Читать книгу "Конец света - Андрей Лебедев"

— Там? — спросил Узбек, показывая пальцев в небо.

— И там тоже, — кивнул Абдулла.

Они стояли в большом машинном зале, где был собран психоусилитель.

Монтаж реактора, питающего усилитель энергией, был уже почти закончен.

Рабочие в голубых комбинезонах и инженеры в белых халатах сновали туда-сюда, порою едва уворачиваясь от юрких автопогрузчиков, шустро носившихся по бетонному полу машинного зала.

— Эта штука заменит нам всех наших так называемых чистых, с помощью которых раньше мы выходили на связь с мировым облаком, — пояснил Абдулла, показывая рукою на голубоватые иридиевые стержни пси-усилителя.

— А схему усилителя тоже оттуда слямзили? — поинтересовался Саша.

— А откуда же еще?! — цокнув языком, ответил Абдулла. — Не американцы же придумали в конце-то концов!

Саша кивнул…

На столе у Ходжахмета, там у него в его бунгало, он видел фотографию.

Парень и девушка стоят обнявшись возле большого дуба. А позади их — вода.

Парень — это молодой, еще безбородый Ходжахмет.

А девушка?

Разве у него когда-нибудь была девушка?

Надо найти этот дуб.

Надо выяснить, где он.

* * *

Этот дуб рос на островке…

На островке, что на Волге, — напротив пляжа на правом берегу.

Они с Лешкой Старцевым любили ездить за Волгу.

Раньше, когда в Ульяновске наступал жаркий июнь, все ребята ходили загорать и купаться на пляж, что расположился у подножия Венца, на пляж, что протянулся от речного порта до большого волжского моста.

Но пляж этот был хоть и удобный по своему положению — от самого центра города, от перекрестка улиц Минаева и Гончарова всего в семи шагах, только спустись по череде деревянных лестниц вниз к Волге, и ты на пляже, — но в тоже время, был он грязный и людный.

Купаться здесь, вблизи порта, где по воде то тут, то там радужно переливались на солнце бензиновые пятна, было не очень приятно. Подруг Лешки и Володи — студенток Ульяновского музыкального училища Олю Лазареву и Олю Шленникову — в воду здесь было ну просто не затащить.

— Везите нас в Сочи или в Дагомыс, тогда и макать нас будете, — отшучивалась бойкая Шленникова, когда из-за одного лишь желания невинно полапать ее девичьи прелести Лешка очередной раз пытался затащить девушку в волжскую воду.

В общем…

Как-то раз съездил Володя Ходяков на охоту с соседом своим дядей Сережей.

На охоту вместе с рыбалкой.

У дяди Сережи лодка была — «казанка» с «булями» и мотором «Вихрь».

Снасти рыболовные у дяди Сережи были, и ружье.

Ну…

Съездили они на большую — с двумя ночевками — рыбалку, и тогда как раз побывали на том самом острове, что неподалеку — метрах в пятистах от правого берега. И так там понравилось тогда Володе!

Приволье!

Остров весь метров триста длиной и метров пятьдесят шириной.

И на нем — ни души.

Только пляжи вокруг каймой, да лесок невысокий, да дуб.

Вот и пригласил Володя Леху с девчонками поехать в субботу на правый берег.

Поехать на автобусе за мост, а там — как получится.

Палатку взяли двухместную, продуктов, бутылочку «волжского» вина «ноль восемь», чтоб девчонкам не страшно было.

На остров плыли на украденной лодке.

Нашли в камышах затопленный рыбачий плоскодонный клинкер, для верности примотанный хозяевами к вбитому в землю чугунному крюку.

Долго возились с цепью и замком — сбили его туристским топориком.

Потом долго вычерпывали из лодки воду.

Девчонки ну никак не хотели в лодку полезать.

— Утопите нас, как этот парень из «Американской трагедии», — шутила Шленникова.

— А вы что? Обе беременные, что ли? — отшучивался Лешка. — Чего вас топить-то?

Гребли по очереди.

Менялись.

Триста гребков Леха, потом Володька садился на баночку и делал свои триста гребков.

Жарко было.

На небе — ни облачка!

До острова доплыли за какие-нибудь полчаса.

Лодку сразу в камыши — прятать. А то вдруг хозяева хватятся да, наняв моторку, бросятся искать!

Потом палатку под тем самым дубом поставили, потом ходили вдоль пляжа — выброшенные на берег коряги и досочки собирали для костра.

Тогда и нашли они эту резиновую утку — охотничий манок. Обманку резиновую, которую пускают плавать в камыши, чтобы селезня подманить.

Потом кулеш из рисового концентрата с тушенкой варили.

Потом пили «Волжское».

Потом…

А потом целовались.

Распавшись на парочки и разойдясь, Лешка со своей Шленниковой палатку заняли, а Володя с Олей Лазаревой всю ночь у костра просидели.

А потом с Олей фотографировались. И утку эту дурацкую резиновую она в руках держала.

Глава 2

Старцев ловил себя на том, что испытывает к Данилову сильную неприязнь.

Но ничего с собой поделать не мог — на свою беду, он был человеком дисциплинированным и подчиняющимся законам системы. А раз так, то не он ставил к себе замом этого человека, не ему его и убирать. И даже в условиях чрезвычайного положения, дававших ему, командующему Резервной ставкой, особые полномочия, даже в таких условиях Старцев не решился бы просто удалить Данилова, не дай он повода. А поводом в таких обстоятельствах могла быть только прямая измена.

Данилов был ему неприятен.

А тут еще и этот день рождения его жены, маршальской дочки Леночки, урожденной Кутафьевой, на который пришлось идти вместе с Ларисой.

Идти — это громко сказано, идти!

Жили здесь, в бункере, в соседних блоках.

Пятьдесят метров по бетонному коридору.

Но тем не менее.

Старцев с супругой зашли вчера, хоть бы и формально, но зашли, не стали манкировать.

Старцев вручил некрасивой женщине букет оранжерейных хризантем, а Лариса, с унылой миной облобызав жену мужниного зама, вручила той флакончик духов из своих запасов.

Выпили по стаканчику коньяка.

И покуда женщины обсуждали какую-то свою ерунду, вышли в вентилируемый тамбур — покурить.

Данилов, как со сводящей челюсти скукой и ожидал теперь его гость, сразу принялся с рвением участвовать в креативе принятия глобальных решений.