Читать книгу "Слон меча и магии - Коллектив авторов"

милорд.

Мариус не стал её исправлять. Пусть называет его не по статусу, это пустяки. Он, по сути, и был лордом, хотя власть над Орна-Моут и близлежащими землями приносила лишь головную боль.

– Говорят, вас всего семеро, но на сцену будто выходило больше дюжины лицедеев.

– Шестеро, милорд! Мы трудимся, чтобы соответствовать новым образам. Зрители, даже самые неприхотливые, видят фальшь, её не спрятать за румянами и цветными тряпками. Лишь упорная работа позволяет перевоплощаться по-настоящему.

Мариус подумал, что недурно перепроверить или заменить осведомителей. Те обычно не подводили и в донесении уверяли, что в труппе всё же семеро человек. По крайней мере, столько их было на представлении в Гориновом порту. Там выступление произвело фурор. Лорд Дарон, смотрящий за переправой к порубежным землям, раскошелился на три выступления Майенарда за неделю.

Описания, которые давали осведомители, говорили о том, что лицедеи перевоплощались не только на сцене, но и после представлений. Это было чудом, о котором уже знали в Костяном Ложе, и, пока трижды проклятые мастера не наложили лапы на тайну театралов, Мариус хотел вытрясти из труппы все секреты.

– Расскажите о себе, милорд? – проворковала Адара. – Вы личность известная в королевстве. Вас описывают статным воином, крепким и жёстким, как здешние скалы. О красоте, к сожалению, умалчивают.

Она снова улыбнулась, сочетая детское стеснение с охотничьей игрой умудрённой опытом женщины.

– Сверим правду с ложью, это будет интересно. Что говорят обо мне в лордствах?

– Что вы королевского рода.

– Ложь.

– Вы изучали… тайные ремёсла, милорд.

– Правда.

Изучал. Ещё в детстве, когда семья Мариуса еле дышала под долгами и соседскими набегами, разорявшими и без того бедные земли. Он, будучи гордым носителем крови рода Хорнол, не останавливался ни перед чем, чтобы защитить земли отца. Юный дурак даже прикоснулся к искре чёрного пламени Зверя, за что сегодня платил невыносимой болью. Вначале искал оружие и знания, после, обжёгшись, – лекарство. Это изувечило его, но помогло понять тех людей, что возвращались к первому божеству тёмных веков.

Адара отпила вина, задержав взгляд на медной чаше и подносах с угощением.

– Вы спасли жизнь королю.

– Правда.

– Поразив клинком и копьём дюжину заговорщиков.

– Ложь.

Он никогда не носил меча. И уж подавно не касался оружия, отличающего рыцаря от вольного всадника, – копья. В те годы Мариус орудовал ложкой, продав своё больное тело короне в поисках достойной, быстрой смерти. Но кто скажет, что дегустатор не способен защитить правителя, тот трижды слеп и глуп. Особенно если дегустатор искушён в интригах, алхимии и втихую проверяет кушанья зачарованными изумрудами. Не потому, что любит короля, а чтобы изучать яды. А их через кухни проходило немало, и не все предназначались правителю.

– Значит, замок вы завоевали не мечом, милорд?

– О таких битвах легенд не слагают. И, как я узнал, монаршая благодарность тоже немного отличается.

Рыцарей награждают замками и богатыми землями. Даруют право на династические браки, осыпают золотом. И рыцари уважают короля и лордов, а не проклинают, желая смерти всякий раз, перетаскивая пропитанное болью тело со ступеньки на ступеньку.

Мариус Хорнол ненавидел короля, которого спас, за то, что тот закрывал глаза на стычки мелких землевладельцев. Ненавидел Ложе, которое воровало тайные знания и лишало кастеляна Орна-Моут возможности излечиться. Ненавидел лордов за напыщенность и сытую жизнь под солнцем. Ненавидел чернь. Снег. Ветер. Чёрное пламя Зверя. Ненависть, как и боль, наполняла его с головы до пят. Уйдёт боль – уйдёт ненависть. Так он думал и продолжал искать то единственное лекарство, что излечит тело и разум.

– Теперь несколько вопросов задам я.

Адара посмотрела на него смелее, чем раньше. Глаза поблёскивали, но этого было мало. Две-три чарки, и дева размякнет. Чувство вины за опоздание, хмель, доверительные отношения после открытой беседы – всё это сделает её податливой, он возьмёт куда больше, чем может дать жена или наложница.

– Увы, милорд, моя жизнь проста и не впечатлит человека вашего положения.

– Люди живут одну жизнь, лицедеи – сотню. Я с собой не могу справиться, вы же примеряли множество личин. Как не затеряться среди них?

Лесть – хорошее оружие, им можно уколоть и лорда, и нищего.

– Среди лицедеев ценят умение потерять себя. Смею вас заверить, наша труппа давным-давно погребена под ворохом платьев и горами грима. Найти достойный образ, сделать его живым, своим, показать людям – вот наша главная цель. Зачем оставаться собой, если можно быть кем угодно?

– Значит, вы всегда в поисках?

– Чем лучше познаешь того, чью личину хочешь примерить, тем достовернее получается образ. Ваш, например, кажется мне крайне интересным.

* * *

Адара ещё спала, когда Мариус поднялся с кровати и дрожащей рукой откупорил один из своих бутыльков. Микстура холодила горло и живот, вышибая пот.

Он чувствовал себя вымотанным – дева вбила его в кровать этой ночью, кастелян старался не уступать гостье ни в чём и теперь расплачивался болью.

Мариус Хорнол влез в кальсоны и простой серый камзол, лишённый вышивки и гербов. Погляделся в зеркало – никто и не скажет, что перед ним стоит владетель ущелья Моут.

Ночью Адара шептала ему, что мало понять личность, нужно понять и голос тела. Стоило бы взять пару уроков, чтобы поменять походку и привычные жесты… Но для этого сгодятся любые другие актеры. В этом улье его интересовал совсем иной мёд.

Кастелян открыл шкатулку и вынул свиток. Провёл бумагой по обнажённому плечу актрисы. Та открыла глаза и послала ему улыбку.

– Милорд привык просыпаться рано?

– Не по своей воле. Прочти.

Она развернула лист и прикипела взглядом к строчкам. Внизу, где обрывалась вязь, на сургуче застыл гербовый оттиск Костяной Ложи.

Мариус помнил содержимое наизусть. Все обвинения, что вменялись труппе Майенарда.

– Проклятие, – нервно прошептала Адара, сжав письмо. – Мы думали, у нас больше времени…

– От Ложа ничего не утаишь и не укроешься даже в такой глуши, как Моут. Мне это не понаслышке известно.

Она встала, не потрудившись прикрыть грудь и белый гладкий живот, ещё не знавший родовых растяжек.

– Вы нас арестуете? – В глазах вспыхнули огоньки страха.

– Это было бы разумно. Сдав тех, кто нарушает алхимический статут, я поставил бы себя добрым другом Ложа. А щит, которым наградил меня король, позволил усидеть в промёрзшем замке. Я ненавижу это место, каждый пучок травы, каждый камень Орна-Моут, но жизнь без возможностей, которые даёт власть, ещё хуже. Кровельный сланец и кирпич, производство которого я наладил, приносят мне достаточно денег, чтобы заводить друзей даже в далёких землях и продолжать поиски того, что мне по-настоящему необходимо.

Она