Читать книгу "Фан-клуб - Ирвин Уоллес"

— Вы глубоко заблуждаетесь, — значительно произнес Мэлон. — В подобном деле факт ее известности сработает против нее. Я рассматривал полицейскую процедуру осмотра. Первое, чем занимается полиция, это «разработка» — так полицейские называют проверку прошлых приводов, сексуальной подоплеки и истории жизни жертвы. Что ж, мы знаем историю Шэрон. Она изобилует мужчинами и бесчисленными газетными скандалами. Не думаю, что обвинению удастся представить ее эдакой застенчивой девственницей. Бога ради, ведь она же секс-символ! Нет, Лео, мы выйдем сухими из воды.

— Может быть, — проворчал недоверчиво Бруннер.

— Впрочем, все это не относится к делу. Я уже говорил, что до этого не дойдет. Мы не завладеем ею силой. Мы не тупицы и не больные извращенцы, чтобы так поступать. Мы средние парни, цивилизованные люди. К тому же, изнасилование даже не входит в наш план, потому что в нем нет нужды. Конечно, вначале Шэрон будет несколько сердита на нас за то, что мы похитили ее и нарушили ее график, но, когда она узнает нас, она наверняка успокоится, а потом и подобреет. Вспомните, ведь она обожает приключения и способна оценить наш поступок и восхититься нашим самообладанием. Все шансы говорят за то, что она пойдет нам навстречу.

Поэтому перестаньте волноваться, Лео. В нашем плане нет никакого криминала.

— Нет, есть, — возразил Бруннер и чуть переместился, чтобы обратиться ко всем троим. — Мне неловко, что я самый упрямый из нас, но, на мой взгляд, нельзя бросаться в это очертя голову и невзирая на наличие определенного риска в этой авантюре. Даже не говоря об изнасиловании, я повторю, что мы нарушаем другую статью, карающую за киднэппинг.

— К черту, Лео, если она подружится с нами, не настучит же она на нас о том, что мы ее похитили, — сказал Йост. — Он поднялся. — Налью-ка я себе пива.

— Настучит, и запросто, — прогудел ему в спину Бруннер. — Знаете, каков закон о киднэппинге в этом штате? — Он поднял с колен папку и быстро просмотрел бумаги. — Нужно вас как следует проинформировать…

— Христа ради, Лео, хватит пудрить нам мозги своими дерьмовыми кодексами.

Но Бруннер и не думал молчать:

— «Статья 207 калифорнийского Уголовного кодекса. Киднэппером является лицо, насильно похищающее, захватывающее или подвергающее аресту любого жителя этого штата, а затем перемещающее его в другую страну, штат, округ или же в другую часть того же округа». По-моему, достаточно ясно, как и статья 208, определяющая поправку, которая карает за данный акт. Похищение лица наказывается «заключением в тюрьму штата на срок не менее десяти и не более двадцати пяти лет». — Бруннер положил стопку листов на стол. — Все ли вы готовы рискнуть двадцатью пятью годами жизни за уик-энд с этой женщиной? Ведь таково наказание за киднэппинг, а мы говорим именно о нем.

Мэлон слез с крутящегося кресла:

— Лео, вы совершенно не улавливаете суть. Разумеется, этот акт был бы киднэппингом, если бы мы похитили Шэрон против ее воли и она обвинила бы нас. Но неужели я не доказал вам, что, узнав нас поближе, Шэрон никогда не обвинит нас в подобном преступлении? У нее просто не будет для этого повода.

Бруннер неловко поежился: «Нам бы твою уверенность».

— Ну хорошо, согласен допустить даже это. Предположим, мы выпустим ее, не причинив вреда, но она затаит обиду и захочет все-таки наказать нас. Положим, она идет в полицию. Кого же она обвинит? Как видите, мой план предусматривает это. Когда мы будем ее похищать, мы будем переодеты и продолжим этот маскарад, находясь в ее присутствии. Мы не будем называть друг друга по именам. Она ни за что не сможет узнать, кто мы и как на самом деле выглядим. Нет, Лео, даже в худшем случае у нее не будет мишени для стрельбы.

— Похоже, ты предусмотрел все, — сказал Бруннер.

— Вот именно. Необходимо предусмотреть каждую мелочь, ничто не должно выйти из-под контроля. — Он с улыбкой повернулся к остальным. — Мы развлечемся с ней, затем отпустим через неделю, либо когда сочтем нужным, и она забудет об этом, посчитав случившееся необычным приключением, а мы — разойдемся и будем продолжать жить каждый по-своему… Но у нас останется нечто особое, пережитое лишь единицами. Мы приобретем незабываемый опыт. Да, о подобном опыте мечтали, но никогда не переживали миллионы мужчин. Мы попадем в число немногих избранных. Это нужно помнить: награда.

Шивли звучно хлопнул себя по колену и все повернулись к нему.

— Черт побери, хватит чирикать, — скомандовал он. — Давайте сосредоточимся на цели и не будем трепыхаться насчет средств. Просто пустим их в ход. — Он помолчал. — Говорю о себе, ребята, мне это нравится. Я — за. Не знаю, как вы, но я с Адамом. Он подготовился как настоящий генерал и говорит только по делу. По-моему, это может получиться и добыча стоит того, чтобы постараться.

Йост кивнул:

— Пожалуй, я согласен.

— Ну и хорошо, о чем волноваться? — с жаром продолжал Шивли. — Возьмем, да и отработаем план до мельчайших деталей и рисковать не придется. Поверьте мне: я был помощником командира пехотного взвода во Вьетнаме. Организация, планирование и храбрость, чтобы осуществить задуманное, — вот и все, что имеет значение. Каждая атака и рейд, проведенные нашим подразделением, были спланированы заранее, и гляньте — я здесь, а значит, они сработали. То, о чем мы болтаем, раз в десять легче. Но оно сработает точно так же.

Бруннер продолжал угрюмо сопротивляться:

— Господа, одно дело сидеть здесь за напитками и болтовней, изощряясь в фантазиях, другое дело — жесткая реальность, Болтовня, особенно жеребячья, не дорого стоит.

Едва вы вздумаете воплотить ваши фантазии в реальную авантюру и осуществить ее на деле, как возникнут сотни непредсказуемых препятствий и заминок. Я… ненавижу роль адвоката дьявола, но…

Шивли повернулся к Бруннеру, окончательно исчерпав терпение и выйдя из себя:

— Так перестань, черт побери, охаивать наш проект! Если не хочешь войти в него, сейчас самое время выйти. — Он уставился на бухгалтера. — Если не веришь в то, что мы делаем, за каким чертом ты пригласил нас в свою контору?

В первый раз Бруннер казался смущенным. Раздраженный, он пытался найти ответ:

— Я… вообще-то не знаю, но мне показалось, что было бы забавно поговорить об этом.

— Дело не только в этом, — сердито возразил Шивли, — я скажу тебе, в чем дело и за каким чертом все мы собрались здесь: ты, Йост, малыш и я. Дело в том, что нас всю жизнь трахало общество, как и большинство других людей. Мы пойманы в капкан и принуждены жить остаток лет в одном месте, будто родились в кастовой системе.

— Это радикальный взгляд, — запротестовал Бруннер, — и я не совсем уверен, что это…

— Говорю тебе, я уверен, что в этом все дело, — убеждал Шивли, чеканя слова наподобие Бруннера. — А я вовсе не радикал и плевал на политику. Я интересуюсь собой и мне не нравится, как обошлась со мной система. Настоящие преступники в этой стране обладают властью и сидят по уши в деньгах. Они эксплуатируют нас. Используют. Добро у них только прибывает, а нам не достается ни крохи. Они получают лучшие дома, лучшие отпуска, лучшие машины и лучшие задницы. И гадят на нас, словно на муравьев. У них своя закрытая лавочка, и мы в нее не допущены. Так вот, Бруннер, скажу откровенно: я решил, что с меня хватит. Я хочу свою долю пирога, хочу позабавиться. Если мне не достать бабок, пусть достанется первоклассный кусочек задницы, наилучшей из тех, что достается им при малейшем желании.