Читать книгу "Солнечное настроение - Глория Му"

Игорь в который раз открыл папку с Анькиными рисунками. Листы черной бумаги были смело расписаны яркими цветными пятнами: огромная ягода клубники, окруженная огромными же листьями, бабочка-крапивница размером с десертную тарелку, истошно-зеленая стрекоза с круглыми голубыми глазами… Стрекоза улыбалась. Ольга была абсолютно права – Анне нужны и карандаши, и краски, и книжки с картинками. Вон как она умеет, оказывается, да и читать того и гляди начнет. А он-то как боялся.

Игорь часто потихоньку подсматривал, чем и как занимаются Ольга и Анна вдвоем. Прямо скажем, было на что посмотреть. Особенно когда они растягивались посреди пола на животах над большим листом бумаги, с карандашами и кистями в руках – картину рисовали. Анна часто заляпывала краской ковер, а потом сама же старательно оттирала пятно мокрой тряпкой, специально припасенной на этот случай. Сама! А ведь Ольга, насколько понял Игорь, ей даже замечания ни разу не сделала. А еще он видел, как Анна вязала на спицах, а Ольга ей очень серьезно подсказывала, показывала, советовала… И ведь что удивительно – у Анны действительно что-то получалось! Очень интересно было на них смотреть.

А потом он поймал себя на том, что смотрит чаще не на Анну, а на Ольгу. Да что там – чаще… Все время смотрит на Ольгу, просто глаз не может отвести. Особенно с тех пор, как впервые увидел ее ночью у бассейна. Он совсем не собирался подглядывать, он просто спрятался в беседке, чтобы выкурить единственную за день сигарету. Это Игорь второй месяц так курить бросал – когда уж совсем невтерпеж было, дожидался ночи, прятался, чтобы никто не увидел, и выкуривал перед сном одну сигарету. Вот и тогда он сидел в беседке, чесал Цезаря между ушами, смотрел на балконную дверь на втором этаже, за которой была темнота и тишина, и уговаривал себя идти спать. И уже почти уговорил, когда из темноты за балконной дверью беззвучно появилась Ольга. Постояла, оглядываясь, потом осторожно пошла по балкону направо, скрылась за углом дома и тут же появилась на внешней лестнице, ведущей со второго этажа на нижнюю веранду. Она шла медленно и осторожно, запрокинув голову и явно к чему-то напряженно прислушиваясь. На веранде еще минутку постояла, и Игорь хорошо разглядел ее в слабом свете, падающем сквозь шторы из окна на первом этаже. Она была в светлом купальнике, который резко выделялся на ее оливково-смуглой коже, а волосы ее были завязаны в смешной коротенький хвостик на затылке, как у девочки-подростка. Она была такая тоненькая, так бесшумно двигалась – прямо не человек, а тень… Игорь сидел, боясь вздохнуть, и удерживал за ошейник Цезаря, который, увидев Ольгу, тут же собрался выйти ей навстречу. Ольга наконец спустилась с крыльца и пошла к бассейну, все оглядываясь на дом. На краю бассейна еще минутку постояла, потом села, опустила ноги в воду и негромко позвала:

– Цезарь! Ну, где ты там? Иди скорей…

Игорь почувствовал, как вздрогнул и напрягся пес, отпустил ошейник, и Цезарь с восторженным щенячьим визгом вылетел из беседки и понесся к бассейну с такой скоростью, будто им из пушки выстрелили. Игорю показалось, что вот сейчас огромный зверь со всего размаху налетит на бесплотную фигурку на краю бассейна, но в последний момент Ольга с тихим торжествующим смехом скользнула в воду, а Цезарь затормозил на краю, отчаянно молотя хвостом, припадая на грудь и поскуливая.

– Что, съел? – довольным голосом сказала Ольга и брызнула на Цезаря водой. – То-то. И никогда больше не хвастайся, какой ты быстрый.

Она несколько минут тихо плескалась в воде, смеясь и что-то шепча Цезарю, а тот бегал вокруг бассейна, делая вид, что вот прямо сейчас прыгнет к ней… Игорь сидел, не шевелясь, и остро завидовал зверю – вон как она с ним весело… Почти как с Анной. А потом Ольга вышла из бассейна и стала… танцевать. Наверное, это был не совсем танец. Хотя чем это еще могло быть? Она медленно кружилась, мелко переступая босыми ногами, высоко подняв руки над головой, и все время что-то говорила Цезарю, и тихо смеялась, а Цезарь кружил вокруг нее, иногда поднимаясь на задние лапы и нелепо размахивая передними в воздухе. И нисколько она не похожа на подростка, решил Игорь. Он вспомнил: у бабушки была крошечная статуэтка из слоновой кости – тоненькая балерина замерла, поднявшись на пуанты и высоко подняв руки над точеной головкой на высокой стройной шее, чуть склоненной набок.

– Ба, а живые такие бывают? – спросил он, когда ему было лет восемь, наверное.

– Конечно нет! – возмущенно ответила бабушка. – В жизни балерины – лошади! Знаешь, сколько репетировать надо? У живых балерин ноги – во! Сто пудов. А таких в жизни вообще не бывает, разве только в концлагере.

– Красивая очень. – Игорь тогда не знал, что такое концлагерь, и подумал, что это сказка такая. – Почему она такая красивая?

– Потому, что произведение искусства, – подумав, сказала бабушка не очень уверенно.

Ольга была разительно похожа на ту статуэтку из слоновой кости.

Теперь он каждую ночь караулил ее, притаившись в беседке и даже не решаясь курить, чтобы не выдать своего присутствия. Она приходила почти каждую ночь около двенадцати, несколько минут плескалась в воде, разговаривала с Цезарем, явно сходящим с ума от восторга, тихо смеялась, а потом уходила к себе, взлетая по лестнице на второй этаж в сто раз быстрее, чем спускалась… А Игорь тихо крался за ней и, притаившись на балконе возле двери в ее комнату, пытался разглядеть сквозь легкие тюлевые занавески, что она там делает. Ему было безумно стыдно, он боялся, что она его когда-нибудь заметит, и он жадно надеялся, что она его наконец заметит. Она его не замечала.

Она вообще, кажется, его не замечала. За исключением тех случаев, когда дело касалось Анны. Тогда – да, тогда он был объектом, достойным внимания. А в остальное время – так, пустое место. Игорь не привык быть пустым местом. Как раз наоборот, он привык, что женщины неизменно смотрят на него с интересом. Все. Даже Наталья, отказавшись от Анны, надеялась остаться с Игорем. Прямо наизнанку выворачивалась, рассказывая ему, как она без него жить не может… Только слепой ребенок – это невозможно, это конец всем мечтам и планам, это связать себя по рукам и ногам на всю жизнь, это… Так что или я – или она. Фу, дрянь какая. Зачем он вспомнил?

Наверное, Ольга сегодня не выйдет купаться. Напрасно он ждал так долго. Сколько там?… Час ночи, оказывается. Конечно, она давно уже спит…

А ведь он никогда не видел Ольгу спящей.

Игорь осторожно вышел из беседки и, поглядывая на второй этаж, стал тихо подниматься по наружной лестнице. Вышел на балкон, прошел по нему до двери в ее комнату и остановился – дверь была распахнута настежь, и только легкая тюлевая занавеска отделяла его от Ольги. Он долго стоял, тупея от острого желания резко откинуть эту занавеску и войти в таинственную темноту ее комнаты – и от не менее острого стыда. Подумать только, до чего дошел – аки тать в нощи… Повернулся и пошел к себе. Пришел, разделся, свалился на постель и пожелал себе спокойной ночи.

Через две минуты встал, накинул халат, сунул в карман пачку сигарет и вышел на балкон. В конце концов, свою единственную сигарету он сегодня так и не выкурил. Впрочем, как и вчера. И позавчера. И… Куда это он пришел? К двери в ее комнату он пришел. И совершенно незачем терзаться – ведь он только хочет посмотреть, как она спит.