Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

Ночь поглотила его вместе с горой заявлений, фотографий, снимков с камер наблюдения и сообщений друзей Джины.

– Что у тебя на этот раз? Джина… Пебблз, – прочитал Эштон на одном из листов бумаги на столе. – Удачи с… Девочкой из 2002 года? Боже…

– Оставьте меня в покое. Ладно?

Телефон зазвонил опять, и Бен наконец с раздражением взял трубку.

– Кто это?! – крикнул он, как будто на другом конце его ждал продавец энциклопедий.

– Где тебя черти носят, Бен?

– Лиза?

– Я понимаю, что твоя работа – это очень важно, но как же я? Или наш брак для тебя ничего не значит?

– О чем?..

Лиза на другом конце вспыхнула:

– Я не намерена больше ждать тебя ни секунды. Я напомнила тебе вчера вечером перед твоим уходом. Я еду на кладбище. Пусть наш сын, где бы он ни был, знает, что по крайней мере один из нас думает о нем. Преподобный Карлсон будет служить небольшую мессу в память о Дэниеле. Можешь не приезжать.

Его жена повесила трубку.

Агент Миллер закрыл лицо руками. Он совсем забыл. Бен вскочил на ноги и побежал к двери под дружный смех Малькольма и Эштона, которые обменивались недоумевающими взглядами.

Он ехал так быстро, насколько позволял утренний поток машин. Он пересек Бруклинский мост и выехал на 228-ю улицу, которая проходила через весь район до моста Верразано-Нэрроуз. Бен проехал его, перестраиваясь из полосы в полосу каждые несколько метров, пытаясь обогнать другие машины. Вскоре агент припарковался у входа на кладбище Сент-Питерс в Статен-Айленд, всего в пяти минутах от их дома. Как только он вышел из машины, то набрал Лизу, но она не ответила.

Бен быстро шагал по кладбищу, петляя среди серых надгробий, выглядывавших из газона, словно маленькие прямоугольные башни. Издалека он увидел Лизу. Она неподвижно стояла напротив одного из них с закрытыми глазами. Миллер подошел к ней и тронул за руку, чтобы она знала, что он здесь.

– Преподобный ушел пятнадцать минут назад, – с обидой в голосе произнесла Лиза, не открывая глаз.

– Мне… Мне жаль, Лиза.

– И мне действительно жаль, Бен. Знаешь, а ведь я думала, что он всегда будет связывать нас.

– Я допоздна был в офисе. Все это… Мне нелегко это далось.

– Знаешь, что по-настоящему нелегко, Бен? То, что твоего мужа нет рядом, когда он тебе нужен, потому что он разыскивает непонятно кого вместо того, чтобы обнимать свою жену, которая всю ночь провела в слезах.

– Пожалуйста, давай не перед ним, – почти шепотом попросил Бен, пытаясь остановить то, что вот-вот должно было произойти.

– Перед ним? Боже, Бен. Дэниела здесь нет. Его никогда здесь и не было. Сегодня вот уже тридцать лет. Тридцать лет! Господи. Всего два слова, но как долго они тянулись. Тридцать лет, как он пропал. Я никогда не смирюсь с этим. Понимаешь? И мы никогда не похороним его, потому что никогда не узнаем, что с ним произошло.

Бен молчал, пытаясь взять себя в руки.

– Думаешь, мне легко? Разве я не ушел в отдел розыска, чтобы найти его? Я отказался от всего. От всего, Лиза. Я работал в судебной бухгалтерии, и все было прекрасно. Я мог добиться многого. У меня отлично получалось. Но я бросил все, чтобы найти его. Чтобы никогда не упускать из виду самого главного.

– Ты всегда им оставался, Бен. Простым бухгалтером, который играл в поиски пропавших людей, так и не сумев найти того, кто был нам важен: нашего сына. Когда ты перестал искать его? Сколько ты уже не пытаешься найти новых зацепок?

– Ты несправедлива, Лиза. Реальный мир жесток. Дела приходят одно за другим и… Едва ли остается время на что-то другое.

– Сколько?! – закричала Лиза.

Бен посмотрел на надгробие Дэниела. Только сейчас он заметил, что Лиза поставила на него золоченую рамку с фотографией их семилетнего сына, сделанную в год, когда он пропал.

– С того момента, как мы установили эту плиту. Пятнадцать лет, – признался Бен наконец.

У него заболело сердце от осознания того, что он уже много лет не думал, что сыну могла быть нужна его помощь. Бен посчитал: если б Дэниел был жив, сейчас ему было бы тридцать семь. В этом возрасте у него наверняка бы уже была семья, он мог бы подарить ему внуков. Жизни, которые человек строит в своем воображении, способны разрушить его изнутри, потому что они наполнены лучшими воспоминаниями о том, чего никогда не было. То же происходило и с Беном, когда он думал об ужине в честь Дня благодарения, во время которого ему сообщили о беременности его невестки, или проигрывал у себя в голове свадебную речь и обнимал тронутого его словами сына. Он наполнялся гордостью, представляя, как стоит на выпускном вечере в университете, и тут же спрашивал себя, чем бы сейчас мог заниматься Дэниел: он мог бы стать инженером или космонавтом, как мечтал, когда ему было семь. Он представлял, как улыбается, сидя рядом с ним, как они вместе пьют пиво на заднем дворе, болтая о выборах Обамы в президенты США. Эта навсегда утерянная жизнь пронеслась перед глазами агента Миллера в тот момент, когда Лиза повернулась и оставила его одного перед надгробной плитой.

Его жена покачала головой с глазами, полными слез, которыми она уже столько раз орошала кладбищенскую траву. Перед тем как окончательно уйти, Лиза остановилась и произнесла:

– Дэниел пропал тридцать лет назад. Знаешь, сколько раз я представляла, как ты возвращаешься домой и говоришь, что нашел его тело?

Бен не ответил.

– Каждый день. Каждый чертов день, когда ты приходил домой с работы. И каждую ночь, когда ты засыпал, я оплакивала его смерть. Потому что мне легче думать, что он мертв, чем то, что мы ему нужны, но не ищем его.

Он склонился над плитой, и Лиза ушла, оставив его одного. Бенджамин не удержался и зарыдал, вспомнив, как нашел велосипед Дэниела, одиноко валявшийся на дороге, без какого-либо намека на то, куда подевался сын.

Глава 17

Роксбери

24 апреля 2011

Двумя днями ранее

Джим Шмоер и Мирен Триггс

Преследуя правду, никогда не знаешь, куда она тебя приведет.

Итан заметил, что Джим и Мирен следят за ним, и попытался выскользнуть из зала и спрятаться на кухне. Там он прислонился к двери и услышал, как его зовут.

– Прошу прощения! – крикнула Мирен, встав из-за стола и подойдя к барной стойке. – Ты не мог бы нам кое в чем помочь?

Старик удивленно