Читать книгу "Райский уголок для смерти - Наталья Андреева"

– Думаю, у убийцы тоже, – неожиданно рассмеялся Максим. – Если он и повторит попытку тебя убить, то не сегодня. Можешь отдыхать.

– Спасибо! – с чувством сказала Анна и одним глотком допила «Маргариту».

– Мы ни на минуту не оставим тебя одну, – пообещал Максим. – Лежи, принимай визитеров. Думаю, к тебе не раз еще зайдут, чтобы выразить сочувствие.

Прием у королевы Анны

В конце этого дня Марина подумала, что если бы с Романовой не случилось такого несчастья, его обязательно надо было придумать. Анна враз стала самой популярной женщиной в отеле и, разумеется, ее друзья тоже. Даже рыжий шотландец, столкнувшись на лестнице с Мариной, принялся что-то лопотать и возмущенно размахивать руками. Она кивала, не понимая ни слова. Так же вели себя немцы, только не лопотали, а выдавали инструкцию, как следует поступить в подобном случае, словно гвозди забивали. Она опять ничего не поняла, но улыбалась и кивала. Итальянцы просто на нее накричали, потом Марина сообразила, что они так выражают сочувствие. Галантный француз, которого она тоже слушала с улыбкой, пару раз нежно коснулся ее руки. Уже к обеду эта вежливая улыбка приклеилась к Марининому лицу намертво.

– Да, да, дорогой, – кивала она Максиму, посылавшему ее на пляж за вещами, и улыбалась.

Если Романова сегодня была русской королевой отеля, то Марина Соколова враз попала в первые статс-дамы.

– Эй! Жена! Ты меня слышишь? – Максим щелкнул перед ее носом пальцами. – Очнись!

– Да, да, дорогой…

– Принеси с пляжа наши вещи. И будь сегодня особенно внимательна: он обязательно зайдет.

– Кто зайдет, дорогой?

– Да убийца же! Проверить, как чувствует себя жертва! Он постарается скрыть свое разочарование, но, возможно, в какой-то момент себя выдаст. Превратись в глаза и уши. Слушай и все запоминай. Поняла?

– Да, дорогой.

Романова лежала в постели и дожидалась мастера по маникюру. Забежавшая в номер горничная вызвалась привести в порядок ее купальник, причем совершенно бесплатно. Анне наперебой старались угодить. А она теперь была в своей тарелке. С томным видом принимала визитеров и оказываемые ей услуги. Марина в который раз удивилась, какое же странное существо человек! Странное и загадочное. Как быстро он забывает плохое! Просто хороший отдых через год кажется ему отличным, а через два – замечательным. Где-то через пять превращается в «было супер», а через десять в «о-о-о-о!!! это что-то!!!!». Потом восклицательные знаки только добавляются. А то, как пятнадцать часов сидели в аэропорту, дожидаясь, пока починят самолет, как обходили грозу, садились в густом тумане при видимости не более ста метров, – забыто. Это все мелочи. Отдых-то был супер! Повторим? А как же! А гроза? Бомба в одну воронку дважды не падает! А то, что она может сделать другую воронку или даже оторвать голову, – не считается. Об этом никто не думает.

Так и Анна, которая утром едва не погибла и, оказавшись в номере, с час рыдала безостановочно, к обеду уже вполне освоилась со своим положением жертвы халатности нерадивых служащих отеля. Будто перила и в самом деле прогнили, а не были расшатаны намеренно. Анна расчесала волосы, поправила макияж и теперь с томным видом возлежала на кровати. Ей безумно нравилось, что вокруг ее персоны поднялась такая суета.

«Холодаярасчетливаяупертаяпохотливаянадменнаясука», – с неприязнью думала Марина, глядя, как Анна обращается с заглянувшей в номер Панамой.

– Ваш номер намного больше, – заметила та.

– А вы в каком корпусе живете?

– В «Марии».

– Фи! – сморщила носик Романова. – Это же так далеко от моря! И там очень маленькие балконы! И вид на море боковой! То ли дело у нас: фронт.

– Говорят, хозяин отеля многодетный отец, – вмешалась Марина, чтобы сгладить неловкость. – Он построил в приданое каждой дочери по корпусу и каждый назвал женским именем. Нина, как я понимаю, старшая. И самая красивая.

– А Мария, должно быть, дурнушка, – скривилась Анна. – С маленькой грудью и кривыми ногами.

– Мы не привыкли бросать деньги на ветер! – вспыхнула Панама.

Вот тут-то Максим и послал жену на пляж за вещами. То есть сначала ушла разобиженная Панама. Как только за ней закрылась дверь, Максим вспомнил о том, что пляж опустел, потому что начался обед.

– Марина! Принеси же, наконец, вещи! Крем уже можно выбрасывать! Он остался на столике, на самом солнцепеке!

– Да, да, дорогой… Уже иду…

– Какая неприятная женщина, – услышала Марина, закрывая дверь. – Удивляюсь, как ее терпит муж! – с чувством сказала Анна.

– Какая неприятная женщина! – услышала она вновь, уже в холле. – Удивляюсь, как только родственники ее терпят! – жаловалась мужу Панама, ведя его и Дочуру на обед. В номер к Романовой зашла она одна, семейство предпочло дожидаться ее в холле. Или Панама не желала, чтобы Милый увидел лежащую в постели Анну, и попросту его туда не пустила. Похоже, эта женщина была не только пьяницей, но и ревнивицей.

Марина поспешно спряталась за мраморную колонну. Семейство шло к лифту.

– Как она? – спросил Милый.

– Больше притворяется, – фыркнула Панама. – Ее и дубиной не убьешь!

– Не преувеличивай.

Они зашли в лифт, двери закрылись. Марина после короткого раздумья заковыляла вниз по лестнице. На какое-то время она забыла о боли в ногах, было не до того, но сейчас эта боль вернулась, причем с новой силой. Каждый шаг по ступенькам давался Марине с трудом.

«Надо пользоваться лифтом, – подумала она, морщась. – Чего мне бояться здесь, в таком шикарном отеле, где полно всегда готового услужить персонала? Всего-то три этажа! А пешком идти по этим лестницам просто пытка!»

И тут она вспомнила о самой большой в отеле лестнице: мраморных ступеньках, ведущих на пляж, куда ей предстояло сейчас спуститься, а потом, о господи, подняться! Вот где пытка пыток, настоящий «испанский сапог»!

«Зачем он послал меня?! – разозлилась Марина на мужа. – Мог бы и сам сходить! Нет, он остался с этой Холоднойрасчетливойупертой…» – она с наслаждением принялась перечислять все титулы сволочного Величества. Злость хоть немного заглушала боль.

– Ой!

Ее чуть не сшиб с ног взбегающий по лестнице Итальянец. Именно взбегающий. Или взлетающий. Взмывающий. Как в небо самолет. Через полуоткрытый рот с шумом вырывалось дыхание.

– Ой-ей-ей! – закричала Марина, чувствуя, как свело ногу.

– Экскьюз ми! – завопил, подхватив ее, Итальянец.

– Моя твоя не понимай! – разозлилась она.

– Как себя чувствует Анна? – заботливо спросил тот, мгновенно поняв урок.

– Вполне. Да пустите же меня! – поспешно отстранилась Марина, поняв, что красавец и не собирается разжимать руки. Итальянец был настоящий мачо: если уж женщина оказалась в его объятьях, он ее без поцелуя не выпускал.