Читать книгу "Поколение победителей - Павел Дмитриев"

– Вечер добрый, Василий Гаврилович. – Как удачно, подумал Александр, все же неистребимой оказалась в ЦК привычка задерживаться после работы. – Тут есть мнение, что надо усилить борьбу со взяточничеством, особенно в среде отдельных несознательных коммунистов.

– Дело нужное, товарищ Шелепин. – Старый вояка насторожился, но повод был железный.

– Подготовьте, пожалуйста, аналитическую записку по обращениям трудящихся, в развернутом виде по областям и отдельно по союзным республикам.

– В понедельник с утра будет! – Нет, точно, он все еще на фронте, ведь тут работы на неделю!

– Хорошо, рад был слышать.

– До свидания, Александр Николаевич.

«А ведь запустил ты работу комитета, Шурик, – ехидно подсказал внутренний голос, – такие отчеты должны каждую неделю лежать на столе. Весь прошлый год прошел в подготовке снятия Хрущева, после начались дележ политического наследства, бесконечные изматывающие интриги в Президиуме по каждому пустяку. Заигрался?

Сейчас, как будто специально, товарищи стали нагружать внешней политикой. Думал, позволяют опыта набраться для будущей работы? Или уже розовые очки снял? Правильно тебе говорили Цэдэнбал с Колей Месяцевым[46]: молодые вы еще, пооткручивают вам головы опытные старики, замотают в мелких делах и перестановках».

Еще неизвестно, кто кому шею открутит, возразил сам себе Александр. Комитет партийно-государственного контроля – прекрасное средство отрывания лишних частей тела. Всего-то и нужно – резко разогнать машину КПГК, обеспечить на уровне ЦК постоянный поток разбирательств. И аккуратно рулить в нужную сторону. Потом выбрать достойный повод, вскрыть реальные факты, привлечь прокуратуру, общественность, обеспечить поддержку со стороны ВЛКСМ.

Тут Семичастный мог здорово помочь. Ох, вовремя с подачи Никиты Сергеевича создали во втором главном управлении отдельный шестнадцатый отдел по контрабанде и валюте. Серьезное взяточничество и приписки без дорогих заграничных подарков не обходятся. А значит, имелось, чем заняться и комитетчикам. Надо не забыть при случае напомнить Володе, чтобы срочно, безотлагательно поставил на это направление правильных товарищей. Да это и несложно будет, Серега Банников, начальник второго главка, наш человек, все сделает в лучшем виде.

В самом КПГК пора вводить жесткое планирование результатов работы с упором именно на количество проблем. Проблемы должны буквально захлестнуть отделы. Пусть каждый руководитель разработает наиболее подходящую, по его мнению, схему, в конце недели подведем итоги, выберем лучшую. Нарисуем график до конца года с ростом показателей раз в пять, и можно будет с каждого спросить по делам его. И еще нужно ввести правило: каждый понедельник, в десять утра – оперативное совещание по итогам работы.

Так… Шелепин снова снял трубку:

– Денис, завтра оповести всех начальников отделов, в понедельник, тридцать первого, в десять ноль-ноль совещание по усилению борьбы со взяточничеством и приписками. Пусть готовятся к краткому пятиминутному докладу по результатам работы своего участка. И заранее валидолом запасаются!

– Будет сделано! – Ишь, старается. Глядишь, ночевать домой не пойдет, будет свои дела в порядок приводить.

Дальше. Попаданец просил материалы по разработке ЭВМ и связи. Мысль правильная, но как это сделать? Отрасль второстепенная, не космос, через общую рассылку ЦК ничего по этим темам не проходит. Относятся ЭВМ скорее всего к отделу машиностроения, заведует им Василий Фролов. Но напрямик к нему не пойдешь, не поймут. Надо начинать с Кириленко[47], это по его части в Президиуме ЦК. Но как бы не насторожить Лениного друга. Что же делать… Все проще! Опять взять в руку трубку телефона референта:

– Подготовь завтра к вечеру подборку серьезных журналов по теме радио, ЭВМ, связь за три последних года. Думаю, пяти-шести изданий хватит. И проконтролируйте, чтобы их срочно завезли ко мне на дачу.

Вот теперь можно домой. Спускаясь в лифте, вспомнил про рассказ попаданца о роли Яковлева[48]в распаде СССР. Нет, ну каков Сашка! Шельмец! Это ж надо, отсидеться десять лет в Канаде и опять взлететь на самую вершину. Ну, кто же мог представить, что из отчаянного морского десантника получится такой изворотливый лис? Не зря его протолкнули в Колумбийский университет учиться, сейчас дотащат до завсектора отдела пропаганды ЦК. Впрочем, он тоже старается, не сегодня завтра Леонид его на замзавотделом подпишет. Жаль, молод больно, а так бы хорошо в кресле Суслова смотрелся.

Улыбка изогнула губы Шелепина. Впервые за этот длинный день он почувствовал, что наконец-то нащупал верный путь.

Вера Борисовна приехала с дачи поздно вечером. Дочери уже спали, да и Александр Николаевич успел задремать в кресле с не читанной утром «Комсомолкой». Серьезный разговор, как обычно, пошел на кухне. Под закипающий чайник и неизменную музыку из маленького переносного транзистора «Селга», снабженного вместо штатной «Кроны» парой засунутых под роскошный кожаный чехол больших квадратных батареек. Даже смешно, второй (или все же третий?) человек в стране, а привычка первым делом «отрезать» проводное радио, которое мог прослушать даже школьник-сосед, так и осталась со студенческих времен.

Экс-председатель КГБ прекрасно понимал, что эти меры – скорее видимость защиты. Если уж американского посла «слушали» в кабинете при помощи уникального устройства, питаемого микроволновым излучением с расстояния триста метров, и первоклассные специалисты вероятного противника ничего не могли найти много лет… Получается, что в квартире секретаря КПСС можно поставить какую угодно аппаратуру. Одна надежда, что такие серьезные мероприятия не пройдут мимо Семичастного. Надо Володе еще раз хвост накрутить, пусть в очередной раз перетряхнет двенадцатый отдел и поставит стопроцентно своих людей. Хотя… разве такие бывают?

Готовили чай, как обычно, вместе. Не такое быстрое дело – долить в толстобокий никелированный чайник воды из-под крана, зажечь газ, дождаться, пока закипит. Потом ополоснуть кипятком заварочник, насыпать туда скрученных черных листиков из большой жестяной коробки со слонами, закрыть крышечкой. Параллельно вполне можно порезать хлеба, сыра, достать сахар, баночку малинового варенья, ложечки. Все это плавно, иногда чуть сталкиваясь руками, плечами, бедрами… Такой быт успокаивал и вселял надежную уверенность уже более четверти века. Всякое случалось за это время, пару раз только партийная карьера удерживала Шелепина в семье. Но вот проходили годы, и никаких сожалений об упущенном не оставалось, а сердечные раны рассасывались без следа.