Читать книгу "Роман Арбитман. Биография второго президента России - Лев Гурский"

И вдруг за две недели до выборов все самым неприятным образом переменилось. Сперва забили тревогу эксперты Rand Corporation и Gallup, чуть позже неприятные цифры возникли в опросах службы ВЦИОМ, и наконец, сигнал об опасности подал «РОМИР-мониторинг»: число граждан, заявляющих о поддержке КПРФ, стало неуклонно расти — чуть ли не по 15 % в неделю. С такими темпами к 16 июня — дню выборов — рейтинг Зюганова мог перевалить за 45 %. «При этом раскладе, — пишет А. Филиппов, — шансы Бориса Ельцина честно победить в первом же туре выглядели призрачными».

Ценой неимоверных финансовых и организационных усилий команда Сосковца сумела заполучить перебежчика из зюгановского штаба. Выяснилось невероятное: у коммунистов нет никакого «ноу-хау», они и сами в сильном недоумении от своих возросших успехов. Кто же враг? Где просчет? Промучившись над загадкой неделю (рейтинг Зюганова за это время достиг уже 37 % и темпов не снижал), Коржаков вынужден был позвонить Арбитману и, превозмогая себя, попросить о немедленной встрече за пределами Кремля.

«Я предложил ему увидеться в ресторане «Прага», в уютном зале на третьем этаже, где двумя годами раньше справляли свадьбу моей старшей дочери, — вспоминает А. Коржаков. — Арбитман «Прагу» отверг, сославшись на неинтересное меню, но согласился посидеть со мной в «Макдональдсе» на Тверской и съесть по бигмаку. Тут уж я отговорился желудочными коликами. В итоге мы с этим фокусником встретились, как два начинающих шпиона, в центре ГУМа у фонтана».

Вплоть до известной истории с коробкой из-под ксерокса (о ней речь еще впереди) неприязнь Коржакова к Арбитману не была достоянием широкой публики, но все ближайшие соратники первого президента России прекрасно знали об этих сложных отношениях.

«Руководитель президентской охраны мучительно ревновал Ельцина к Арбитману, — справедливо замечает А. Филиппов. — По сравнению с Арбитманом даже Чубайс казался ему не таким опасным противником. Мало того, что у Арбитмана был такой же, как и у начальника охраны, «доступ к телу» президента, — Роман Ильич имел авторитет у Ельцина, вполне сравнимый с коржаковским. Злило Александра Владимировича еще то, что он в сердцах называл фокусами, сглазом, гипнозом, а то и вовсе черной магией».

Нелюбовь двух соратников первого президента России была, надо признать, обоюдной. Но, в отличие от Коржакова, для которого (особенно после его отставки) Арбитман стал притчей во языцех, Роман Ильич старался не высказываться об оппоненте публично — и в бытность свою помощником Ельцина, и тем более после избрания главой государства. Хотя в интервью газете «Совершенно секретно» (2006) все-таки заметил мельком, что «как правило, старался не встречаться с Коржаковым иначе как по безотлагательной служебной надобности, а если все-таки встречаться, то при свидетелях. И говорить поменьше: любезнейший Александр Владимирович по старой чекистской привычке любит носить в кармане включенный диктофон».

Приведенная выше цитата объясняет немногословие Романа Ильича во время его свидания в ГУМе с начальником президентской охраны.

«Мрачно выслушав новости и молча проглядев печальные диаграммы ВЦИОМа, — пишет А. Коржаков, — Арбитман прошептал одну только фразу: «Враг не в зюгановском штабе, а в головах». Я вытаращился на него, не понимая этих туманных иносказаний. Тогда Арбитман отошел к газетному киоску, вернулся с телепрограммой, открыл на первой попавшейся странице и обвел шариковой ручкой полдюжины названий на разных каналах. «Вот где проблема», — сказал он».

Экземпляр той газеты не сохранился, но и теперь нетрудно понять, какие передачи отметил Роман Ильич и почему: «Старый телевизор», «Старый патефон», «Старые песни о главном», «В старых ритмах», «Старая квартира», «Незабытое старое», «В поисках утраченного», «Намедни: наша эра», «Ретромания», «Ретро-шлягер», «Вчера, позавчера» плюс еще дюжину похожих программ, которые с разной степенью интенсивности заливали глаза и уши телезрителей сладким ядом ностальгии по брежневским временам — райской эпохе, когда ни маньяки, ни богатеи, ни педерасты, ни террористы нормальному человеку как-то не бросались в глаза. Прибавьте к этому идущие по всем каналам художественные фильмы, снятые во времена, когда девушки были моложе, вино слаще, а уличные постовые добрее.

Программы эти и прежде были частыми гостями в эфире, но за несколько недель до выборов от них стало и вовсе не продохнуть.

Память тех, кто жил в 70-е годы, невольно отсекала дурное и оставляла только светлое. Воображение тех, кто по молодости этих времен не застал, выстраивало идиллию. Ни одна из ретро-программ не звала напрямую back in USSR, но все как бы подспудно намекали телезрителям, что былую гармонию можно попытаться вернуть…

«Просчитано было точно, — не без восхищения замечал позднее телекритик Владислав Орлов. — Ажиотаж саморазоблачений ушел в прошлое, в конечном итоге гражданам приятнее осознавать, что у них была История, которую можно даже назвать Эрой». По словам Марка Греся, эти передачи вызывали иллюзию встреч со старыми друзьями, и даже лучше: «Друзья повзрослели, постарели, мы и воспоминаниям предаемся уже современным языком. А современный язык не передает истинного духа детства, юности, молодости…»

Режиссером (или сценаристом, или креативщиком, или худруком, или хотя бы просто вдохновителем) больше половины из отмеченных программ оказался молодой, но уже знаменитый тележурналист, многократный лауреат премии «ТЭФИ». Звали его Леонид Парфенов.

Ни в особых симпатиях к левым, ни в контактах с командой Геннадия Зюганова Парфенов замечен не был. «Вовремя уловив тенденцию — ностальгию по ставшему светлым на фоне «чернухи» девяностых прошлому — он попадал в самую точку», — пишет в своем аналитическом обзоре Эмилия Белкина. Однако и чисто коммерческими его проекты назвать было нельзя: профессионалы без труда обнаруживали в них грамотный идеологический message. «Каждый раз Парфенов играл не за Зюганова, но против Ельцина, — замечает М. Такер. — Что, в принципе, было одно и то же».

За два дня до голосования, 14 июня 1996 года Ельцин провел у себя на даче в Барвихе нечто вроде расширенного заседания предвыборного штаба. Помимо начальника штаба и главы президентской охраны присутствовали также Арбитман, Чубайс, генпродюсер ОРТ Эрнст и дочь президента Татьяна. Встреча была закрытой, стенограмма не велась, не был приглашен даже недавно назначенный новый пресс-секретарь президента Сергей Медведев. Однако благодаря уже цитированным выше мемуарам А. Коржакова подробности встречи перестали быть секретом в 1997 году.

«СперваОлег(Сосковец.-./7.77)зачиталрезультатымони-торинга телепрограмм, который сделали по моей просьбе, — вспоминает А. Коржаков. — Потом он доложил о результатах соцопросов. Общая картина была столь удручающей, что я не выдержал и сорвался: «Ребята, я этого Парфенова просто придавлю, как крысу. Ясно, кто народу голову забивает! Нам в первом туре надо хоть ненамного перегнать Зюганова, а в промежутке между турами выкинем на хрен из эфира все эту ностальгическую чушь. Пусть вместо нее лучше с утра до ночи мультики крутят, «Ну, погоди!», например». Олег хмуро заметил, что «Ну, погоди!» — типа тоже ностальгия. «Тогда «Том и Джерри», — отмахнулся я, — неважно. Главное, чтобы не «Лебединое озеро»… Костя, а ты чего молчишь?» Костя (Эрнст. — Л. Г.), глядя в пол, забормотал, что, мол, вообще-то чисто формально все эти передачи не являются прозюгановской агитацией, к тому же они идут на многих каналах, а не только ОРТ, и глупо снимать с эфира то, что все равно пойдет у конкурентов и, кстати, приносит в казну неплохие бабки. «Константин, вы за кого, в конце концов, за папу или за коммунистов?» — не выдержала Татьяна. Тут Эрнст опомнился и промямлил, что он, само собой, не за коммунистов и сегодня же объяснит все Лене, который тоже, конечно, не за коммунистов, он же не псих, и он, конечно, на время уберет из эфирной сетки всех каналов те передачи, к которым он причастен. «Этого мало, — с придыханием, как отличник в школе, проговорил Чубайс. — Необходимо противоядие такой же силы. Нужен честный и талантливый, без слюней, документальный фильм об эпохе Брежнева, чтобы прокрутить его в прайм-тайм по всем метровым каналам. Вопрос в том, захочет ли Леонид Гаврилович Парфенов снять такое кино?» И тут вдруг подал голос Ельцин. «Гаврилович, вы сказали? — глухо переспросил он. — А он у нас родом случайно не из Свердловска? Отца его не Гавриилом Харитоновичем звали?..»