Читать книгу "Первые опыты - Меган Маккаферти"

Воспоминания о проведенном остатке дня вгоняют меня в тоску, поэтому я не буду писать об этом сейчас. Может быть, напишу в другой раз, когда буду счастлива. Когда Пол Парлипиано признается, что до смерти влюблен в меня. Или когда Хоуп вернется обратно в Пайнвилль. Или я получу высокий балл на вступительном тесте и смогу поступить в любой колледж в стране, особенно в тот, который далеко-далеко отсюда. Когда меня так будет переполнять радость, что я не смогу поверить, что та расстроенная девочка, плачущая в парке, и я — одно и то же лицо. В тот день, когда я буду писать о том, что произошло сегодня, и мне не будет больно.

А пока лучше забыть об этом.

Семнадцатое мая

Я провела все выходные и весь понедельник в постели. Пришлось сказать родителям, что у меня начинается грипп, и они с радостью позволили остаться дома. Болезнь была разумным объяснением плохого выступления на соревнованиях и отвратительного настроения.

А еще плюс к этому мне удалось избежать разговоров о бале.

Я стояла у шкафчика перед утренней перекличкой, когда ко мне подошел Скотти. В этом не было ничего необычного — с тех пор как я пригласила его на свадьбу, он подходил ко мне каждое утро поздороваться. Но выражение лица было странным.

— Ты выглядишь каким-то побитым, — сказала я. — Не говори мне, что ты все еще не можешь опомниться после бала.

— Да. Что-то вроде этого.

Тотчас же три игрока из бейсбольной сборной подошли к нему и начали примерять на нем удары кулаками.

— Жеребец!

— Ну давай чувак!

— И этой забей в сегодняшней игре!

Скотти едва заметно улыбался, в ответ тоже нанеся несколько ответных ударов, после чего они ушли.

— Что это все значит? — спросила я.

— Почему ты мне не перезвонила? Я кое-что хотел сказать тебе.

— Меня наказали. А что ты хотел сказать?

Скотти сделал несколько шагов, чтобы подойти ко мне поближе, создавая этим иллюзию уединения в коридоре, заполненном людьми. Он выглядел испуганным. Затем он озвучил слова, от которых я чуть не упала.

— Мы с Келси занимались сексом после бала.

— Что?

— Да, занимались.

Я никак не могла в это поверить. Знала, что мы шутили по этому поводу, и все такое… Но что он действительно сделает это, не думала. Скотти. Мой Скотти.

— Мы занимались этим, — повторил он. Скотти не хвастался этим, просто пытался убедить, что это правда. Возможно, он сделал это ради себя, а может быть, ради меня. Думаю, сам в это не веря, он уже два дня привыкал к этой мысли. Больше не девственник.

— Но ведь она даже не твоя девушка!

Я так сжала учебник по Всемирной истории, что у меня побелели пальцы.

— Знаю, — поспешно ответил Скотти. — Но теперь, думаю, она моя.

— Думаешь, что она твоя?

— Почти уверен, что да.

— Так уверен или нет?

Он сделал паузу, затем посмотрел на свои кроссовки. Снова вздохнул и сказал:

— Да, уверен.

Еще один игрок из бейсбольной команды хлопнул Скотти по плечу.

— Поэтому я не могу пойти с тобой на свадьбу.

Меня так переполняли чувства, что я не могла думать. Чувствовала себя униженной, потому что узнала об этом в центре переполненного коридора перед утренней перекличкой; чувствовала, что меня предали, потому что была уверена, что Скотти никогда не будет ни с кем встречаться, кроме меня. Было противно, потому что он повел себя, как другие «качки», охотящиеся за телками, и больше всего я сердилась на маму и сестру, которые оказались правы насчет Скотти, и сейчас я сожалею, что не стала встречаться с ним, когда у меня был шанс.

Прежде чем я смогла что-то ответить на такую сногсшибательную новость, к нам подбежала Келси, закрыла глаза Скотти ладонями и стала спрашивать: «Угадай, кто здесь?» Затем она повернула его, наградила смачным поцелуем в губы и повела под руку через коридор.

Это случилось так быстро, что менее чем за пять секунд я оказалась одна.

Восемнадцатое мая

Как же удивителен инстинкт человеческого самосохранения. В ситуациях, когда вопрос стоит о жизни и смерти, обычные люди могут демонстрировать нечеловеческие способности. Например, домохозяйка, поднимающая автобус, чтобы спасти своего ребенка.

К счастью, мои инстинкты начали действовать как раз вовремя, дав мне возможность спокойно выслушивать бесконечные рассказы о бале. Я вошла в какую-то промежуточную стадию сознания: ту, когда мое тело отвечало на то, что говорили Хай и Безмозглая команда, — то есть я улыбалась, кивала в нужный момент и угукала в знак согласия, хотя в действительности мой мозг не воспринимал их слова.

Весь день они мололи какую-то абракадабру. Только иногда слова прорывались через эфир, как в местной радиостанции, которая не была настроена должным образом на нужную частоту.

Но постепенно я вышла из состояния транса:

— Что ты сказала только что?

— Я сказала, эта такая умора, когда Крепыш после трех стаканчиков текилы танцевала, как шлюха с большой задницей на видео, — сказала Мэнда.

— Наш Крепыш всех насмешила, — улыбалась Хай.

— Но ведь Сара не была на балу, — сказала я.

Наступила пауза. Они все посмотрели друг на друга с выражением, которое можно описать так: «Во, приехали!»

— Она тусовалась с нами на пляжной вечеринке, — в конце концов пояснила Хай.

— Мы бы и тебя пригласили, — произнесла Сара.

— Но мы думали, что у тебя соревнования в воскресенье, — сказала Мэнда.

— У меня никогда нет соревнований в воскресенье, — ответила я с такой кротостью, что голос показался мне совершенно непохожим на мой собственный. Это угнетало меня.

— О, — произнесли они в один голос.

Это нельзя было объяснить оплошностью. Они пренебрегли мной намеренно. Это их официальная позиция. Безмозглая команда изгнала меня из своих рядов ради нового члена группы.

Мне не хотелось, чтобы они получили удовлетворение от моего поспешного ухода. Поэтому я сидела с ними весь ленч, снова пытаясь вернуться в «испорченный эфир». Но безуспешно. Я слышала каждое слово.

Но так как я опять была в унылом настроении, могу кое-что сказать о бале. Потом я никогда не упомяну его. Ни за что.

Кэрри показала мне свои фотографии. Пол Парлипиано и Моника Дженнингз были одной из четырех пар. На нем был классический смокинг с серебристым атласным галстуком и таким же жилетом. Широкая улыбка, покрасневшие щеки, ямочки, волосы, спадавшие на большие карие глаза. Руки нежно обнимают Монику за роскошные загорелые плечи.