Читать книгу "Мечта империи - Роман Буревой"

У Меркурия в подчинении была целая сеть тайных агентов. Служба божественных фрументариев набирается из бывших гладиаторов — с годами многие из них входят в постоянный контакт с гениями. Кое-кто занимается слежкой вдохновенно — приятно держать гения на крючке. Но сейчас Меркурий не хотел прибегать к человеческой помощи.

Можно было, конечно, самому направиться в галльский портовый город и все проверить, но пусть лучше молодые побегают и разведают, что там происходит. Людей давным-давно следует наказать за какую-нибудь малость ради профилактики, чтобы помнили о богах. А на землю он пошлет Пана, если, конечно, козлоногий сынок окончательно не спился в свите полусумасшедшего Вакха, который пьян с утра, а к вечеру валяется в беспамятстве под собственным ложем.

В этот вечер Клодия, разбирая клейма, обратила внимание на один очень странный заказ.

«Счастливое окончание правления Руфина».

Она была уверена, что подобные желания запрещены, сверилась с гладиаторскими книгами и выяснила, что официального запрета нет.

Просто никто давным-давно не берет таких клейм. Что-то цензоры недосмотрели, как всегда.

Желание хорошее, если Клодия выиграет.

Вероятностный расчет в ее пользу. А если она проиграет? Ничего страшного не случится — тут же успокоила себя гладиаторша, отсутствие счастья еще не означает наличие бед. К тому же Пизон обещал поставить ее завтра против Красавчика. Вот это действительно странно… Обычно устроитель никогда не называет противников заранее. Что если Пизон знает об этом клейме? В графе «заказчик» значилось «Гей Бенит Плацид». Но это имя ничего не говорило Клодии.

Зачем понадобилось какому-то неизвестному Бениту заказывать столь рискованное желание? Но придумать ответ Клодия не смогла. Она уже хотела позвонить своему агенту и отказаться от клейма, но глянула на обещанную сумму и обомлела. Ей предлагали сто тысяч. Цифра ее оглушила. Все вопросы отпали сами собой, сомнения испарились. Сто тысяч вселили уверенность, что она победит.

«А не загадать ли мне к тому же, чтобы Пизон попросил моей руки?» — подумала Клодия, смеясь и потирая руки.

Пизон ей никогда не нравился, но очень хотелось его унизить. Женщина должна исполнять свои капризы, в этом ее очарование. Так говорит Марция. Клодия ее терпеть не могла, но в капризах и в очаровании конкубина[26]Элия знала толк. Ну почему такие мужчины, как Элий, достаются всегда стервам! Клодия тяжело вздохнула. И решила не загадывать насчет Пи-зона. Видеть его сгорающим от вожделения — в этом нет ничего забавного.

Хотя архитектурно рынок Траяна выглядел почти так же, как в год своего создания, внутри бесчисленных лавок все изменилось. Яркие электрические лампы под потолком, повсюду зеркала, треск кассовых аппаратов и огромные фотографии с рекламой модной губной помады и новой светящейся пудры для волос — все это в сочетании со старинными мозаиками, мраморными прилавками и скульптурами вызывало ощущение нереальности. Громкий говор людей то и дело перекрывал сообщения по радио: «Распродажа в семьдесят второй секции… самый лучший воск для посмертных масок… не проходи мимо, благородный римлянин». Вер зашел в маленький магазинчик с золоченой вывеской «Лары». Для здешнего товара не требовалось большего помещения: на мраморных полках теснились крошечные статуэтки Изящные юноши и дородные матроны из серебра и слоновой кости занимали первые ряды, оттесняя в тень бронзовых, отлитых по одной форме Меркуриев и Марсов. И уже вовсе стыдливо прятались на верхних полках глиняные и деревянные, наскоро раскрашенные безликие существа, которых любой покупатель может назвать своим гением, бабушкой, дедушкой или домашним божком.

Вер выбрал фигурку юноши из слоновой кости. Прекрасный атлет с рельефными мышцами был похож на самого гладиатора. Вер завернул покупку в кусок мягкой ткани — ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, что он купил статуэтку для своего ларария — и спрятал под тунику. Проталкиваясь сквозь толпу к выходу, среди пестрой бурлящей массы покупателей он заметил Сервилию Кар.

Красавица-матрона обсуждала с хорошенькой продавщицей из лавки модной одежды дорогую столу, расшитую белым и черным жемчугом. Вер на мгновение опешил. Эта женщина не могла не знать, что сегодня произошло в Эсквилинской больнице. Час назад он звонил ей домой, к телефону подошла служанка и сообщила, что госпожи нет и не будет несколько дней. И тут же повесила трубку. Тогда Вер решил, что Сервилия Кар скрылась вместе со своей дочерью. Это было естественно и понятно… И вдруг он встречает ее в бездумной суете огромного рынка, она выбирает роскошные тряпки и выглядит почти беззаботной.

Вслед за растерянностью накатила злость — Вер вспомнил о мастерски проведенной интриге и, яростно работая локтями, протиснулся к женщине, которая принесла ему беду. Но прежде чем он бесцеремонно схватил ее за плечо, она обернулась и смерила гладиатора высокомерным взглядом.

— Не ожидала узреть тебя здесь, Юний Вер, — сказала она насмешливо и приподняла брови, что должно было означать удивление.

— Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть, — Вер ядовито усмехнулся. — Скорее уж ты должна сидеть в библиотеке, за подшивкой «Акты диурны» и штудировать речи сенатора Элия.

Она не подала виду, что поняла упрек.

— О, я с удовольствием читаю речи Элия — у сенатора прекрасный слог, в отличие от его коллег.

— Путь от Эсквилинской больницы сюда гораздо длиннее, чем кажется на первый взгляд.

— Не замечала. У меня новое авто, — она обернулась к продавщице и одобряюще кивнула: — Заверни, милочка, я беру эту столу. Счет пришли домой.

Затем она взяла Вера под руку и отступила к небольшому фонтану, где изо рта мраморного Морфея вытекала вялая струйка зеленоватой воды.

— Ради всех богов, Вер, оставь меня. Обходи стороной. Иначе тебя убьют.

Мне, разумеется, на тебя плевать. Но моя девочка подвергается лишней опасности.

Забудь обо всем, если можешь. И если не можешь, тоже забудь.

— Может, я и забыл бы, не устрой ты подлой ловушки Элию, мне и Варрону.

Варрон погиб, если это тебя, конечно, волнует, — Вер говорил зло, злость иногда сходит за негодование.

— Просто я оказалась умнее вас троих, а ты уже кричишь о подлости. Я спасаю свое дитя. А остальное меня не волнует.

О да, она умна! В этом ей не откажешь! Она так убедительно рассказывала о своих капризах и подлостях, чтобы сбить со следа, чтобы отвести от более страшной ловушки, которую она приготовила. Против воли Вер восхитился ею. Ум всегда восхищал его.

— Кто за всем этим стоит? Император? — Вер задавал вопрос, зная, что она ни за что не скажет правду.

Она окинула его презрительным взглядом.

— Тебе хочется погубить меня, Вер?

— Я хочу помочь твоей дочери.