Читать книгу "Петров, к доске! - Павел Ларин"

не просят, принялась топтаться вокруг сантехника, уверяя, что немедленно, прямо сейчас надо вызвать скорую. Вторая тоже топталась, но под деревом, задрав голову верх и жалея кота.

— Ну уж нет. — Дядя Лёня решительно отодвинул Командиршу в сторону. — Скотину надо все-таки сбить. Это, в конце концов, дело принципа.

Он снова схватил доску, расставил ноги пошире и принялся готовиться к контрольному броску. Делал это точь-в-точь, как метатели ядра.

— Эх! — Снова крикнул Дядя Лёня и швырнул свой снаряд.

В этот раз все прошло удачно. Доска попала в цель. Только целью оказался вовсе не обезумевший кот, который орал уже не из-за желания, чтоб его спасли, а испытывая огромную потребность, чтоб про него вообще забыли. Потому что люди, которые сами себя бьют досками по голове, коту не внушали доверия. Доска, красиво брошенная сантехником не менее красиво влетела в окно второго этажа.

Сначала мы услышали звон стекла, потом — грохот деревяшки, что-то сбившей внутри квартиры, а уж следом понеслись вполне ожидаемые маты в адрес «малолетних хулиганов», которые не дают жить нормальным людям. Не прошло и двух минут, как из-за угла дома вылетел невысокий, но очень широкий мужичок, в тельняшке на могучих плечах, и выражением ярости на лице. Заметив Дядю Лёню, он притормозил, пыл его начал начал стремительно сокращаться.

— Ты это… Ты чего⁈ — Возмутился мужик, но при этом как-то неуверенно.

Возможно, Дядя Леня принес бы извинения и, наконец, все бы закончилось. Но тут из разбитого окна высунулась женщина. Ей явно было плевать на репутацию сантехника, но вообще не было плевать на произошедшее.

— Вы там что, ополоумели⁈ — Заорала она, размахивая той самой доской. — Прямо в сервант! Там хрусталь чехословацкий! Борис! Борис я требую чтоб ты набил морду этому варвару! Лови!

С этими словами женщина швырнула доску обратно. И, конечно же, по закону подлости доска прилетела ровно в Командиршу, которая стояла между Дядей Лёней и мужиком в тельняшке.

— Вот это да… — Восхищённо протянул Макс, глядя на происходящее счастливыми глазами. — Кому в школе расскажешь, не поверят.

— А все Ромов виноват. — Выдал Ермаков. — Если бы не он…

Остальные просто молчали, ошалелевшими взглядами наблюдая, как теперь Дядя Лёня пытается отнять доску у Командирши, которая тоже нашла виноватого. Про Ромова она не знала, да и не было новенького рядом, а вот мужик в тельняшке стоял близко. Ему и пришлось расплачиваться.

— Там котенок… — Тихо несчастным голосом сказала Деева и снова посмотрела наверх.

Кот дураком явно не был. Он перестал орать и пытался спрятаться в листве. Но разве можно избежать женской жалости?

— Да е-мое… — Я глянул на старосту, которая с какого-то перепуга собиралась заплакать, потом на довольного Макса, на Ермакова и остальных пацанов. — Если я собью этого дурацкого кота, мы пойдём уже, наконец, по домам?

— Алёшенька… Я обязательно буду давать тебе списывать весь… — Наташка запнулась. Она, видимо, хотела сказать, весь месяц, но потом передумала и продолжила. — Всю неделю. Спаси котеночка.

— Черт с вами. — Я наклонился, развязал один кед, снял его с ноги, а потом, примерившись, швырнул его в то место где маячила испуганная морда кота.

— Вы охренели⁈ — Заревел в окно мужской бас.

Мой кед влетел ровно в лоб незнакомому мужику, который выглянул на улицу, планируя выяснить, какого черта там происходит. Возможно, он даже ругался матом. Я не знаю. Звук его голоса заглушил сигнал въезжающей во двор скорой.

— Нам конец. — Сообщил Макс, глядя на красное лицо мужика. И я был с ним полностью согласен, потому что на мужике имелся китель с генеральскими погонами.

— Не вам, а мне. — Поправил я друга.

Я понимаю, что менять прошлое не так уж легко

— Галина, я все понимаю. Мальчишка растет без отца. Некому ремня всыпать. А надо ремня, Галя. Надо. Так ведь тоже нельзя. — Участковый посмотрел на меня, покачал головой и даже несколько раз причмокнул губами. — Упустишь его, потом уже ничего не исправить. Сегодня он стекла бьет, с Лёнькой, с взрослым разгильдяем в одной компании отирается, а потом что? Воровать пойдёт?

Мать сидела на стуле, напротив Виталия Петровича, понуро опустив голову. Рядом стоял я.

— Ты мне объясни, Алексей, ты как вообще оказался там и зачем? Леонид наш — товарищ на весь район известный. Разве с такого надо брать пример? Если не хватает мужского совета, поговорить надо, а вопрос не для женских ушей, так ты сюда приходи. Ко мне. Я всегда подскажу.

Виталий Петрович слегка приосанился, расправил плечи и бросил быстрый взгляд в сторону матери. Судя по всему, участковому нравится моя родительница. Офигеть… А я никогда не замечал.

Напрягся, вспоминая, что там у него с семейным положением. Вроде не женат, мне кажется.

— Ты понимаешь, Галь, я не могу решить вопрос с товарищем генералом Радеевым. Он категорически отказывается делать скидку на его возраст. Сказал, мол, Алексей ситуацию спровоцировал. — Участковый грустно уставился на мать.

Я оторвал глаза от своего носка, который изучал последние минут пятнадцать, кед у меня так и остался только один, а затем посмотрел участковому прямо в глаза.

— Вы же понимаете, что это не так. Да и свидетели есть. — Сказал я спокойным тоном. Хотя на самом деле внутри все клокотало от злости.

Вообще, если честно, не понял, как так вышло, что вся вина упала на меня. Нет, ну за генерала, конечно, понял. Тут, все ясно. Сука он еще та. Из разряда товарищей, которые вместе с погонами получают раздутое самомнение. И чем больше звезд на погонах, тем сильнее оно раздувается.

Генерал оказался большой шишкой. Он приехал проведать свою тётку, а тетка жила как раз в этом доме, возле которого все происходило.

Кстати, финал наступил не сразу. Можно было подумать, что появление «скорой» и генерала поставило точку во всей истории. Ничего подобного.

Мужик в тельняшке продолжал отбиваться от разьяренной Командирши, которую сдерживал Дядя Лёня. Потому что ей вообще было плевать на генерала в окне, на то, что доску швырнула жена мужика, а не он сам, и на скорую, которую вызвали особо сердобольные соседи, тоже. В свою очередь, супруга «морячка» решив, что жизнь и здоровье благоверного всяко дороже, чем хрусталь, даже чехословацкий, выбежала на улицу и бросилась на его защиту.