Читать книгу "Пока был жив покойник - Ксения Любимова"

Эрик пожал охраннику руку и направился к выходу. Внезапно он остановился и спросил:

– Егор, а меня вы тоже запишете? В какое время я уехал?

– А как же! И госпожу Веснину тоже. А почему вы спрашиваете?

– Проверяю, на всех ли распространяются ваши правила.

– На всех, – кивнул парень, – даже не сомневайтесь!

– Ну и отлично! Возможно, мы к вам еще заглянем!

– Господин Петров, – вдруг крикнул Егор, когда Эрик уже выходил на улицу. – А можно вас попросить об одолжении?

– Смотря о каком. Что случилось?

– Да ничего особенного… – замялся тот.

– Говорите, говорите, а то мы опаздываем!

– Вы не дадите мне автограф? – выпалил Егор и покраснел.

– Автограф? – удивился Эрик.

– Ну да. Буду рассказывать знакомым, что был с вами знаком.

– Автограф… – усмехнулся Эрик. – Это что-то новенькое. Один раз меня попросили сфотографироваться вместе – это было, но автографов еще не просили. Ну давайте, я вам оставлю свой росчерк.

Охранник быстро подсунул Эрику блокнот, и тот крупным красивым почерком нарисовал замысловатую закорючку.

– Спасибо! – поблагодарил Егор, убирая добычу в ящик стола.

– Не за что!

– А ты становишься звездой! – съехидничала Мариша, садясь в машину.

– Я уже давно звезда, только не все об этом знают.

– А мне ты дашь свой автограф?

– Надеюсь, не в книге бракосочетаний?

– Можно и там, – мечтательно проговорила Мариша.

– Если только стану старым и немощным. Тебя устроит такой вариант?

– Устроит. Только уж больно долго ждать!

– Ты смотри! – удивился Эрик. – А я думал, ты скажешь, что инвалиды тебя не интересуют.

– Ты мне интересен в любом состоянии, – уверила его Мариша и уставилась в окно.

В кабинет Голубева они вошли ровно в девять. Видимо, следователь начал работу задолго до их появления, потому что весь стол был усеян крошками от печенья, а на подоконнике маячили целых три стакана с остатками чая.

– Да, я понял, – сказал Голубев и положил трубку телефона. – Звонил судебно-медицинский эксперт, – пояснил он Эрику, – и уточнил время убийства.

– И что мы имеем? Что-то изменилось?

– Да, немного. Теперь это время с одиннадцати до тринадцати тридцати.

– А мы можем еще немного уточнить: нижняя граница – одиннадцать двадцать два. Итак, подведем итог. После половины двенадцатого уезжали из поселка только Ирина с Мальцевым, Звягин и Скориков с компанией. Убийца – или Ира, или Звягин. Причем Звягин вызывает у меня куда меньше подозрений, чем Проскурина. Скорее всего то, что он уехал вскоре после Мальцева и Иры, – простое совпадение.

– Или он воспользовался ситуацией, – встряла Мариша.

– Может быть, но мне в это верится с трудом, – добавил Голубев.

– Последними уезжали Скориков, его друг и Иванов.

– А может, это Иванов убил? – вновь влезла Мариша.

– Как он мог убить, – раздраженно произнес следователь, – если он даже не входил в дом! Его видели Скориков и Алешин.

– А может, они просмотрели этот момент?

– Вряд ли… Но даже если он входил, вы думаете, Ирина не заметила бы в доме постороннего человека?

– Не знаю, у меня уже мысли путаются, – призналась Мариша. – По всему выходит, что, кроме Иры, никто убить не мог. А ее я никак не представляю в этой роли!

– Ты просто не работаешь в полиции, – философски заметил Голубев. – Тебе бы у нас с годик поработать, и ты бы быстро растеряла свою веру в людей.

– Нет, спасибо, я так не хочу. Вот с Эриком – другое дело. У него все дела – одно интереснее другого. Интрига, загадка… В лучших традициях Агаты Кристи!

– Как будто в его делах у людей другая сущность, – фыркнул Голубев, – натура у всех одинакова. Только одни прячут ее глубоко-глубоко, а у других она лежит на поверхности.

– Молодец, Алексей! – похвалил его Эрик. – Самое главное – выявить натуру, а остальное – дело техники.

– Если вы такие хорошие психологи, – надулась Мариша, – то как вы можете думать, что Ира убила собственного мужа?

– Так она как раз бы смогла! – заметил Голубев. – Самое главное – причина, по которой она могла бы это сделать. Конечно, меня немного смущает, что она применила пистолет, когда могла бы просто уйти, но мы не знаем, что там произошло. Коля мог ей угрожать, а Ира не сдержалась… У меня, кстати, был такой случай. Одна девушка зарезала своего мужа. Он напился и начал угрожать, что разобьет об ее голову бутылку. А она, вместо того чтобы убежать, схватилась за нож. Когда я ее спрашивал, почему она поступила именно так, девушка ответила, что, будь другая ситуация, она бы убежала. Но она была беременна, и кровь ударила ей в голову. Ей вдруг показалось, что ее будущему ребенку угрожает опасность, и она решила ее устранить.

– Я слышал о таких случаях, – подтвердил Эрик. – Беременные женщины способны на странные поступки.

Мариша открыла было рот, но передумала и тут же его закрыла. Голубев заметил ее движение и произнес:

– Если что-то хочешь сказать, не стесняйся, иногда даже нелепые замечания могут дать лучик света.

– Да нет, в общем-то, ничего важного… – замялась Мариша.

– А мне показалось, что тебя даже покоробило от какой-то мысли. Говори, не бойся. Моя задача – не обвинить Иру во всех смертных грехах, а найти убийцу.

– Я не знаю, важно ли это…

– Мы решим, важно или нет.

– Эрик, как ты считаешь, нужно сообщить то, о чем я подумала?

– Как хочешь. Когда Ира вернется, об этом все равно станет известно. Но мне кажется, это не будет иметь решающего значения.

– Но ты понял, о чем я говорю?

– Тебя трудно не понять, – усмехнулся Эрик.

– Тогда скажи сам, а то я буду чувствовать себя предательницей.

– Что ж… Видишь ли, Алексей, Ирина была беременна и собиралась выйти замуж за Мальцева, то есть за отца своего ребенка.

– Ничего себе поворот! – присвистнул Голубев. – А это может быть причиной…

– Вряд ли, – заметил Эрик, – на твоем месте я бы даже не стал на этом зацикливаться. Ира была вполне адекватна, когда я ее видел, и у меня сложилось о ней вполне определенное мнение. Она могла бы убить, но причина была бы иной.

– А какой?

– Например, семейная честь…

– Может быть, это и послужило причиной? Мы не знаем, что у них произошло.

– Не делай поспешных выводов, – покачал головой Эрик. – Давай двигаться вперед, опираясь на факты, а не домыслы.