Читать книгу "Второе рождение - Ирина Градова"

– А в чем именно заключаются ваши функции? – спросил подполковник.

– В основном в посредничестве. Как я уже сказала, мы сотрудничаем с детскими домами, и через нас люди…

– Но зачем обращаться к вам, – перебил Карпухин, – если можно связаться непосредственно с учреждениями?

– Справедливое замечание, – кивнула Кравчук. – Некоторые так и поступают, но дело в том, что процесс усыновления сильно бюрократизирован и может затянуться на долгие месяцы. Наше агентство обеспечивает необходимую юридическую, социальную и даже медицинскую поддержку, и, таким образом, время сокращается до минимума.

– Это законно? – нахмурился подполковник.

– Абсолютно, – заверила его Кравчук. – Мы не пытаемся обойти закон – себе дороже. Просто на нас работают очень умелые и знающие юристы. Кроме того, мы занимаемся усыновлением детей за границу, а этот вопрос вообще вне компетенции детских домов.

– А частные лица к вам приходят?

– Да. Иногда будущие мамочки в затруднительном положении обращаются к нам с просьбой заняться их проблемами.

– Что значит – «заняться проблемами»? – уточнил Карпухин.

– Ну, они уже знают, что не смогут оставить ребенка и планируют отказаться от него. Поэтому мамаши желают, чтобы мы пристроили детишек в хорошие семьи.

– Вы понимаете, что говорите о торговле детьми?

– Ни в коем случае! – воскликнула Кравчук. – Речь не идет о деньгах!

– Думаете, я вам поверю?

– Ну, – улыбнулась она, демонстрируя безупречные белые коронки, – вам пришлось бы доказать обратное, а это, смею вас заверить, будет невозможно.

– Но если ни вы, ни мать не получают денег, то в чем фишка?

– Вы неправильно понимаете, – снова улыбнулась Кравчук. Подполковник видел, что она нисколько не волнуется, и это его смущало. За долгие годы работы он привык «раскусывать» людей в первые несколько минут беседы, но гендиректор «Второго шанса» оказалась ему не по зубам. Либо она отличная актриса, либо деятельность агентства и вправду абсолютно «белая». Последнее казалось Карпухину невероятным, поэтому он остановился на третьем варианте: у «Второго шанса» имеется отличное прикрытие на самом верху, где-то в хитросплетениях коридоров городской власти, и по этой причине Юлия Кравчук так спокойна.

– В случае непосредственного обращения будущей матери, – продолжала она, – «Второй шанс» получает деньги только за посреднические услуги от потенциальных усыновителей. Мать же не получает денежного вознаграждения, но мы даем ей шанс родить в нормальных условиях. Как правило, это девушки из «маргинальных» слоев населения, и они боятся сообщать родителям о своем положении, не имеют средств, а часто и жилья. У них нет денег на аборт, либо они боятся его делать, либо узнают о собственной беременности на слишком поздних сроках.

– И что же делаете вы?

– Мы заботимся о том, чтобы с будущей матерью ничего не случилось. Порой ее берут на полное содержание будущие усыновители. Тогда девушка живет с ними, они кормят ее за свой счет, одевают, обеспечивают регулярные медицинские осмотры и так далее.

Слушая Кравчук, подполковник ловил себя на том, что не верит ни единому слову. Женщина говорила уверенно, словно долго готовилась к разговору, однако опыт подсказывал ему, что все не так просто и благостно в этом «Втором шансе». Вряд ли многие мамаши легко согласились бы на то, чтобы отдать ребенка бесплатно, когда Интернет пестрит объявлениями о купле-продаже детей непосредственно «от производителя»! Тем не менее, Карпухин понимал, что поймать Кравчук на лжи сейчас не удастся: она на таких делах собаку съела и наверняка обложилась законами и юристами так плотно, что пробить эту оборону без соответствующих доказательств не получится. Что ж, он терпеливый и разберется с агентством позже, а пока нужно перевести стрелки непосредственно на причину его визита.

– Вам знакомо имя Илоны Прокопенко? – задал он вопрос, надеясь на лице Кравчук уловить хотя бы намек на беспокойство. Ни один мускул не дрогнул на лице собеседницы, однако она ответила:

– Я помню это имя. Оно редкое, да и девушка была красивая – у нее родился бы симпатичный ребеночек!

– Вы занимались делом Илоны?

– Да я бы с удовольствием, – развела руками Кравчук, – только Илона больше не появлялась!

– Как это?

– Да вот так! Я даже занесла ее в компьютер и через два дня нашла подходящих усыновителей, но мне не удалось связаться с Илоной – ее мобильный не отвечал.

– Вот как… Значит, вы не знаете, куда она делась?

– У нас много конкурентов, – пожала плечами Кравчук. – Не удивлюсь, если кто-то из них перебежал нам дорожку! Вот, сами поглядите, – и, выдвинув ящик стола, она вытащила пачку буклетов. – Они не стесняются – приходят прямо сюда и оставляют здесь свою рекламу, представляете?

– Разве ваша охрана не призвана воспрепятствовать этому?

– В этом доме располагается больше двух десятков агентств, – вздохнула гендиректор. – И у нас общий холл. Там ежедневно проходят тучи народу, и никто не может запретить оставить буклеты в зале ожидания.

Карпухин повертел в руках буклеты.

– Могу я их забрать? – спросил он.

– Да ради бога – завтра еще столько же притащат! – усмехнулась Кравчук. – Могу я вам еще быть чем-то полезна?

* * *

Я входила в бизнес-центр «Волна» с сильно бьющимся сердцем. Я давно не была в офисе ОМР, и многие интересные дела прошли мимо меня – Андрей тщательно оберегал мой покой. И вот я все-таки получила доступ в «святая святых», хотя мой любовник и босс сдался не без боя. Ему пришлось признать, что я продвинулась в своем расследовании, предоставила в распоряжение Карпухина полезные сведения, а потому имею право здесь находиться. Не последнюю роль сыграло и то, что в делах убитого Тимура Семагина и пропавшей Татьяны Цепко наметилась связь. Андрею ничего не оставалось, кроме как позволить и мне участвовать в «саммите». У меня создавалось ощущение, что он обернул меня в теплый кокон и боится, как бы что не просочилось снаружи внутрь и не побеспокоило меня.

Я была так рада видеть членов Отдела, что обняла их всех – даже патологоанатома Леонида Кадреску, у которого прикосновения посторонних вызывали ужас на грани обморока. Тем не менее, он вошел в положение и терпеливо вынес «экзекуцию». Выглядел Кадреску отменно, как всегда, и я украдкой окинула свою расплывшуюся от беременности фигуру в большом зеркале на стене. Сравнивать нас глупо: в конце концов, Леонид – мужчина, причем мужчина-атлет, почти двухметрового роста. Однако мы практически одного возраста, а он выглядит лет на десять моложе. Кожа его всегда загорелая, даже зимой, прическа – волосок к волоску, и волоски эти удивительным образом удерживаются на голове в строго вертикальном положении, игнорируя законы земного притяжения. Черные глаза, почти лишенные зрачка, всегда смотрят мимо собеседника или, скорее, сквозь него – встретиться с Кадреску взглядом представлялось делом крайне затруднительным. Лицо Леонида обычно хранит скучающе-презрительное выражение, и тех, кто его совсем не знает, данный фактор может отпугнуть. Для того и предназначено это выражение – Леонид не любит общения. К счастью, по работе ему в основном приходится иметь дело с молчунами.