Читать книгу "Подельник века - Денис Нижегородцев"

силу всей династии и даже всей империи. И этот нож в спину – за полгода до невиданных доселе Романовских торжеств!

Александра Федоровна, более склонная к проявлению меланхолии, нежели ее свекровь, заплакала. А лучшая подруга императрицы Анна Вырубова долго не могла унять эти слезы.

– Не грусти, все образуется. – От фрейлины можно было услышать почти те же слова, что из уст Шереметьевской по отношению к Михаилу Александровичу. Но если великий князь внимательно слушал жену и стоически принимал удары судьбы, императрица находилась во взвинченном состоянии и намеревалась что-то предпринять.

– Ты не понимаешь! Ты не понимаешь! – твердила она.

Нервозность матери быстро передалась и маленькому наследнику. Как известно, восьмилетний цесаревич Алексей был болен гемофилией и почти весь 1912 год пролежал в постели после очередной травмы. А сейчас только начинал потихоньку ходить по детской комнате с огромными заграничными игрушками, каких не было у большинства других детей.

– Мамочка, почему ты плачешь? Что-то случилось?

– Ничего-ничего, сынок, это в глаза просто попала что-то, – в моменты волнения Александра Федоровна, для которой родными языками были немецкий и английский, по-русски говорила не только с акцентом, но могла делать и чисто грамматические ошибки, перепутав падеж или род.

– Но ты все равно плачешь! Кто тебя обидел?

– Никто, Алеша, никто. Твой дядя Михаил только…

– Что с дядей?

Тут уже на помощь подруге пришла верная фрейлина:

– Алексей, не докучай маме. Это все взрослые разговоры, – пояснила Вырубова. – Вот когда повзрослеешь, тогда обо всем и узнаешь…

– У дяди Михаила? – ребенок не унимался.

– И у дяди Михаила тоже. – Вырубова многозначительно переглянулась с Александрой Федоровной, пока та стирала с лица следы слез. – А еще лучше у мама́ или у папа́. Они всегда лучше обо всем расскажут.

– У попа? – не расслышал мальчик.

А императрица вместе с Вырубовой даже засмеялась, пусть и сквозь слезы.

– И у него тоже, – подытожила разговор фрейлина.

А наследник вдруг резко подался вперед, потянувшись за новомодной английской деревянной лошадкой, но не рассчитал силы и рухнул как подкошенный, потирая ушибленное место.

– Ой-ой-ой-ой!

Женщины тут же бросились к Алексею. Не сговариваясь, принялись растирать его ушибленную ногу. Открытой раны не было. Но ужас на лицах был неподдельным: обе знали, что любая травма, любой незначительный инцидент мог пресечь династию и оставить Россию на того самого дядю Мишу…

Вызвав домашнего доктора, Вырубова вышла из комнаты. И оказавшись ненадолго в одиночестве, попыталась отдышаться. Никто не знал, каково ей было переживать подобное чуть ли не каждый день. Внешне она улыбалась, находила слова ободрения и утешения. А внутренне… наверное… даже немного завидовала тому же Михаилу Александровичу, который смог себе позволить и на любимой жениться, и сына здорового растить.

Набрав в легкие воздуха, фрейлина вновь залетела в детскую. Из комнаты доносились недовольные нотки на смеси английского с немецким – языках, которым императрица подчас отдавала предпочтение в кругу семьи. Александра Федоровна телефонировала мужу, требуя вылечить сына, достав панацею от всех болезней Алексея. Не должно быть такого, чтобы царь огромной державы был не в состоянии помочь одному маленькому мальчику…

– А Михаила нужно убрать из нашей жизни, – добавила Александра Федоровна уже по-русски.

Вырубова переглянулась с императрицей – помощь на этот раз была не нужна, и она снова вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Уж сколько раз она становилась невольной свидетельницей таких разговоров. А также служила громоотводом для критики, адресованной царской семье, смирившись с тем, что пресса обвиняла во всех смертных грехах именно скромную фрейлину. Ведь даже родственники не исключали, что Аня спит с самим Распутиным! Лишь после революции экспертиза покажет, что Вырубова все еще невинна…

Но разве людям объяснишь тогда, в 1912-м, разве они поверят? Кто из них мог бы залезть в ее голову и прочитать эти мысли? Разве только мы с вами…

5

Итак… В конце 1900 года серьезно заболел уже не цесаревич Алексей, но сам император, Николай Второй. Брюшной тиф. Коварная болезнь, которая для многих оканчивалась печальным исходом. Напрямую встал и вопрос о передаче престола. Алексей тогда даже не родился. У царя был только 21-летний брат Михаил, три дочери, старшей из которых не исполнилось и пяти лет, и супруга, мечтавшая о мальчике. А в итоге едва не возник целый династический кризис.

Уже тогда образовалась «партия», выступавшая за нового царя Михаила Второго. Особенно усердствовал в этом смысле всесильный министр финансов Сергей Юльевич Витте. По закону именно Михаил Александрович должен был наследовать почившему старшему брату, не имевшему наследника мужского пола. Но…

Царица была в положении. И гипотетически могла произвести на свет цесаревича даже после смерти супруга. То есть сначала на трон уселся бы вполне законный император Михаил. Но уже через несколько месяцев появился бы не менее законный сын Николая… И как поступить в подобном случае, никто не знал, прецедентов не было.

Вдобавок Николай Второй и особенно Александра Федоровна и раньше пытались оттеснить Михаила на второй план. Молодого человека считали мягким, доверчивым и не готовым для серьезных государственных дел. Тем более что наследником он стал всего год назад, после смерти от туберкулеза еще одного брата, Георгия. Тогда же император нарек нового преемника не цесаревичем, а «любезнейшим братом нашим великим князем Михаилом Александровичем», да с припиской, что права на трон тот будет иметь, лишь «доколе Господу не угодно будет благословить нас рождением сына».

И вот занемог уже Николай. Александра Федоровна, даже будучи в положении, не отходила от постели мужа, а заодно запретила ухаживать за ним свекрови, вдовствующей императрице Марии Федоровне. Та особенно беспокоилась, что ее младший сын – формально не цесаревич. Также «милая Аликс» отказалась от назначения регента и запретила пускать к мужу министров, замкнув все государственные вопросы на себя и на полтора месяца став фактической правительницей огромной державы…

Анечка Вырубова, тогда еще Танеева, знала обо всем этом от отца – обер-гофмейстера императорского двора, главноуправляющего Собственной Его Императорского Величества канцелярией Александра Сергеевича Танеева. Знала она и о том, что большинство придворных, и без того недолюбливавших царицу-немку, вспоминали тот короткий период женского правления с содроганием и сделали бы все, чтобы оно никогда не повторилось. Хотя сейчас Александру Федоровну ненавидели не меньше, если не больше, а заодно и ее лучшую подругу…

Сама Анна была назначена фрейлиной императрицы лишь в 1904-м. А еще через три года вышла замуж за морского офицера Александра Вырубова.

«Во время венчания я чувствовала себя чужой возле своего жениха. Налево стояли их величества, окруженные детьми, великими княжнами, и дети великого князя Павла Александровича. Один из них, великий князь Дмитрий Павлович, принявший впоследствии участие в убийстве Распутина, в день моей свадьбы был очаровательным мальчиком. Гостей звали, кажется, лишь по выбору их величеств…» – вспоминала она