Читать книгу "Бета-самец - Денис Гуцко"

— Не столько вопрос… У меня к вам предложение, Анна Николаевна. От Антона. От Антона Степановича.

Говорил позорно сбивчиво, только что не заикался.

— Антон… Степанович хотел бы как-то загладить свою вину… Понятно, что… это трудно. Невозможно… Жизнь человека… но… Такое стечение обстоятельств. Так вышло… и…

Анна с прежней своей невозмутимостью ждала, когда Топилин доберется до сути.

— Предложение, Анна Николаевна, состоит в том, что Антон… хотел бы подарить вам… предоставить вам… двухкомнатную квартиру. В новом доме. Отличное место! Центр, возле Дворца пионеров… Чтобы загладить вину… хоть как-то.

Поползла опасная тишина. Эту тишину нужно было разогнать поскорее, пока не залепила все отверстия, каждую пору, не склеила руки-ноги. Как капля древесной смолы, падающая на муху: кап — и точка. Была муха, теперь артефакт. Можно любоваться, рассматривать ее усики-ворсинки, выпученные бутончики глазок. «Тараканы прибегали, все стаканы выпивали. А букашки — по три чашки, с молоком с крендельком: нынче муха-цокотуха артефактнулась».

Нет, лучше продолжить говорить. Пусть даже сбивчиво.

— Сергея все равно не вернуть, — Топилин вздохнул печально. — И у Антона могут быть серьезные неприятности. Он очень переживает. А квартира отличная, не сомневайтесь. В элитном доме.

Пока говорил, не заметил, как перевел взгляд на траурное фото. Сергей смотрел прямо перед собой и, казалось, напряженно обдумывал поступившее предложение.

Анна поднялась, медленно прошлась по комнате. Черная ткань льнула к спине. Тонкая щиколотка. Плечи широковаты. Утопив руку в складках занавески, прикрыла балконную дверь. В комнате, отсеченной от уличного шума, стало слышно, как за стеной ругаются дети, два мальчика.

— Девяносто метров жилая. Две лоджии. Большие. На разные стороны. Вид из окон чудесный. Семнадцатый этаж. Лифты на отдельной ветке. Даже если в районе авария, они не отключаются. В общем, элитный дом. Во всех отношениях.

Обхватив себя руками, она медленно дошла до кресла. Сняла висевшее на спинке полотенце. Убрала полотенце в шкаф.

Профиль у нее четкий, но не резкий, уверенным мягким росчерком.

«У вас изящный профиль», — непременно говорил Топилин женщинам с изящным профилем, за которыми начинал ухаживать. Если к профилю прилагался интеллект — высказывался более пространно. Про Венеру Милосскую, на которую противопоказано смотреть сбоку, про рисунки Нади Рушевой, в которых идеальное чувство этого коварного ракурса.

Анна вернулась к комоду. К мужу.

По накатанному не получится, мог бы сразу догадаться. Другой рубеж, трудный. Сложней предыдущего.

— Еще меня просили передать… Только вы поймите правильно, Анна Николаевна… вопрос щекотливый… Антон надеется, что вы согласитесь прекратить дело за примирением сторон. Это несложно. Вполне законно. Абсолютно законно.

Она по-прежнему молчала. Вдруг заметил — улыбается. Присмотрелся: так и есть, улыбка. Грустная. Или желчная?

В дверь вкрадчиво постучали.

— Открою, — будто подумала вслух.

Она скрылась в тамбуре. Топилин принялся рассматривать странную террасу, сооруженную, очевидно, для того, чтобы в комнате появилась спальня: за балясинами перил виднелся краешек кровати.

Анна вернулась с пожилой соседкой в цветастом байковом халате, появление которой Топилин решил проигнорировать. Гостья, впрочем, тоже Топилина не замечала.

— Как ты? — спросила Анну с приторным сочувствием.

Та ответила с прохладцей:

— Как полагается, Софья Петровна.

— Хотела спросить, это… может, чего надо?

— Нет, спасибо.

— А то это… не стесняйся.

Ощущение от разговора — будто смотришь кино с дублированным переводом и понимаешь, что переводчик все нещадно переврал.

— Ты ела сегодня, нет?

— Я ела, Софья Петровна, — ответила совсем уж ледяным тоном.

Пауза. Стоят, смотрят друг на дружку колюче. Явно не в подругах.

— Если что нужно, ты говори смотри. Не стесняйся, — завела по новой Софья Петровна.

— Спасибо.

— Что — «спасибо»? — мягко укорила Софья Петровна. — «Спасибо, спасибо». Соседи все-таки. Хочешь супчика? А? Свежий. Принести?

Женщины играли в какую-то свою игру, смысл которой Топилин не улавливал.

— Спасибо, Софья Петровна.

На этот раз в голосе Анны звякнул металл.

Еще несколько утомительных реплик, и Софья Петровна ушла.

— Супчика она мне принесет, — проворчала Анна.

Пожалуй, довольно. Все сказал, что нужно.

— Я пойду, извините, — Топилин бочком скользнул от стола в сторону тамбура. — Так будет лучше. Вы обдумаете. Завтра созвонимся, встретимся. Все обговорим.

Сумбурно вышло. Но дольше он не высидит. Она его услышала. Все ясно как божий день. Закрываем дело — получаем квартиру, живем дальше. Не девочка, обойдется без уговоров.

— Мы собирались разводиться, — сказала Анна и посмотрела через плечо на фото Сергея.

— Что, извините?

— Незадолго до его смерти договорились окончательно. Он на даче жил. Давно. С прошлой весны.

— Да, вы говорили.

— За неделю до его гибели договорились о разводе.

— Ясно.

Ну, это совсем уж лишнее. Даже вдумываться не станет. Пропустит мимо ушей. О разводе они договорились…

— Анна Николаевна, я пойду. Вы обдумайте. Я вам позвоню завтра.

Она обняла себя за локти.

— Всё твердил, что новую жизнь начал.

— До завтра. Извините.

Пересек комнату, нырнул в тамбур.

Может и отказаться. Тогда суд — и тут уж адвокат всем займется.

— Созвонимся.

Разминулся с толстым задумчивым котом, выскочил в вонючее парадное.

Очевидно, теперь следует напиться. В баре. И кого-нибудь снять там. Студентку из универа. Вся из себя, вся такая разнонаправленная. Напряженно рассуждает о жизни, хохочет над пошлыми шутками.

Возле «Тигуана», уперев руку в заднюю стойку, справлял малую нужду в темноту двора пьяный старикашка.

— Пшел вон, — крикнул Топилин, и старик, не прекращая мочиться, как цирковой медведь, косолапо разбрасывая ноги, ушел за дерево.

Выбравшись из узких ломаных переулков, прошитых стайками мрачных подростков и одиноких прохожих без взглядов и почти без лиц — они напоминали капсулы, посланные по трубам пневматической почты, Топилин выехал на светлый и широкий проспект.

Итак, напиться.

Решил ехать в «Сусанина». Сосновые стволы вместо колонн, колоды вместо стульев. Бар облюбовали манагеры средней руки. Попадется на глаза знакомым — ничего страшного: место не слишком тухлое. По достижении желаемого можно будет, приплатив охраннику, загнать машину во внутренний дворик «Сусанина», а самому взять такси. Можно Милу потом вызвать. Если на месте безрыбье.