Читать книгу "Смотрящий по неволе - Александр Логачев"

И тут вдруг установленный на крыше торговой точки динамик потух на словах: «Я прощаю все. Кончай ее Сэмен!». Пронзительно взвыл фонящий микрофон, и на всю площадь раздалось:

– По заявке нашего дорогого гостя сейчас мы послушаем новый хит группы «Словарь и Малюта» под названием «Нас рано мамка разбудила, сыру нам кушать наварила», – естественно, Леха говорил не «нас рано», а «насрано»; и не «сыру нам», а «сырунам».

А далее, пока Словарь и Малюта не опомнились от такого гнусного попадалова, Леха в натуре по громкой связи воткнул кассету. Кассету с через жучка записанным процессом составления протокола в околотке. Протокола с обделавшимися Словарем и Малютой. Причем допрашивающий лейтенант, не ведая про жучек, прикалывался в полный рост и к задержанным обращался не иначе как: «Фу, вонючий, а ответь ка мне...»

На самом деле точно такие же кассеты с утра успешно продавались почти во всех торговых точках Виршей вплоть до булочных. А там, где на витринах по городу выставлялись видеокассеты, Ван-Дамы, Сталоны и Шварценеггеры уступили почетное место перекупленной у журналистов и растиражированной видеозаписи конвоирования обгаженных бандюков в ментуру. Фильму о том, что прозевал Леха, выведенный из козелка последним.

А кинокомедия вышлядела так. Отпираются дверки автозака. Два омоновца, как положенно, пыжатся по бокам. И вдруг Малюта как рванет вперед, и побежал, побежал! Ну, омоновцы – быстрей за ним, подсекли, прыгнули сверху, пофиг им было, что Малюта мчался точняком в здание ментуры. У них рефлекс на догоняние. И вот тот омоновец, что оседлал Малюту, вдруг как подпрыгнет, будто током пронзенный. И дабы убедиться, что это не глюк, приспустил штанишки с поверженного Малюты. И перекосился в роже, будто старуха, обнаружившая в красном углу вместо иконы порнушную открытку... А телеоператоры вокруг хороводятся.

Тут из автозака и Словарь выгрузился. По его приказанию трое подчиненных обступили главаря стеной. Но из-за рывка Малюты утроивший бдительность лейтенант увидел в этом подозрительный момент. Почему это трое четвертого закрывают, почему четвертый руки на заднице сложил, типа недообысканное оружие шкерит? Лейтенант, бедолага, не разобрался, что там впереди с убежавшим.

Лейтенант в погоне за звездочкой распинал троицу и полез рукой в брюки четвертому. Типа – ага, попался!? Тут словарь как прекратит бороться с собой, как сдастся! Вобщем, далеко не чистую руку вытащил из брюк Словаря лейтенант пред жадные линзы телекамер.

Это на самом деле и был тот фильм, про который столько талдычил корешам Сергей Шрамов, на съемки которого Шрам угрохал столько капусты. И главными героями кинокомедии стали не Леха, и даже не дядька Макар, а Словарь с Малютой. А то, что в конкретном ларьке вместо продавца оказался Леха, так это Шрам просчитал ситуацию. Не трудно было врубиться, что обкакавшиеся в буквальном смысле отморозки начнут восстанавливать авторитет с главного рынка.

А тем временем над рынком плыли особо душистые моменты составления протокола:

– Значит так и пишу: «...Вышел размяться, тут налетели омоновцы, засунули в кузов. И тут-то мой живот как прихватит...» – аудиоподслушка была подстраховочкой. Сергей не очень верил, что фильм удастся и именно по этому велел Лехе впендюрить в ментуре «жучка». Ну а когда выгорело и там исям, не выбрасывать же качественный материал?

– Вон тот! – дернул за рукав Словаря Малюта, – Вон тот старый лось нам с утра перед стрелкой шашлык готовил! – и ткнул пальцем в толпу, где до сих пор подбрасывал шуточки дядька Макар. Легко узнаваемый – светловолосый, плешивый, обрюзгший и весь в веснушках.

Эх, не вовремя дернул Малюта Словаря за рукав. Словарь уже не соображал ни шиша. В черепе Словаря кипели мозги и из ушей шел пар. В общем, под руку Малюта Словарю подвернулся. В общем, со всей дури зарядил осатаневший Словарь Малюте меж рогов и рубящим просторы шагом направился к серебряной бээмвухе. А Малюта так и остался оклемываться в грязной луже среди смятых стаканчиков мороженного.

Тут и до Филипса дошло, что происходит непонятка. Филипс снял наушники, прислушался... Сунул голову в окошко:

– Эй, брателло, скоко стоит такая кассета?

Глава 9

А сам укуренный иду по переулочку

И улыбаюсь на ходу, кусаю булочку.

А из окна еще как раз поет Патрисия.

За что преследует меня моя милиция?

На деревьях чирикали птички. Солнышко ласковым котенком терлось о щеку. В этот раз, следуя в офис, Сергей Шрамов не озирался воровато по сторонам, не срисовывал, где в округе и с каким умыслом припарковалась чужая машина, и кто в ней дежурит. Он мурлыкал под нос фокстрот. В кои-то веки у него было хорошее настроение, и ему даже казалось, будто тусующиеся по своим обыкновенным делам жители Виршей, все как один улыбаются. Туфта конечно, но приятно.

Сергей издалека засек мнущегося у родного офисного подъезда Леху, а Леха издалека зафиксировал Шрама и по-мальчишески несолидно, резво кинулся навстречу. Дорогой ниспадающий ниц благородными мягкими складками костюмчик был Лехе, будто корове седло. Зря электрик сменил кожанную куртку. А может – пообвыкнется?

– Тут такое дело, – вроде как смущенно начал подсуетившийся Леха, – Короче, там пацаны пришли. – Шрамов не остановился, и Лехе пришлось объясняться на обратной дороге, – Пришли на работу проситься. Что с ними делать?

Шрам откровенно заржал:

– Все пришли?

– Ну, понятно, не черные. И без Словаря с Малютой.

– А Пырей?

– И без Пырея.

– А ты им что?

– А я говорю: короче, как Храм решит, так и будет. А Храм, говорю, человек очень суровый, по этому, говорю, лишний раз чихнуть не смейте.

– А они тебе что?

– А они кулаками в грудь стучат, дескать давно хотели не под своими козлами, а под приличным человеком жить.

– А ты им что?

– Ну тогда я их взял и построил.

– Как построил?

– Реально построил. По ранжиру.

Шрамов снова откровенно заржал и не помешал Лехе распахнуть перед бугром, то есть ним – Сергеем Шрамовым – дверь родного офиса.

Свежеотгроханная прихожая, пупырчатые обои, подвесной потолок и прочие евростандартные, как обязывает положение, примочки. Еще одна услужливо распахнутая перед носом Лехой дверь. Вся низовая братва Виршей тут же без лишней команды вытянулась по стойке смирно. Рожи – бычье бычьем. Стрижки как у больных педикулезом, оскалы – тупые, будто мухоморов нажрались – так стараются выглядеть крутотой. Сергей чуть за пузо от смеха не схватился, но заставил себя сдержаться. Пусть ржачка предательски выкручивает челюсть, коль эти пациенты хотят увидеть грозного батьку Махно, они его получат по полной схеме:

– Ну что, окурки, довыделывались? – очень страшно свел брови Шрам и ткнул пальцем в грудь самого низкорослого и хлипкого, то есть последнего в шеренге, – Ну-ка доложись, кто таков?!