Читать книгу "Инверсии - Иэн Бэнкс"

— И что это за план? — Я продолжал гнуть свое. — Что может герцогу понадобиться от доктора?

— Скажем так: у него есть подозрения, — сказал Фолечаро, постучав себя по носу щеткой.

— Насчет чего?

— У моего хозяина тоже есть подозрения, — сказал Юнур, разламывая пополам кусок хлеба и подбирая подливку на своей тарелке.

— Вот уж в самую точку, — неторопливо произнес Эплин, паж начальника стражи Адлейна.

— Есть-есть, — мрачно настаивал Юнур.

— Он по-прежнему проверяет на тебе свои новые идеи, Юнур? — спросил один из пажей. Он повернулся к другим. — Как-то раз мы видели Юнура в банях…

— Только один!

— В каком это было году?

— Так вот, — продолжил паж, — видели бы вы, какие на нем шрамы. Уж можете мне поверить, Но л йети для него хуже зверя!

— Он всему меня учит! — сказал Юнур, вставая. В глазах его сверкнули слезы.

— Заткнись, Юнур, — сказал Джоллис. — Чего тебя так трогает вся эта болтовня? — Невысокий, но довольно изящный, старше всех нас, Джоллис был пажом герцога Ормина, у которого служила доктор после семьи торговцев Мифели и до того, как король призвал ее на службу к себе. Юнур снова сел, бормоча что-то себе под нос — Так какие планы, Фолечаро? — спросил Джоллис.

— Забудем об этом, — сказал Фолечаро. Он начал насвистывать и демонстративно погрузился в чистку сапог, а через некоторое время стал говорить с сапогами, словно хотел убедить их чистить самих себя.

— Этот мальчишка невыносим, — сказал Джоллис и взял кубок с разведенным вином — ничего крепче нам не разрешалось.

Немного спустя после ужина мы с Джоллисом гуляли по краю лагеря. Впереди и по обеим сторонам от нас тянулись холмы. Сзади, за входом в долину Вида, где-то далеко-далеко за ближним кругом Кратерного озера, в разноцветных огненных сполохах медленно заходил Ксамис, погружаясь за изогнутую кромку моря.

Облака, улавливающие частично затухающий свет Ксамиса, а частично — позднее утреннее сияние Зигена, были залиты золотом с одной стороны и красным, охрой, киноварью, оранжевым, алым… настоящее буйство цветов. Мы брели мимо готовящихся к ночлегу животных. У некоторых из них (в основном у хавлов) были мешки на головах. У животных поизящнее на глазах имелись шоры, а лучшие размещались в походных стойлах. У самых мелких животных глаза были закрыты первым подвернувшимся под руку тряпьем. Один за другим ложились они на землю и засыпали. Мы с Джоллисом, курившим длинную трубку, шли среди них. Он был моим старейшим и лучшим другом еще со времен моей — очень недолгой — службы у герцога, перед тем как меня послали в Гаспид.

— Возможно, это просто болтовня, — сказал он. — Фолечаро нравится звук собственного голоса, и еще ему нравится делать вид, будто он знает что-то такое, что неизвестно другим. Я бы не стал об этом беспокоиться, но если ты считаешь, что тебе следует сообщить об этом твоей хозяйке, то, конечно, так и надо поступить.

— Так, — сказал я.

Я припоминаю (оглядываясь на себя тогдашнего, неискушенного юнца, теперь, из умудренной зрелости), что сомневался, как мне поступить. Герцог Вален был влиятельным человеком и большим интриганом. Таких людей лучше не иметь врагами кому-нибудь вроде доктора, но мне приходилось думать о своем настоящем хозяине, а не только о хозяйке. Не говорить никому из них? Или одному. Но если одному, то кому именно? Или обоим?

— Послушай, — сказал Джоллис, остановившись и повернувшись ко мне (мне показалось, что он выждал момент, когда вокруг никого не оказалось, прежде чем сообщить мне последние сведения). — Если это поможет — я слышал, что Вален послал кого-то в Экваториальную Кускерию.

— Кускерию?

— Да. Ты знаешь о ней?

— Вроде как знаю. Это, кажется, порт, да?

— Порт, город-государство, святилище морской компании, логово морских чудищ, если верить некоторым людям… но дело в том, что это едва ли не самая северная точка, куда доходят люди из южных земель, и у них там, по слухам, немало посольств и миссий.

— Да?

— Так вот, один из людей герцога Валена был послан в Кускерию найти там кое-кого из Дрезена.

— Из Дрезена! — сказал я. Потом понизил голос, потому что Джоллис нахмурился и оглядел огромные тела спящих животных. — Но зачем?

— Понятия не имею, — сказал Джоллис.

— А сколько времени нужно, чтобы добраться до Кускерии?

— На дорогу туда уходит около года. Но говорят, что обратно возвращаются быстрее. — Он пожал плечами. — Ветра.

— Не близкий путь, чтобы отправлять кого-то, — недоуменно сказал я.

— Я знаю, — сказал Джоллис. Он пососал трубку. — Мой хозяин думал, что это связано с торговлей. Ты же знаешь, люди всегда надеются разбогатеть на пряностях, или снадобьях, или новых фруктах, или чем-нибудь таком, если им удастся провезти этот товар в обход морских компаний и избежать штормов, но, понимаешь, потом мой хозяин узнал, что посланник Валена ищет одного человека.

— Да?

— Гм-м. — Джоллис остановился лицом к заходящему Ксамису, оно приобрело рубиновый оттенок в свете закатного облака, словно охваченного пламенем. — Хороший закат, — сказал он, глубоко затягиваясь.

— Очень, — сказал я, даже не глядя в ту сторону.

— Но лучшие закаты, конечно же, были во время падения империи. Ты об этом не думал?

— Да? Ну да, естественно.

— Провидение вознаградило нас за гнев небес, — задумчиво сказал Джоллис, хмуро устремив глаза в чашечку своей трубки.

— Да? Ну конечно.

«Кому сказать? — думал я. — Кому же сказать?…»

Хозяин, каждый день доктор посещала короля во время Циркуляции из Гаспида в Ивенир, потому что нашему монарху досаждали боли в спине.

Король Квиенс лежал на кровати, а доктор сидела на ее краю.

– Если она действительно так болит, вы должны дать ей покой, государь, — сказала она ему.

— Покой? — сказал король, переворачиваясь на живот. — Как я могу дать ей покой? Глупая, ведь это же Циркуляция. Если я дам себе покой, то и остальные встанут на месте, и к тому времени, когда мы доберемся до Летнего дворца, нужно будет возвращаться обратно.

— Ваше величество могло бы лежать на спине в своей карете, — сказала доктор, вытаскивая рубашку короля из его ездовых рейтуз и обнажая мощную, мускулистую спину.

— Это тоже больно, — сказал он в подушку.

— Может быть, поначалу и будет немного больно, но вы быстро почувствуете улучшение. А если будете ехать верхом, то вам станет еще хуже.

— Эти проклятые кареты — они раскачиваются туда-сюда, а колеса все время попадают в ямы и рытвины. Дороги явно стали гораздо хуже, чем в прошлом году. Вистер?

— Ваше величество? — Толстый камердинер тут же оказался у кровати короля.