Читать книгу "Волчья правда - Дмитрий Даль"

Лютцу хватило несколько минут, чтобы прийти в себя, вспомнить, что он командир гарнизона замка, и попытаться взять инициативу в свои руки.

– А вы кто такие? По какому праву врываетесь в мои покои? И как вы оказались в замке? Я мигом с вас шкуры спущу да на колы пересажаю. Родим, что здесь происходит? – последний вопрос адресовался офицеру караула.

– Я, граф Одинцов, известный тебе как сотник Волк. Теперь я хозяин этого замка, – медленно процедил сквозь зубы Серега.

До Ганца Лютца не сразу дошел смысл сказанных слов. Когда же он понял, кто перед ним, то не поверил. Пришлось Сергею доставать подписанную князем Георгом Третьим грамоту и совать ее в лицо сотнику. Даже после этой процедуры Лютц не сразу сообразил, как ему подобает вести себя с новоявленным хозяином.

– Твои полномочия еще проверить надо, – громко заявил он, но тут же пожалел о своей смелости.

Одинцов, недолго думая, резко ударил его в лицо. Закованный в железную рукавицу кулак разбил нос Лютца. От удивления и боли тот вскрикнул и схватился за лепешку из хрящей и кожи, бывшую когда-то его обонятельным органом. Серега сразу почувствовал, как надо себя вести с этим человеком. Он признает только право сильного, значит, ему надо показать, у кого силы и власти больше.

– Пошел вон из кресла, – тихо приказал Серега.

Ганц Лютц тут же выполз из-за стола и на подгибающихся ногах отошел в сторону, зажимая руками разбитый нос, из которого лилась кровь.

Одинцов занял освободившееся место и зло посмотрел на коменданта крепости.

– Сегодня можешь отдыхать, а завтра я жду тебя с докладом обо всех происшествиях на моей земле. Также мне нужны точные данные относительно стратегических запасов, – распорядился Серега.

– Простите, господин граф. Я как-то не сразу сообразил, что да как. Не понял. Устали мы тут от спокойной жизни. Болото, одним словом, вот и не ожидал таких радостных перемен, – залебезил Ганц Лютц.

– Оставь свои извинения для жены, – отмахнулся от него Серега.

– Да вот, кстати, о женщинах. Не хотите ли с дороги развлечься? Женского тела, так сказать, отведать. Свежатинки.

Слова Лютца пробили Одинцова на дрожь. Словно ему не любовные утехи предлагали, а заняться каннибализмом. Он даже представил себе женское тело на вертеле, и от этого на душе стало муторно.

Он заметил, как вспыхнула Айра, но промолчала, ожидая его реакции.

– Пошел вон. Жду с докладом утром. Сутенер хренов.

Последнее слово, по всей видимости, никто из окружающих не понял, но Сереге было на это плевать.

Ганц Лютц, пятясь, вышел из комнаты. Он хотел было прихватить с собой караульного офицера, но Одинцов рявкнул:

– Оставь его!

– Как прикажете, – зло процедил сквозь зубы Ганц Лютц, скрываясь за дверью.

Серега кивнул Шустрику. Лех выглянул за дверь, проводил Лютца взглядом и вернулся.

– Родим, как я понимаю, – сказал Одинцов.

Караульный офицер кивнул, соглашаясь.

– Еще раз увижу пьяным во время несения службы, запорю.

Родим покорно кивнул.

– Что за чушь тут несла эта пьяная рвань? Что за бабы? Развели тут бордель. Чтобы к завтрашнему утру и следа этого не было, – приказал Серега.

– Позвольте доложить. В замке никакого борделя нету… Просто сотник Лютц…

Родим в красках рассказал о похождениях своего начальника. Услышанное заставило Серегу внутренне содрогнуться. Ганц Лютц ему сразу не понравился, показался гнусным типом. Оказывается, в своей оценке он не ошибся.

– Кринаш, этого мерзавца под арест. Утром разберемся с ним. Проследи, чтобы девчонок из неволи выпустили.

Кринаш довольно улыбнулся. Похоже, Ганцу Лютцу предстоит чудесная ночка, насыщенная событиями. Скучать не придется.

– Джеро, проследи, чтобы усилили караульную службу. Сегодня в караул заступит десяток Бобра, да своих ребят тоже выдели. Родим, за сегодняшний караул продолжаешь отвечать ты. Заберешь пополнение и расставишь, как считаешь нужным.

Родим мигом вытянулся, словно его только что облагодетельствовали денежной премией или внеочередным званием.

– Разрешите выполнять?

– Иди уж, – устало процедил Серега.

Родим и Джеро направились на выход, когда Одинцов вспомнил еще об одном важном деле.

– Подождите. Завтра в полдень весь личный состав гарнизона построить в замковом дворе. Я говорить с людьми буду.

– Слушаюсь! – бодро отрапортовал Родим.

* * *

В полдень внутренний замковый двор был заполнен народом. Столько людей собралось, что не протолкнуться. За ночь весь гарнизон облетел слух, что в замок приехал новый владетель и скоро будет наводить свои порядки. Мол, сотника Лютца уже арестовали за неповиновение и собираются сегодня публично казнить, чтобы другим наука была. Солдаты гарнизона хоть и не любили своего командира, славящегося жестокостью, но все же негодовали по поводу его ареста. Все-таки он был одним из них, а тут приехал какой-то столичный выскочка да без суда и следствия виселицы строит. Они недовольно косились на солдат с волчьими гербами на доспехах, ворчали, что к ним прислали надсмотрщиков, но в открытую боялись выступить. Вести о подвигах волчьих солдат долетели и до их захолустья, к тому же чужаков было в три раза больше, чем их. Неравное соотношение сил для бунта.

Одинцов слышал гомон толпы за окном и чувствовал, что сегодня знаковый день. От того, что он скажет людям, будет зависеть пойдут они за ним или отвернутся, согревая в душе ненависть. Серега волновался, словно ему предстояло сдать самый важный в жизни экзамен, от результатов которого зависит вся его судьба. Положение ухудшала чугунная голова, которую не смог излечить даже десятичасовой сон. Такое впечатление, что весь вчерашний день он предавался обильным возлияниям, а сегодня не грех бы было опохмелиться.

– Ну что? Ты готов? – заглянул в кабинет Лех Шустрик.

Вид у него был довольный, словно он с утра уже успел выиграть состояние в карты.

– Скорее да, чем нет, – признался Серега.

– Ты смотри. Постарайся зажечь толпу. А то они тебя считают каким-то монстром. Я с Родимом поговорил, так Лютца в гарнизоне солдаты ненавидели. Но после ареста почитают его чуть ли не за великомученика.

– Догадываюсь, – хмуро сказал Одинцов.

– Так что ты уж постарайся. Нам бунты и саботажи на корабле не нужны.

Сереге пришло на ум сравнение. Сейчас он напоминал боксера перед выходом на ринг, а Лех Шустрик его тренер, подбадривающий бойца перед решительной схваткой.

– Как там этот мерзавец ночь провел? – спросил Одинцов.

– Ребята Кринаша постарались, чтобы он навсегда ее запомнил. Допросили, понятное дело, с пристрастием. Все показания записаны, так что можно смело приговор сочинять. Я бы его за яйца на крепостной стене вздернул…