Читать книгу "Тождественность любви и ненависти - Чингиз Абдуллаев"

– Ваша гостья уехала? – уточнила Лиана.

– Да, – кивнул он не оборачиваясь. Охранники спешили заним.

– Я вам нужна? – спросила Лиана.

– Да, – снова кивнул он, входя в кабину лифта. Онапоследовала за ним и один из охранников посторонился, чтобы пропустить ее влифт.

День третий. Реальность

– Вы сказали мне, что, возможно, ваша встреча с Ириной былапрелюдией к некой трагедии, – напомнил Дронго. – Почему трагедии? Иеще один вопрос. Чем занимается ваша сестра? Или мама? Кто-то из них былмузыкантом?

– Да, – удивленно ответил Чхеидзе, – моя мама былапреподавателем музыки в школе. А почему вы спрашиваете?

– Вы использовали слово «прелюдия» и мне было интересно, гдевы слышали это слово.

– Вы, очевидно, считаете меня необразованным тупыммиллионером. Из тех, кто носил в начале девяностых золотые цепи и малиновыепиджаки? – спросил Чхеидзе. – Не забывайте, что я закончил МВТУ имениБаумана. Это был один из лучших вузов не только нашей страны, но и всего мира.И до сих пор таким остается.

– Я не хотел вас обидеть. Но мне показалось, что выиспользуете слова, которые не раз слышали. А это могло быть только в вашемдетстве. Но почему прелюдия к трагедии?

– Ирина сообщила мне, что у нас есть уже взрослаядочь, – глухо ответил Чхеидзе, – я даже сначала не поверил. Онастолько лет молчала. А вы знаете, что у нее есть взрослая дочь? Вы еевидели? – он все еще хотел убедиться, что сидевший перед ним мужчинаникогда не был в интимных отношениях с матерью его дочери.

– Нет, – ответил Дронго, – я же вам сказал, что мыс ней случайно познакомились и почти не общались. Разумеется, я не видел ни еедочери и никого из ее семьи. И ничего об этом не знал.

– Странно, – нахмурился Давид Георгиевич, – ядумал, что она говорила про вас. Она рассказала мне, что после того какразвелась с мужем, у нее была встреча с мужчиной, похожим на меня. Я думал, чтоэто вы...

– Что именно она сказала?

– Она пересмотрела некоторые свои взгляды после знакомства сним. Наверное, был кто-то другой, – продолжал Чхеидзе, – я у нееспрашивал, но она не отвечала.

Дронго уже понимал, что все произошло именно с ними. Онаговорила ему тогда об этом человеке. О Давиде Чхеидзе, который был ее первыммужчиной, в которого она влюбилась будучи студенткой. Но она не сказала тогда,что ребенка родила именно от него. Дронго был уверен, что дочь она родила отсвоего мужа. Вот почему она все время вспоминала Давида. Он был отцом ееребенка. И он ее бросил, когда она была в положении. Теперь многое становилосьпонятным.

– И вы считаете, что это трагедия? – уточнилДронго. – По-моему, нужно радоваться, что у вас в этом возрасте появиласьуже взрослая дочь.

– Я обрадовался. Очень обрадовался. И одновременно оченьогорчился. Она уже взрослая женщина, а я случайно узнал об этом. Такаяглупость. Ведь Ирина знала, что я вернулся в Москву, занимался бизнесом, ноникогда меня не искала. Вместо этого встречалась с какими-то другими мужчинами.

– Возможно, вы тогда своим разрывом причинили ей боль и онане хотела повторения подобных душевных потрясений. А может, вообще не хотела свами встречаться. Она достаточно гордый и независимый человек.

– Я тоже об этом думал, – согласился Чхеидзе, – вобщем она сообщила мне про дочь и на следующий день моя дочь приехала ко мне.Вы даже не представляете, как я волновался. Как никогда в жизни. Я привыкобщаться с молодыми и красивыми женщинами, но не мог даже представить себе, чтоу меня есть уже взрослая дочь. Я выглядел так глупо, что самому становитсясмешно.

– И все-таки почему трагедия?

– Дочь узнала обо мне только в последнюю ночь перед нашимзнакомством. Мать никогда не говорила ей обо мне. Это было хуже всего. И, судяпо ее поведению, она не собиралась прощать мне самого факта многолетнегоотсутствия. Вот такая нехорошая история. Она всегда чуточку презирала своегоприемного отца, считая, что мать не должна была выходить замуж за этоничтожество. И всегда росла с неким комплексом неполноценности из-за этого.Фактически она выросла без отца. И вдруг в двадцать с лишним лет она узнает,что у нее есть отец. Известный миллионер и бизнесмен, который столько лет дажене звонил своей дочери и не появлялся рядом с ней. Объяснить, почему ее матьскрывала от настоящего отца сам факт рождения ребенка, было невозможно. Онаобижена и на свою мать, и на меня. Я даже думаю, что Ирина не стала бы говоритьдочери обо мне, если бы не это предсказание цыганки. Возможно, Ирина тоже внего отчасти поверила. И решила познакомить нас до того момента, когда меняубьют.

– И вы меня позвали, чтобы я предотвратил ваше возможноеубийство, – уточнил Дронго и, получив утвердительный ответ, спросил: – Заэти два дня у вас были другие посетители?

– Один раз приезжал Самойлов. И еще один раз я ездил впрокуратуру. Больше ни с кем я не общался. Ирина, моя дочь, приехавшие со мнойлюди – Гюнтер и Лиана. Больше никого я не видел.

– Тогда почему вы считаете, что опасность настолько велика?

– Я вам поясню. Когда два дня назад ко мне пришла Ирина, яоткрыл бутылку виски. Ее принесли мне из ресторана. И мы выпили. Она меньше, ябольше. Бутылка стояла все время на столике. Сюда входили только Ирина, моядочь, Лиана, Гюнтер и Самойлов. Когда убирала горничная, в комнате находилисьохранники и поэтому их я не подозреваю. Бутылка стояла на столике. Когдасегодня утром, перед завтраком, я налил себе немного виски, меня стошнило. Яуспел добраться до ванной комнаты, и меня вывернуло наизнанку. И тогда яиспугался по-настоящему. Получается, что кто-то из оказавшихся здесь людейхотел меня отравить. Сбывается предсказание цыганки. Меня хотят убить и сегоднявечером заканчиваются вторые сутки.

– Какой мотив? Вы можете сформулировать мотив преступления?Зачем вашим близким людям травить вас?

– Мотивы могут быть разные, – вздохнул Чхеидзе, –мотив Ирины понятен. Я бы удивился, если бы она мне все простила. Ведь я тогдапоказал себя бесчувственным негодяем, фактически оставил женщину в интересномположении. И хотя я не знал, что она ждала ребенка, это меня не оправдывает.Никак не оправдывает.

Своим решением я подтолкнул ее к первому замужеству. Она несмогла простить мне двух лет жизни с Викентием, которого я, на свою голову,тоже неплохо знал. Он был слизняк. Ни мясо ни рыба. Я даже не смог бы встрашном сне себе представить, что она могла выйти за него замуж. Я даже думаю,что она испытывала к нему в постели чисто физическое отвращение. Вот вам имотив за ее загубленную жизнь.

– Вы подозреваете только ее?

– Не только. Моя взрослая дочь достаточно умная ирассудительная. Она тоже не простит моего длительного отсутствия и появления изнебытия. К тому же, она может стать единственной наследницей в случае моейсмерти. Очень богатой и независимой. Учитывая, что матери она тоже не прощаетдолгое молчание, то у нее были все причины для того, чтобы меня по-настоящемуненавидеть. И пытаться уйти от опеки своей матери.