Читать книгу "Не жить - Юрий Бригадир"

Я ее в кусты утащил. Полночи под грозой да под ливнем трахал. Очень мне тогда она понравилась. Но под утро что-то обмякла и затихла. Да и неважно, к этому времени мне она и не нужна была. Встал, потянулся до хруста, да и ушел в дождь, как рыба в воду…

Сначала медленно шел. Потом быстро. А потом побежал. Наутро я первый раз задумался об этих самых эмоциональных градусах. Только я им тогда название еще не придумал. А ночью летел через кусты, дышал серебряной дождевой пылью, рубашку потерял где-то или сорвало напрочь. Хлестали по мне ветки, листья царапали, дождь лил, под ногами вода хлюпала, пару раз спотыкался об корни какие-то, на траву падал как кошка – даже больно не было, кувыркался мягко да дальше бежал. Если бы кто видел меня – ужаснулся. Вроде улыбка, а вроде – оскал животный, чувственный, безумный. Глаза в темных кругах, ноздри шевелятся, зубы блестят, грудь как баян ходит, брызги из-под ног поднимаются, с дождем мешаются и вниз падают. Серебристые капли, в которых смерть, быстрота, счастье, боль, тоска сладкая, хохот черных ангелов и голод, голод, голод… Такой неистовый, волчий, безграничный, что казалось – желудок бьется как сердце…

Думаю, в блокадном Ленинграде я не голодал бы ни дня…

21

– Гиря, ты нужен, прием! – захрипела рация.

Влад долго шарился возле заднего стекла машины, пока не нашел ее, засыпанную какими-то бумагами, взял и спросил в ответ:

– Что случилось? Потеряли?

– Нет, не потеряли, твой крест на мониторе горит, все нормально. Новость не очень хорошая. Даже не знаю… Короче, лучше на сотовый позвоню. Отбой…

Гиреев бросил рацию опять назад и поправил клипсу. Почти сразу в ухо кашлянул Милевич. Влад поморщился:

– Вечно ты в ухо…

– Извини, не буду. Короче, кто-то из ментов выложил Наталье весь расклад.

– Что? – подскочил Гиреев. – Я же всех предупреждал!

– Я тоже всех предупреждал, и не один раз. Недержание у них, сволочей. Но дело не в этом… Наталья заперлась у себя в комнате, судя по всему поговорила по телефону, после чего уехала.

– Почему не задержали?

– А как мы ее задержим, Влад? Она, если ты помнишь, твоя жена! Две машины, конечно, к ней на хвост прицепили.

– Где она?

– Ресторан «Райский сад». Столик на четверых взяла. К ресторану подъезжала серая «Ауди», водитель за рулем остался, двое прошли в зал, подсели и о чем-то говорили минут десять. Потом уехали…

– Что делает Наталья?

– Ест. Заказала жаркое, салаты, на вид спокойная… Даже очень.

– Понятно… Кто эти парни из «Ауди»?

– Борисовские. Мы их узнали, они нас тоже.

– Как думаешь, что Наталья затеяла? – спросил Влад.

– Думаю, убьет она тебя, – бесстрастно сказал Милевич. – Поэтому борисовских мы ментам сдадим, а с Натальей сам решай, что делать. В любом случае – быстро сюда давай. У майора к тебе дело, а я и так слишком сегодня разговорчивый. Отбой!

– Отбой… – машинально ответил Влад.

Мимо проносились голые, похожие на скелеты деревья. Спать уже не хотелось. Не хотелось ничего, кроме хоть какой-нибудь ясности. До вчерашнего дня все было трудно, иногда очень трудно, иногда непробиваемо трудно, но понятно. Можно было решить все, и всегда была масса способов. А теперь не было даже призрака понимания. Зачем он, они, оно все это делает? Кому нужен этот цирк? Есть же нормальные понятия. Ты хочешь денег – возьми. Ты хочешь дорогие вещи, поехать в Париж на выходные, прокатиться в машине, которая стоит как самолет… Что тебе еще надо? Зачем тебя моя смерть? Влад с детства опасался психических больных. Не то чтобы панически. Он не убегал от них с криками по улице и не прятался на чердаке. Но в нем всегда жило это противное, мерзкое, поганое неприятие биоробота, который непонятно как себя поведет в следующий момент. Биороботы не должны ходить по улицам. Это противоестественно. Не валяются же на улицах трупы. Они все складируются в строго отведенных местах и никогда в обычных условиях не портят жизнь. К умершим Влад относился лояльно. Все там будем. Рано или поздно. Традиции отдавать концы еще никто не отменял. Но в жизни мертвым не место. Их и нет в жизни. Только тени да воспоминания. А сумасшедшие? Зачем они? Для чего? Что с ними делать? Какие такие проблемы с ними можно решать? Есть разум, есть функция, есть логика. И вдруг… Среди этого правильного мира возникает непонятно откуда взявшийся живой труп, киборг, искореженный высоким напряжением компьютер, который неотличим от обычных людей и бесконечно от них далекий. Как с ним обращаться? О чем с ним говорить? Это все видимость, фикция, фокус. За глазными яблоками ничего, кроме кровавой темноты. Он ходит, пока заряжена его батарейка. Каждую секунду в его мозгу возникает импульс, который никогда ничего не создаст, кроме разрушения. Зачем их вообще держать в психбольницах? Кому они вообще нужны? Что за, мать твою, милосердие? Откуда вообще взялась эта псевдогуманность? Это же так просто – очистить землю от идиотов. А где и как пропустили этого? На каком медосмотре проскочил этот урод? В какой школе для каких дебилов он учился? Кто его гладил по голове, кто вообще смотрел ему в глаза? Если это все кончится… Хоть как-то кончится и если выживу, подумал Влад, то никаких душевнобольных у меня нигде не будет. Ни на работе, ни в жизни, ни среди знакомых. Лично буду вычислять и уничтожать. Пока они живы – разум не имеет смысла. Как жить, если нет смысла? Твари, зомби, нежить…

Зазвонил телефон, и в ухо проскользнул совершенно изменившийся голос Натальи. Чужой. Твердый.

– Влад, приезжай, нам надо поговорить…

– Что случилось?

– Я буду дома через двадцать минут, – не обращая внимания на его вопрос, сказала Наташа, – жду! – и отключилась.

Влад сорвал с уха клипсу и отбросил ее в сторону. Так-так. Не спеши. Думай. Ты долго не спал, ты будешь ошибаться, а тебе нельзя ошибаться… Родных на этой земле больше нет. Есть, правда, Коля, но он, скорее всего, погибнет. Куда бы ты ни поставил фигуру, все равно будет мат. Интересно, на том свете высыпаются? Хорошо бы… А то песок в глазах уже скрипит…

Через полчаса машина Гиреева въехала во двор. Все как-то неуловимо изменилось. Снег на газонах еще больше осел, стал темным. Солнце на глазах убивало сугробы. Охраны не было видно. Вообще. Хотя, по расчетам Влада, в доме или, на худой конец, рядом – должны были быть человека четыре. Но тут распахнулась дверь, и на крыльцо вышла Наталья. Как только Гиреев взглянул на нее, он понял, что произошла мутация. Ни одним движением, жестом или взглядом эта совершенно чужая женщина не напоминала его жену. Она жестко посмотрела на него, усмехнулась одним уголком рта и спустилась по ступенькам. Подойдя к нему, она кивнула в сторону и сказала:

– Пойдем, пройдемся по улице…

Влад кивнул, и они вышли через калитку. Там на самом деле ходить было сложно. Начало весны, снежная грязь, тоскливая донельзя картина. Тротуар был весь в ледяных лужах, и в них отражалось бездонное небо. Иногда серое, иногда с облаками.