Читать книгу "Лунара - Ксения Пашкова"

– Боюсь, что сама ты бы не нашла дорогу назад, – объяснил он свое появление.

– Да, здесь настоящий лабиринт, – я кивнула и благодарно ему улыбнулась. – А ты хорошо здесь ориентируешься, да?

– Я вырос в этих коридорах.

– Твоя мама… – почти прошептала я.

– Да, моя мама – главный врач этой больницы. А теперь идем.

Когда мы оказались снаружи, Флориан молча направился в сторону одной из скамеек. У него на плече висела сумка с ноутбуком, которую он, кажется, носил с собой повсюду.

– Ну, ты как? – спросил он, когда мы разместились на лавочке, стоящей под огромным кленом.

– Все еще болит, но уже не так сильно, – я заглянула в его светло-зеленые глаза, напоминающие мне листья ранней весной. – Спасибо тебе большое.

– Это мог быть перелом, нужно было проверить, – писатель отвел взгляд и как-то нервно пожал плечами.

– Да, конечно, ты прав. Все могло быть хуже.

– Ты так плакала, – Флориан заговорил тихо-тихо, будто мои слезы – сокровенная тайна, – я решил, что тебе очень больно и может случиться шок.

– Все так и было, – от мысли о произошедшем внутри все снова заныло и болезненно сжалось.

– А дело только в руке? – он снова посмотрел в мою сторону, и я поняла, что не могу соврать ему. Точно не после того, что он сегодня для меня сделал.

– Дело в той руке, которая ударила мою, – сдавленно призналась я, уже кожей ощущая взгляд Флориана.

Он выглядел так, будто не мог вообразить, что один человек способен ударить другого. На самом деле, я помнила лишь вспышку ярости на лице Савы, и именно она вызвала у меня такие сильные эмоции и спровоцировала истерику.

– Расскажешь, кто это сделал? – тихо поинтересовался писатель, сохраняя присущую ему сегодня осторожность в выражениях.

– Мой пар… – я осеклась, поняв, что это словосочетание к нему больше не применимо. – Мой бывший парень. Он не хотел меня бить, просто так вышло.

– Просто так вышло, что он чуть не сломал тебе руку? – Флориан нахмурился и стал точной копией своей матери.

– Он не хотел меня бить, лишь выбить из рук книгу. И так вышло, что… – до меня дошел смысл произносимых слов, я по-прежнему продолжала его защищать. Если постараюсь, мне под силу найти оправдание каждому его поступку. – Извини, привычка.

– Привычка? – во взгляде писателя не было осуждения, лишь желание понять меня.

– Это глупо, и я глупая. Мы ведь с ним именно поэтому и расстались.

– Потому что ты глупая? – Флориан выглядел окончательно запутавшимся, как и его кудрявые волосы, развевающиеся на ветру.

– Потому что каждый раз, когда он делал мне больно, я находила ему оправдание и не замечала очевидного. Не будь я такой глупой, то поняла бы все намного раньше.

– Это нормально, ты ведь любила его, – сказал он и через несколько секунд добавил, – или все еще любишь.

Я ничего на это не ответила, потому что в этот момент сомневалась, что вообще знакома с таким понятием, как любовь. Живущее во мне чувство, заставляющее трепетать от одного вида Савы, исчезло задолго до сегодняшнего дня. Может, в свое время я пришла в безумие от мысли, что кто-то влюбился в меня, ведь судьба не сводит двух людей просто так.

– Я достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы знать: таким манипуляторам не место в чьем-то сердце, – Флориан поджал губы и протянул мне руку. – Давай листок, я схожу в аптеку и все куплю.

То ли из-за его слов, то ли от всего, что тяжелым грузом обрушилось на меня за последние дни, но у меня из глаз снова брызнули слезы. Я быстро отдала ему листок и отвернулась.

– Ты не должен, – всхлипнула я, – у меня около дома есть аптека.

– А ты за это выручишь меня, – сказал напоследок писатель.

До меня дошел смысл его слов, когда он уже ушел, а потом я и вовсе забыла об этом.

20 глава

На книжную встречу мы не вернулись. Вместо этого Флориан снова вызвал такси, а когда мы оказались у моего дома, настоял на том, чтобы проводить меня до квартиры. Одной рукой он держал пакет с моими лекарствами, а другой сумку с ноутбуком, висящую у него на плече. Писатель внимательно наблюдал за тем, как я справляюсь без его помощи: достаю ключи из рюкзака, открываю домофон и вызываю лифт. Беспомощность настигла меня уже у двери в квартиру, когда из-за травмы у меня не получилось с первого раза вставить ключ в замочную скважину и провернуть. Я попробовала еще раз и поняла, что мне мешает не столько боль, сколько повязка, сковывающая движения.

– Кажется, мое существование обрело смысл, – сказал Флориан, с серьезным видом забирая у меня связку ключей.

– Везет тебе, – фыкрнула я, наблюдая, как писатель борется с замком.

– Не волнуйся, – ответил он, открыв дверь, – однажды и ты найдешь призвание.

Я смотрела в темноту квартиры и не решалась войти внутрь, боясь остаться наедине с собственными мыслями и болью, поджидающей меня за углом.

– Зайди ко мне в гости, – попросила я его.

– Кто так приглашает к себе домой? – он нахмурился, и между его бровями пролегла складка.

– Просто зайди, – я заскочила в квартиру, включила свет в коридор и начала снимать верхнюю одежду и обувь.

– Нужно проследить, что ты выпьешь лекарства, – с этими словами писатель материализовался рядом со мной. – Мама с меня же и спросит.

– Она выглядит строгой, – на свой страх и риск озвучила я, забирая из его рук пальто и вешая его рядом со своим.

– Сегодня день обсуждения наших с тобой жестоких близких людей?

– А она тоже выбивает у тебя из рук книги?

– Ты так быстро перевела эту тему в шутку, – Флориан иронично ухмыльнулся, – уважаю.

– Идем что-нибудь выпьем, – я направилась на кухню и махнула ему рукой, призывая идти следом.

– Лекарства, например, – крикнул мне вдогонку писатель.

– У тебя такое сильное желание кого-то полечить, – сказала я, размышляя вслух, пока заваривала нам мой любимый малиновый чай.

– Только не говори, что мне следовало стать врачом, – буркнул в ответ Фло.

– Еще скажи, что твоя мама этого не хотела.

– Она спит и видит, что рано или поздно я приду к этому.

Пока чай остывал, и мы сидели в тишине, я пыталась представить, каково это – иметь предназначение. Уверена, если Флориан захочет, он сможет стать врачом и добиться в профессии таких небывалых высот, о каких ни он, ни его родители не смеют мечтать. Меня в этом плане семья ничем не наградила, а в чем-то даже обделила. Почему у жизни отсутствует чувство меры: одним недодает, а другим достается слишком много?

– Ты говорила, что не ходишь на учебу, – вдруг заговорил писатель, помешивая ложкой чай.