Читать книгу "Спелое яблоко - Пола Льюис"

А чем это, интересно, занимался джентльмен после того, как вернулся из ванной и увидел, что милая уже спит? Можно представить себе эту чарующую сцену. Ирландский Геракл, обернутый ниже пояса в ее большое белое банное полотенце, подчеркивающее его мускулистый треугольный торс, с узкой талией и мощными плечами, с поросшей шерстью выпуклой грудью, вырастает на пороге комнаты. И что он видит? Спящую принцессу, не дождавшуюся его торжественного выхода. Не увенчавшую его голову победителя лавровым венком.

И тут он вспоминает известный сказочный рецепт пробуждения спящих принцесс. Он склоняется над ней, чтобы одарить ее своим волшебным поцелуем. Видит ее пушистые ресницы, чуть подрагивающие во сне, ее влажные, припухшие губы, ее аккуратный носик, из которого струится теплое, ароматное дыхание. Не выдержав искушения, он медленно отодвигает краешек одеяла, обнажая нежную, бархатистую кожу на груди. И сами груди, тугие, сочные, влекущие, просто просящиеся в его ладони. И розовые бутончики сосков в чуть более темном обрамлении, еще мягкие, небольшие и аккуратные, ждущие прикосновения его губ, чтобы проснуться вместе со своей хозяйкой.

Но он не останавливается на этом и продолжает опускать одеяло все ниже и ниже, осторожно, почти неощутимо скользя своей сильной ладонью по ее животу, туда, где в пушистом обрамлении притаилось ее главное сокровище. Его желанная и заслуженная награда. По крайней мере, это он так думает. И ждет этой награды.

И не только ждет, но и действует, чтобы получить ее. Или самому взять то, что ему причитается. С его точки зрения. С точки зрения победителя, которому все дозволено. По праву сильного. Как после успешного штурма города, когда полководец отдает своему войску на три дня весь город, всех его жителей и все их имущество. На волю бойцов, опьяненных кровью и похотью. А главное – дарует им женщин. Их тела и их жизнь. То, чего всегда не хватает мужчине.

Или большое банное полотенце было на ней самой? А он вышел в одной символической набедренной повязке из маленького полотенца для рук и лица. А потом сбросил его на пол при виде ее обнаженного тела, открывая в ответ свое уже напружинившееся естество, жаждущее добычи и новой победы и подвигов. Любовных…

Вот он окончательно стащил с нее одеяло и сбросил его на пол. Затем уверенно, по-хозяйски, положил руку на ее лоно, и провел пальцем по перламутровой щели, разделяя нежные створки раковины и обнажая влажную розовость внутренней плоти. Затем возлег на нее сверху, придавив всей своей тяжестью, одновременно раздвигая коленями ее ноги, и…

Она подозрительно посмотрела на непроницаемое мужское лицо напротив, машинально потрогала под одеялом свой живот… Трусики на месте. Следов покушений на самое сокровенное тоже, вроде бы, не наличествует. И вздохнула слегка, почему-то даже слегка разочарованно. Рыцарь не воспользовался представившейся ему возможностью. Ее состоянием анабиоза. Устоял. Не стал отпирать ее пояс целомудрия с помощью поцелуев и заклинаний. Не вонзил свой биологический меч в ее сочные недра. Почему?

И тут совершенно другая мысль вдруг обожгла ее сознание. Уже не личного, а общественного характера. Сколько же она проспала? Боже, а как же ее постояльцы? Почему до сих пор не ломятся в дверь со своими, на этот раз вполне законными, требованиями и претензиями? Ведь солнце почти в зените, и без часов понятно, что уже близко к полудню.

Кухня после вчерашней техногенной катастрофы, естественно, не работает. И не скоро начнет функционировать, по крайней мере, в нормальном режиме. Пришлось обесточить пострадавшие помещения, и теперь придется ожидать, пока они не просохнут. Пока пожарный инспектор, которого вызвали вчера, не даст официальное разрешение на пользование электроприборами и освещением. Придется варить пищу на кострах, на лужайке перед домом, как в первобытные времена. А что, это мысль. Это будет даже романтично. То есть, ее клиенты должны были уже успеть проголодаться и начать канючить возле ее двери, выпрашивая стакан молока и корочку хлеба с кусочком ветчины. Хотя бы в холодном виде.

Странно и загадочно. А разгадка, скорее всего, сидит перед ней. Как Мудрый Сфинкс, в ожидании вопросов. Которые, естественно, не преминут излиться из женских уст при их пробуждении. Ну что ж. Пора выходить на сцену. И выбираться, как бабочка, из спального кокона, в котором ее никто не потревожил. К сожалению, к счастью? Пока трудно сказать. Женское отношение к происходящим событиям такое переменчивое.

– Доброе утро, Патрик. Извините, вы не могли бы на некоторое время оставить меня одну? Или хотя бы отвернуться. Только не уходите надолго. Я быстро. Всего лишь приведу себя немного в порядок. У меня к вам будет много вопросов, если вы не против. Ничего срочного пока? Никаких больше происшествий, пока я спала? – Она бросила взгляд на будильник, стоящий на столике у кровати. Так и есть. Уже начало первого.

– Да, нет, все в порядке. В относительном, конечно. Я тут немного пораспоряжался в ваше отсутствие. Превысил, так сказать, свои полномочия. Вы уж простите, если что-то не так сделал, По крайней мере, ваши жильцы накормлены, так что голодный бунт вам не грозит. Спасательная служба воду из подвала всю откачала. Новое наводнение вам тоже не грозит. Хотя, конечно, мои временные заплаты на систему водоснабжения придется поменять.

Вы, кстати, вовремя проснулись. Я тут договорился со страховым инспектором. Он должен подъехать к двум часам. Составить акт о происшествии и оценить ущерб для определения компенсационных выплат. Надо бы до его приезда самим посмотреть и прикинуть возможный объем восстановительных работ, чтобы составить предварительную смету. Возможно, вместе с ним подъедет и представитель полиции; Так, чистая формальность. Ночью эти следопыты не захотели лазить, по воде. Так что посмотрят днем, как и что. Чтобы исключить возможность злодейского замысла. Ну да ладно. Еще успеем остальное обсудить. Не буду вам мешать. Я тут поброжу с полчасика по зданию. Кое-что еще надо сделать. А вы пока собирайтесь.

Ровно через полчаса он появился с подносом, на котором громоздились кофейник, чашка с блюдцем, несколько тарелочек с булочками, джемом, маслом, ломтиками сыра и ветчины. И два яйца, как выяснилось, сваренные вкрутую. Вполне приличный европейский завтрак. Или ланч, если судить по времени.

– Простите, Патрик, а где вы все это сумели приготовить? Я имею в виду, горячие блюда.

– Я был отличным бойскаутом в детстве, мэм. Дослужился до руководящих постов. Даже командирские нашивки носил. Прошел неплохую полевую подготовку и школу на выживание. Я даже умею костер разводить из сырых веток. И готовить отличное жаркое из мышей, лягушек и змей. Мясное ассорти. Мое любимое блюдо в прошлом, до того, как я стал адвокатом. Если мы с вами подружимся, я как-нибудь обязательно его приготовлю для вас. Пальчики оближете. А сварить яйца и вскипятить кофе, это, как вы сами понимаете, вообще примитивная задача, для новичка.

– Извините, мой спаситель, но лучше воздержимся от кулинарных подробностей бойскаутского периода. Я не отношу себя к любителям кулинарной экзотики. Предпочитаю что-нибудь более традиционное и консервативное в пище. Сейчас бы вполне пригодился хорошо прожаренный бифштекс на всю тарелку, в два пальца толщиной. С отварным картофелем, морковью и зеленым горошком. А также салат из помидоров. Я люблю натуральные помидоры. Могу съесть их несметное количество. И я бы сейчас не отказалась от хорошей кружки пива. Литровой. Хотя я его обычно не очень люблю. Что-то в горле пересохло.