Читать книгу "Соразмерный образ мой - Одри Ниффенеггер"

СОСЕД СВЕРХУ

Мартин поставил телефон к себе на кровать. Кровать была островом. Вокруг кровати плескалось море заразы. Сжавшись в комок, Мартин сидел на кровати вот уже четыре часа. К счастью, при нем находился комплект предметов первой необходимости: телефон, бутерброды с сыром и потрепанный том Плиния. Мартин жаждал выбраться из кровати. У него лопался мочевой пузырь, да и работа совсем не двигалась. В кабинете ждал компьютер. Но Мартин подозревал — нет, знал, — что ночью случилась жуткая катастрофа. Пол в спальне внезапно покрылся грязью. Микробы, дерьмо, блевотина — кто-то проник в квартиру и загадил ее мерзкой слизью. «Почему? — спрашивал себя Мартин. — Почему случаются такие ужасы? Возможно ли это? Нет, такого не бывает. Но что же мне делать?»

Можно подумать, он задал эти вопросы вслух, потому что ему тут же пришел ответ: «Сосчитай назад от тысячи до одного, римскими цифрами. Рукой держись за изголовье». Как же он сразу не додумался! Начал Мартин бойко, но, дойдя до DCCXXIII, сбился — и все пошло насмарку. Ведя новый отсчет, он стал сомневаться — каким-то дальним отделом мозга, — на кой это нужно. В результате опять сбился и опять начал заново.

Тут зазвонил телефон. Мартин не стал снимать трубку, пытаясь сосредоточиться на римских цифрах. Прожужжало еще три гудка, после чего включился автоответчик. «Здравствуйте, вы позвонили Мартину и Марике Уэллс. Сейчас нас нет дома. Вы можете оставить сообщение». Сигнал. Пауза.

— Мартин? Слушай, возьми трубку, я знаю, что ты там. Ты же не выходишь из дому. — Голос Роберта. — Мартин.

Щелчок. Мартин понял, что сбился со счета — уже в который раз. Он швырнул телефон в угол спальни. Ударившись о стену, аппарат загудел. Мартина охватил ужас. Теперь придется менять телефон. Ведь корпус, упав на пол, сделался заразным. В спальню проникали косые лучи послеполуденного света. Выбраться из кровати не было никакой возможности. На него опять накатило безумие.

Зато его осенила другая мысль. В самом деле: кровать можно подвинуть. Даром что она широкая, дубовая, антикварная. Перебравшись к изножью, Мартин стал раскачивать свое лежбище, чтобы подъехать к ванной и туалету. Деревянные ролики скребли по паркету, кровать двигалась с черепашьей скоростью. Но все же двигалась. Мартин взмок: он полностью мобилизовался и почти ликовал. Дюйм за дюймом он проехал через всю спальню и, ступив на туалетный коврик, обрел свободу.

Через пару минут, благополучно облегчившись и приступив к мытью рук, он услышал голос Роберта, который звал его по имени. Пришлось дождаться, пока Роберт дойдет до спальни, а потом сказать: «Я здесь». Из-за двери до Мартина донесся какой-то грохот: не иначе как Роберт возвращал кровать на постоянное место.

Потом Роберт остановился под дверью.

— Эй, ты там не умер?

— У меня все нормально. Только телефон, вроде, разбился. Сделай одолжение, выдерни его из розетки.

Роберт отошел от двери и тут же вернулся, держа в руках телефонный аппарат.

— Нет, Мартин, телефон цел.

— Все равно, он… он побывал на полу.

— И подцепил заразу?

— Вот именно. Можешь его вынести? Я новый закажу.

— Мартин, я тебе его в два счета продезинфицирую, не возражаешь? Это уже который по счету? Третий за месяц. Я тут слушал передачу по «Радио-четыре»: в Британии свалки задыхаются от выброшенных компьютеров и мобильников. Зачем же выбрасывать вполне исправный телефон?

Ответа не было. Мартин мыл руки. Горячая всегда шла не сразу. Для мытья он использовал карболовое мыло. От него щипало кожу.

— Ты выходить собираешься? — спросил Роберт.

— Всему свое время.

— Помощь не нужна?

— Телефон вынеси.

— Ладно.

Мартин затих. Роберт постоял еще с минуту и ушел. Хлопнула входная дверь. «Сочувствую». Это слово так и кружилось в голове, пока Мартин не заменил его другим, более секретным рефреном. Вода наконец-то прогрелась почти до кипятка. День предстоял долгий.

Спустившись к себе, Роберт набрал служебный телефон Марики. Она просила не делать этого без крайней нужды, но на звонки по мобильному не отвечала и сама никогда не перезванивала. Марика подвизалась на одной из самых элитных голландских радиостанций — VPRO. Роберту так и не довелось посетить Нидерланды. В его представлении Голландия связывалась с полотнами Вермеера и сектой квакеров.

Непривычные голландские гудки; незнакомый женский голос. Роберт попросил к телефону Марику, и голос отправился на поиски. Стоя у себя в гостиной, Роберт прижимал трубку к уху и слушал студийный гомон. До него долетали обрывки разговора: «Nee, ik denk van nie…» — «Vertel hem dat het onmogelijk is, hij wil altijd het onderste uit de kan hebben…» Ему представилось, что трубка лежит у Марики на письменном столе, словно полудохлая личинка. Он вообразил, как решительно направляется в ее сторону Марика: простое лицо под сеткой морщинок, усталые зеленые глаза, вызывающе красная помада, в уголках рта — напряжение, мешающее улыбке. Роберт вообразил ее в оранжевом свитере, из которого она не вылезала уже много зим. У Марики безостановочно двигались пальцы: крутили сигарету или карандаш, смахивали воображаемые пылинки с лацкана собеседника, поправляли бесформенную прическу. От этого мельтешения Роберт выходил из себя.

Наконец она взяла трубку.

— Hallo?

У Марики был знойный голос. Роберт не раз говорил Мартину, что она сможет грести деньги лопатой, если устроится в «Секс по телефону». На Би-би-си, где Марика работала до отъезда, она читала дневные сводки дорожных происшествий; нередко у проходной появлялись какие-то мужчины, искавшие с ней знакомства. Теперь, перейдя на VPRO, она стала популярнейшей радиоведущей, которой доверяли программы о гуманитарных катастрофах, глобальном потеплении и печальных случаях из жизни животных.

— Марика, это Роберт.

По волнам телефонного эфира до него донеслось ее недовольство. После некоторой паузы она отозвалась:

— Здравствуй, Роберт. Как поживаешь?

— Я-то нормально. А твой муж — ненормально.

— И чего ты от меня хочешь? Я здесь, он там.

— Хочу, чтобы ты приехала домой и его приструнила.

— Нет, Роберт, это исключено. — Прикрыв трубку рукой, Марика сказала что-то в сторону и вернулась к разговору с Робертом. — Ноги моей там не будет. А он даже за почтой не желает спуститься, так что в обозримом будущем вряд ли мы с ним увидимся.

— Хотя бы позвони ему.

— Зачем?

— Уговори попринимать лекарство. Поддержи морально. Черт, ну не знаю, что еще. В твоих же интересах прочистить ему мозги.

— Нет. Это пройденный этап. И не надо ерничать, Роберт. Он безнадежен.

Роберт уставился в окно «Вотреверса» на запущенный парадный сад, который уходил от дома в горку, как пустая эстрадная сцена. В тот момент, когда Марика заявила о своем полном равнодушии к Мартину, из дверей «Вотреверса» вышли близнецы, которые направились по аллее в сторону калитки. Они были одеты в однотонные нежно-голубые пальто и шапочки; каждая держала сиреневую муфту. Одна из девушек принялась на ходу крутить муфту на ленте, другая указала куда-то на крону дерева, и обе расхохотались.