то когти – слабое оружие. Наверно, это и объясняет, почему ты не получаешь удовольствия.

– На моей планете вместо убийства используют аргументы, – не сдавался Кинсолвинг.

– Как скучно.

– На самом деле – нет, – сказал Кинсолвинг. – Если ты побил своего противника в споре, то вероятнее всего, что способен сделать это снова. Мы можем побеждать постоянно. А вы можете убить противника только однажды.

– Верно, – жабообразный удивился. – Но твой вид склонен путать количество и качество. Должно быть, получаешь скудное вознаграждение, когда ведешь поединок при помощи слов. Тысяча побед равняется одной, украшенной кровью.

– Все в твоем народе такие же, как ты?

– Все, которые на этой планете, – без колебаний ответил сассонсенит.

Кинсолвинг не стал продолжать тему. Они пытались выжить. Жабоподобный давно уже убедил его, что им обоим нужны ножи, прежде чем выйти в путь через пыльные равнины и направиться к подножью гор. Кинсолвинг не без усилий вглядывался в слой облаков. Он наделялся преодолеть горные вершины, выйти за пределы вездесущия туч и взглянуть на звезды. У него не было причин считать, будто он сможет представить себе местоположение планеты, но стоило попробовать.

Кинсолвинг допускал, что созерцание звездного неба, возможно, даже и не поможет. Созвездия могут полностью отличаться от тех, под которыми он вырос мальчишкой на Земле. Из тех-то звезд мало какие виднелись сквозь загрязненный воздух над городами, но он изучал книги. Когда Кинсолвинг работал на Глубокой, он часто сидел на ступеньках дома, просто чтобы поглядеть на звезды. Те звездные узоры слегка отличались от более привычных ему, но не так сильно. Глубокая находится всего за сто световых лет от родины.

Но этот тюремный мир? У Кинсолвинга не было способа узнать, будет ли для него значить что-то из того, что он увидит. Однако попытка давала ему иллюзию цели существования.

– Оружие этого типа может пригодиться, – сказал сассонсенит со своим задненебным произношением. – Видишь нож, выставленный напоказ?

– Напоказ? Хочешь сказать, который пристегнут к его поясу?

– Одно и то же.

Кинсолвинг вынужден был признать, что намеченная жертва сумела сделать прекрасную работу – клинок так и сверкал. Безволосый и безносый гуманоид с зеленоватой кожей расхаживал с безразличным видом, какой Кинсолвинг видел у тех, кто прожил на этой планете уже несколько коротких лет. Что имеет значение, когда оказывается, что невозможно даже ударить своих тюремщиков?

Кинсолвинг находился в этом мире всего два месяца, и подобные желания еще не оставили его.

– Ну, мы идем. Ты жди и наблюдай. Нам многое не нравится в воровстве.

– Что же? Не вижу ничего особенного. – Кинсолвинг сказал это окружающей пустоте. Жабообразный ускакал прочь, крошечные ручки болтались в воздухе. Гуманоид поднял голову, в маленьких глазках не отражалось истинного интеллекта; сассонсенит ударил. Ноги с тяжелыми мышцами выпустили когти, готовые резать и рвать.

Но жабоподобный оказался прав в своих опасениях. Гуманоид сделал движение, которое не вязалось с его громадным неуклюжим телом. Вооруженная когтями нога промахнулась всего на несколько сантиметров. К тому времени, когда сассонсенит приготовился к новой атаке, гуманоид вытащил нож, за которым они охотились, и зажал его в трехпалой руке с громадным большим пальцем. Мышцы гуманоида сделались выпуклыми, он начал шумно сглатывать воздух, как будто бы после долгого трудного бега. Безволосый купол головы гуманоида стал раздуваться, вены заметно пульсировали, а зеленоватый оттенок кожи исчез, и его сменил ярко-розовый, наверное, повысился уровень кислорода, необходимый для драки.

Кинсолвинг поколебался, затем ринулся в атаку. Они смогут завладеть ножом гуманоида, и неважно, насколько сильным или проворным окажется его светящееся розовым тело. Кинсолвингу это не нравилось, но делать было нечего. Если не иметь оружия в путешествии к горам, не оставалось надежды пополнить запасы. Жабоподобный спутник уже показывал Кинсолвингу несколько маленьких хищников, которые изобиловали на равнине. Не имея ничего грознее заостренной палки, Кинсолвинг не смог бы одолеть их рвущие клыки.