Читать книгу "Распознавание образов - Уильям Гибсон"

– Если ваше имя набрать в «Гугле», то...

– То услышите громкий хлопок, какой бывает, когда лопается перспективная интернет-компания. А еще встретите кое-какие упоминания о «цивилизованном хакере». Впрочем, это все сплетни.

Он бросает взгляд на кибердевочек у стены, но ничего не спрашивает.

– А чем занималась ваша фирма?

– Сетевой безопасностью.

– Живете в Америке?

– В штате Вашингтон. У меня земельный участок на острове Оркас. Небольшой пятачок и часть горного склона. И кузов от трейлера «Аэрострим» пятьдесят первого года, подпертый шпалами. Все держится на плесени и еще на какой-то дряни, которая окисляет алюминий. Я давно собираюсь построить дом, да жалко портить вид на скалу.

– И это ваша постоянная база?

– Моя база вот. – Он пинает ногой свой антикварный чемоданчик. – А вы где живете, Кейс?

– В Западном Манхэттене, на перекрестке Сотой и Одиннадцатой.

– Да, я знал, что вы живете в Нью-Йорке.

– Откуда?

– Нашел вас в «Гугле».

На кухне начинает свистеть чайник. Кейс встает. Бун тоже встает, идет за компанию на кухню.

– Интересный желтый цвет, – комментирует он.

– Дэмиен Пиез.

– Вы о чем?

– Фамилия такая – Пиез. «Завтрак с овсянкой». Режиссер видеоклипов. Не знакомы с его работами?

– Так сразу не вспомню.

– Это его квартира. Бун, а что вам предложил Бигенд?

– Партнерство, как он выразился, – говорит Бун, и Кейс чувствует, что он внимательно следит за ее реакцией. – Хотя я не вполне понял, что он имеет в виду. Он хочет, чтобы я работал с вами. Мы должны найти человека, который выкладывает видеоклипы в интернет. Все расходы будут покрыты; насчет гонорара я еще не говорил.

Волосы у него плотные, жесткие, типичная китайская щетка. Лицо чуть вытянутое, изначально женственное, но впоследствии, должно быть, закалившееся в передрягах, которых наверняка хватало в жизни китайского мальчика по имени Бун, выросшего в американском городке под названием Тулса.

– Он вам объяснил, почему мы должны работать вместе? И вообще, зачем ему нужна я? – Кейс кладет в заварник пакетики так называемого чая, заливает кипятком. – Извините, забыла спросить: может, вам кофе?

– Нет, пусть будет чай.

Бун подходит к раковине и начинает мыть стоящие там кружки. Что-то в его движениях напоминает повара, с которым Кейс одно время встречалась. Тот так же сноровисто складывал полотенце перед тем, как вытереть посуду.

– Бигенд сказал, что не хочет изобретать велосипед. – Бун ставит чашки на стол. – Сказал, что если кто и сможет вычислить, откуда берутся эти обрывки, так это вы.

– А ваша роль какая?

– Я должен вам помогать. Вы даете идею, я воплощаю ее в жизнь.

Кейс смотрит на него:

– А вы уверены, что справитесь?

– Конечно, я не всесилен, но пригодиться могу. Как говорится, практик-ассистент широкого профиля.

Кейс разливает чай в кружки.

– А сами вы хотите это делать?

Он выуживает пакет так называемого чая, нюхает его.

– Что это такое?

– Не знаю. Нашла у Дэмиена в шкафу. Кажется, чай без кофеина.

Бун дует на кружку, осторожно пробует, морщится:

– Горячо.

– Ну так как? Вы хотите это делать?

Он держит кружку у рта, смотрит на Кейс сквозь ленточки пара.

– Честно говоря, пока не решил. – Он опускает кружку. – Это интересная задача, теоретически. Насколько мы знаем, с ней никто еще не справился. Время у меня сейчас есть. А у Бигенда есть деньги, которые он готов потратить.

– Это ваши «за»?

Он кивает, делает глоток, снова морщится.

– Да. А против в общем-то одно: Бигенд. Такие вещи трудно сопоставить, правда?

Бун подходит к окну и, похоже, смотрит на улицу. Потом показывает на круглый прозрачный вентилятор, который вмонтирован в верхнюю панель одной из створок:

– У нас таких нет. А здесь они везде, во всех окнах. Непонятно, зачем они вообще нужны.

– Эффект зазеркалья, – отвечает Кейс.

– Зазеркалья?

– Разные мелкие отличия.

– Для меня зазеркалье – это Бангкок. Все чужое, азиатское. А здесь практически все, как у нас.

– Нет, не все, – возражает Кейс. – Вы же заметили вентилятор. Это местная английская вещь, они его сами изобрели, разработали конструкцию. И скорее всего здесь же изготовили. Британия всегда была индустриальной страной. Зайдите в магазин, купите ножницы – это наверняка будут английские ножницы. Они здесь все делают сами. А цены на импорт всегда искусственно завышали, чтобы ничего не ввозить. В Японии та же ситуация – там каждая мелочь, каждый шурупчик местного производства.

– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Но знаете, такое положение долго не продержится. Сейчас все бигенды мира над этим работают: над стиранием границ. Скоро уже не останется таких зеркал, за которые можно будет убежать. – Бун смотрит ей в глаза. – По крайней мере в смысле мелочей и шурупчиков.

Они несут кружки в гостиную, садятся на старые места.

– А вы? – спрашивает Бун. – Что вы думаете о Бигенде?

Кейс не может понять, зачем она вообще продолжает этот разговор. Наверное, из-за мимолетной утренней встречи в толпе, которую Бун не помнит. Или только делает вид, что не помнит. Это идет вразрез с концепцией урбанистической разобщенности: сначала сталкиваешься со случайным прохожим, которого наверняка больше никогда не увидишь, а потом он снова появляется в твоей жизни.

– Хьюберт Бигенд – умный человек, – отвечает она. – Но он мне не очень симпатичен.

– Почему?

– Ну, мне не нравится, как он себя ведет. Как обращается с людьми. Трудно объяснить. Какая-то смутная неприязнь. Конечно, этого мало, чтобы отказаться от контрактов с его фирмой. Однако работать на него лично...

Кейс тут же жалеет, что проговорилась. Она ведь совсем не знает этого человека. Что, если он сейчас пойдет к Бигенду и обо всем доложит?

Бун сидит на диване, обхватив кружку длинными пальцами и глядя на Кейс.

– Бигенд может позволить себе покупать людей, – говорит он. – Я, конечно, не хочу превратиться в один из ключиков на его цепочке. Но речь идет о больших деньгах, у меня нет иммунитета к таким деньгам. Когда моя фирма стала разваливаться, я вынужден был делать некоторые вещи, о которых теперь жалею.

Кейс смотрит на него. Это правда, или он просто рисуется?

Бун хмурится и спрашивает: