Читать книгу "Третий лишний - Игорь Черемис"

звякнуло.

«Господи, зачем соблазняешь одного из малых сих?»

Искушение было сильным. Я даже заподозрил очередное вмешательство в мою жизнь — например, со стороны всемогущего КГБ или не менее всемогущего ЦРУ и их дрессированных экстрасенсов, которые прямо сейчас сидят за стеной нашего дома и читают мои мысли в режиме реального времени. Мол, сунуть этому прохвосту в зубы энную сумму — сколько ему там не хватает на машину, квартиру и видеомагнитофон — и можно дальше обделывать свои дела без опасения необдуманных действий всяких там попаданцев из будущего. Но я отогнал эту мысль. КГБ вроде пока играло на моей стороне, с ЦРУ я, кажется, не пересекался — во всяком случае, по этому делу. Ну а решать вопросы с помощью пачек денег в новенькой банковской упаковке ушлые людишки умели всегда; семья Родиона явно была из таких. Вот и его мама с приятным голосом и не слишком приятным при ближайшем рассмотрении лицом в непривычных обстоятельствах решила прибегнуть к привычному средству — то есть к подкупу.

— Вы знаете, я откажусь, — я покачал головой, и её лицо поникло. — Не потому, что гордый или что-то там ещё. Просто для вас это бессмысленные траты. Даже если я сто раз схожу в милицию и напишу миллион заявлений, на судьбу вашего Родиона это повлияет примерно никак. Если бы он пришел ко мне с кулаками и нанес, как говорят следователи, побои средней тяжести или что ещё подобное — тогда да, примирение сторон было бы возможно. Но он зачем-то взял с собой пистолет, а потом принялся стрелять в белый свет как в копеечку, и это уже не хулиганство, тут заявления пострадавших не нужны. Поэтому мой вам совет — сохраните эти драгоценности и деньги, — я с сожалением посмотрел на портфель, который она так и держала на весу. — Они вам ещё пригодятся.

— Вы… вы не поможете мне? — из уголка её правого глаза вытекла одинокая слеза.

— Не могу. Дура лекс суд лекс. Закон суров, но закон. От меня там ничего не зависит. Я мог бы взять деньги, что-то пообещать, но на самом деле это было бы простым воровством. Я не хочу в этом участвовать. До свидания.

Я хотел закрыть дверь, но она сделал шаг вперед, заступив одной ногой в квартиру.

— Постойте! — воскликнула она. — Но мне ясно дали понять, что если вы…

— Вас обманули. Это не тот случай, — жестко сказал я. — Прощайте.

Она отступилась, и я смог закрыть дверь. Повернул замок — и замер в ступоре.

Я не обманывал Валентина. Я действительно был добрым. Может быть, именно поэтому те, кто нападал на меня или Аллу, были ещё живы, а эта женщина, хорошая мама нехорошего мальчика, могла предлагать мне деньги в зыбкой надежде отмазать своего половозрелого дебила от гарантированной тюрьмы, а не готовила его похороны. Интересно, кто мог её надоумить прийти ко мне с кучей ценностей, собранных в одну кучку?

У меня похолодело в груди.

Я схватил телефонную трубку, чертыхнулся, положил трубку на место, побежал в нашу комнату, достал из сумки небольшую записную книжку, вернулся в прихожую…

— Егор, кто это был? — Алла вышла из кухни и смотрела на меня с беспокойством. — Я слышала, как она предлагала тебе деньги… и вы говорили про Родиона…

— Это была его мать, — коротко бросил я, набирая нужный номер и проклиная техническую отсталость этого времени. — Хотела сына вытащить.

— Но ты…

Я жестом попросил я замолчать и с нетерпением начал считать длинные гудки, которые пришли с той стороны.

Тут в дверь настойчиво постучали. Алла попыталась пройти мимо меня, чтобы открыть, но я остановил её.

— Не надо, это чужие… — тут телефон наконец соединился с абонентом, знакомый голос произнес короткое «алло», и я торопливо проговорил: — Валентин, это Егор, ко мне пришла мать Родиона, который у нас стрелял, принесла деньги и ценности, чтобы я написал заявление, что не имею претензий к её сыну. Я ей отказал, в квартиру не пускал, ничего у неё не брал. Но к нам сейчас стучат в дверь — именно стучат… думаю, либо ваше ведомство, либо смежники. Мне открывать?

***

Я не знаю, каким чудом Валентин сразу врубился в ситуацию. Но он не стал ничего переспрашивать, а лишь сказал «да» и посоветовал тянуть время, после чего отключился. Я вспомнил, что понятия не имею, где он живет и сколько ему до нас добираться. Но решил сделать так, как он сказал. И повернул замок.

На лестничной площадке стояла внушительная толпа — двое мужчин в штатском, у которых только что на лбу не было написано «оперативный состав», а один держал в руках тот самый кожаный портфель. Были ещё три милиционера в форме — старший был старшиной. А за их спинами неловко перетаптывались мужчина и женщина в домашней одежде; им, видимо, предстояло быть свидетелями, и одним из них был наш сосед Алексей, который мне даже махнул рукой. Я тоже его поприветствовал, но быстро перевел взгляд на одного из оперативников, который показался мне чуть менее опасным.

— Добрый день. Что вам нужно?

— У нас постановление на обыск в этой квартире. Ты тут живешь?

Я покатал в уме варианты ответа.

— Да, живу. Покажите постановление, пожалуйста. И удостоверение тоже… по телевизору говорили, что у сотрудников милиции обязательно надо спрашивать удостоверения.

В моём будущем я бы не успел договорить это предложение. Скорее всего, меня бы положили на пол где-то на первом упоминании «удостоверения». Но сейчас время было другое, а этих ребят сдерживало присутствие понятых, которые могли и не согласиться просто наблюдать явное нарушение закона в его бытовом понимании.

Поэтому тот оперативник, к которому я обращался, просто улыбнулся.

— Мы не из милиции, — сказал он и мазнул передо мной чем-то очень похожим на удостоверение; во всяком случае, золотые буквы на обложке точно присутствовали. — Майор Лозовский, КГБ СССР. Постановление здесь, — он постучал по папке, которую держал в руках. — Все подписи и печати в наличии, не сомневайся.

— Хотелось бы посмотреть, — осторожно сказал я. — Мы ничего не нарушали.

— Все вы так говорите, — негромко пробурчал его напарник. — У нас есть обратная информация.

— Другая, — автоматически поправил я. — Другая информация.

— Умничаем? — недовольно поморщился первый. — Постановление, значит, хотим? Вот, смотри.

Мне под нос сунули раскрытую папку, где действительно находился желтоватый лист очень официального вида с крупной надписью «Постановление» на самом верху и несколькими подписями и фиолетовыми гербовыми печатями внизу.

Но больше ничего я прочитать не мог — то ли у майора