Читать книгу "Мартин Скорсезе. Ретроспектива - Роджер Эберт"

фильме «Последнее искушение Христа». Конечно, он не Мессия, а смертный человек, который идет рядом с Ним и беспокоится о Нем, читает Ему нотации, желает, чтобы Он стал лучше, угрожает, доверяет, готов предать, если придется. Христос – это фильм, а Иуда – его режиссер.

Нью-йоркские истории: «Уроки жизни»

3 марта 1989 года

«Нью-йоркские истории» – антология, сборник короткометражек Мартина Скорсезе, Фрэнсиса Форда Копполы и Вуди Аллена. Все трое взяли за основу Нью-Йорк, хотя действие фильмов Скорсезе и Аллена могло происходить во многих больших городах. Антологии были популярны в 40-х («Трио», «Квартет») и в 60-х («Боккаччо 70», «Вчера, сегодня, завтра»), но в последнее время этот жанр переживает не лучшие времена, возможно, потому, что в эпоху мегапроизводства киноиндустрия не заинтересована в короткометражных фильмах.

Единственный удачный из этих трех фильмов – «Уроки жизни» Скорсезе, история о художнике средних лет и его молодой недовольной девушке.

Хотя фильм Скорсезе начинается еще до того, как мы видим имя режиссера, нет ни секунды сомнения в том, чья это работа. Его беспокойный стиль заметен с первых кадров. Камера Нестора Альмендроса движется почти непрерывно на протяжении всего фильма, и большинство монтажных склеек приходится на движение, так что у нас редко возникает ощущение, что душа героя спокойна.

Главный герой – человек по имени Лайонел Доби (Ник Нолти), крупный лохматый художник, работает в лофте, мотаясь под громкий рок-н-ролл взад-вперед перед холстом, как боксер. В качестве палитры он использует крышку от мусорного бака. В фильме есть упоительная сцена, в которой камера следует за его кистью от краски к холсту.

Доби живет с двадцатидвухлетней девушкой (Розанна Аркетт), ее спальня расположена на антресолях. Она хочет уйти от него, и долгими ночами он иногда смотрит в окно ее спальни, как Ромео средних лет, потерявший Джульетту.

Доби ловко обращается со словами, не теряется в чувствах. Пытаясь удержать женщину, он льстит ей, обещает исправиться, объясняет, что может помочь ее карьере, говорит, что она ему нужна. У нее есть несколько холстов в студии – анемичные расфокусированные фигуры, похожие на скелеты на грязном фоне, и она хочет знать, станет ли она когда-нибудь хорошей художницей. И единственный компромисс, на который Доби не может пойти, – солгать о качестве картины.

Фильм легко блуждает по нью-йоркскому миру искусства: дилеры и вернисажи, зрители и экспонаты. Девушка влюблена в молодого художника-перформансиста, и Доби ведет ее на его шоу, это плохой стендап и мигающие прожектора на заброшенной станции метро. Жест Доби призван показать, что он понимает ее, но на самом деле он презирает артиста («Ты поешь, ты танцуешь, ты выступаешь – что такое перформанс?»). И девушка, не зная, чего она хочет, но уверенная, что должна избежать его удушающего собственничества, уходит.

Фильм «Уроки жизни» кажется самым длинным из этих короткометражных фильмов, потому что он плотный, в нем многое сказано. Он не о любви. Он о том, как девушку сначала привлекает власть Доби, а затем она становится беспокойной, потому что для нее в его мире нет никакой роли, кроме чирлидерши и секс-трофея. О том, что Доби действительно испытывает глубокое одиночество и потребность в любви, но для удовлетворения ему не нужна эта женщина – он нуждается так сильно, что ему подойдет любая. Фильм ни разу не ошибается вплоть до длинной финальной сцены – Доби видит другую молодую женщину на вечеринке. Она восхищается им. Его глаза загораются. На этом сцена могла бы и закончиться, все остальное мы уже видели.

[Остальная часть рецензии опущена].

Мартин Скорсезе и его «Нью-йоркская» история

5 марта 1989 года

«Прежде чем я познакомился с католицизмом, – объяснял Мартин Скорсезе, – я хотел быть художником. Живопись была моей первой большой любовью».

«Прежде? Но разве тебя не воспитывали католики?»

«Ну, мои родители – католики, но итальянцы – язычники. Я принял католицизм по собственному желанию. Они были немного разочарованы, когда я собрался стать священником. Но до этого была живопись. У меня была астма, я не мог бегать и все такое, поэтому я рисовал акварелью. Я был очарован богатством цвета, текстурой. И когда я увидел “Жажду жизни”, все эти крупные планы картин Ван Гога, боже мой…»

Можно представить, как Скорсезе сидит в кинотеатре, смотрит «Жажду жизни» и дрожит от возбуждения, как он дрожит сейчас, вспоминая это. Мы сидели у стеклянной стены, перед нами с 75-го этажа как на открытке предстала панорама Нью-Йорка, но в воображении Скорсезе видел краски на холсте.

«Я не думаю, что мог бы стать художником, потому что я аллергик. На съемках этого фильма краски стояли открытыми две недели, пока мы снимали в этом лофте, и я ужасно себя чувствовал».

Но он выдержал и снял фильм, который отражает страсть художника за работой лучше, чем любая другая картина, которую я видел. Он сделал это меньше чем за сорок минут в «Уроках жизни», короткометражном фильме из антологии «Нью-йоркские истории», в которую вошли фильмы Вуди Аллена, Фрэнсиса Копполы и Скорсезе.

Фильм Скорсезе, по общему мнению, является лучшим из трех. Ник Нолти сыграл роль художника, профессионально успешного, но эмоционально неудовлетворенного, а Розанна Аркетт стала последней в длинной череде красивых молодых «помощниц», которые пришли разделить антресоли в его лофте и получить уроки жизни.

В самом драматичном эпизоде фильма Доби в исступлении творит, выдавливает масляные краски большими сочными пятнами на крышку от мусорного бака, пританцовывая и восклицая перед холстом. Доби рисует в бешеном темпе, гремит песня Боба Дилана Like a Rolling Stone, и краска ложится огромными, густыми, чувственными пятнами. Он рисует так быстро, что мы не можем понять, смешивает он краски на палитре или на холсте, а камера импульсивно мечется в нескольких сантиметрах от руки художника.

«Я хотел передать ощущения от этого процесса, – говорит Скорсезе, – чтобы краска была на нем, на его очках, руках, ботинках, часах за шестнадцать тысяч долларов».

Если вы посмотрите фильм «Уроки жизни», наблюдая за работой оператора так же внимательно, как и за сюжетом, вы обнаружите в визуальных образах Скорсезе ту же страсть, которую он нашел в живописной манере героя. Камера Нестора Альмендроса на протяжении всего фильма редко останавливается. Альмендрос и Скорсезе отслеживают движения беспокойно, но с плавной точностью, радость художника воплощается твердой рукой ремесленника. В одной из сцен ссоры на открытии выставки Доби захлопывает дверь, чтобы запереть Полетт в туалете. Несколько потенциальных покровителей приходят поговорить с ним, и камера начинает следующий кадр близко к двери, когда Полетт вырывается из нее, затем отъезжает назад, чтобы захватить Доби, затем панорамирует влево и еще раз отъезжает,