Читать книгу "Заговор красных генералов - Вадим Хлыстов"

— Пиво…

— Не понял?!

— Админу там постоянно в пайке положено пиво на службе, товарищ лейтенант, а мы тут с кофе на чай перебиваемся.

Фарада несколько секунд смотрел на него шальными глазами, потом как-то странно хрюкнул и отвернулся…

Горе недоуменно пожал плечами, смотря в спину лейтенанта. В прочитанных им файлах админы (он мысленно покатал понравившееся слово на языке) действительно хлестали пиво с утра до ночи.

И пусть Фарада не держит его за ламера ушастого, блокируя интересные каталоги. Он все равно все дочитает до конца. Подумаешь, 20-символьный пароль. Еще раз пожав плечами, Горе вернулся к прерванной работе и снова начал напевать под нос.

Эту песню он вчера нашел на сервере случайно, и она точно отвечала его теперешнему настроению. Два месяца назад Горе получил ответы на все вопросы, которые все чаще и чаще вставали перед ним с недавнего времени. Картины странной, яркой, непонятной жизни мучили во сне, и он просыпался среди ночи от чувства безнадежной потери чего-то светлого и радостного. Знания, неизвестно откуда пришедшие, выплескивались из него потоком желания СОЗДАВАТЬ. Слова и понятия, о существовании которых он раньше и не догадывался, прочно занимали место старых. Обострившееся до предела чувство справедливости искало и не находило выхода. В помещениях ангара, куда их каждый вечер заводил Фарада, он с удивлением и страхом начал давать определения окружающим его предметам и осознавать их назначение. То же самое происходило и со всеми другими, кто рядом с ним изо дня в день бегал, стрелял, сидел в классах, уставившись в мониторы (теперь он знал это слово), на которых стремительным потоком мелькали изображения, а в наушниках слышалась скороговорка диктора, перераставшая в водопад неопределенных звуков.

Им увеличивали нагрузку изо дня в день. Он просто физически тогда ощущал, как гнется его мозг под потоком информации, когда приходилось за сеанс перелистывать сразу пять книг. И когда тяжесть вопросов и знаний придавила так, что, казалось, раздавит своим весом, их внезапно всех собрали в большом пустом зале ангара, где одиноко, прямо в самом центре стояли двое. Андрей Егорович и красивая восточная женщина. А за ними была открыта Дверь…

Они тогда долго смотрели друг на друга, все двести человек и эти двое. Потом Егоров тихо проговорил:

— Я знаю, что вас терзают вопросы, на которые вы мучительно ищете ответы. Но ответов вы не находите. Это все из-за меня. Сейчас я вам все расскажу, но перед этим мы с вами уйдем в другое место. Идите за мной.

Они выходили из Двери и оказывались на громадном песчаном пляже, на который накатывали тихие волны океана. Вечернее солнце томно клонилось к закату, и только шелест прибоя нарушал первозданную тишину.

— Садитесь, мальчики, прямо на песок, вокруг меня, и начинайте спрашивать.

Всю ночь Егоров отвечал на их вопросы и рассказывал. Ноя сидела рядом с ним и грустно смотрела на звезды. Они жгли костры, и казалось, есть только рассказ Егорова, мерный рокот океана и огонь. Егоров рассказывал, какой мир может быть и какой есть. Закончив рассказывать, он надолго замолчал. Потом невесело, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил:

— И что же мне оставалось делать? Кто и как смог бы мне помочь перевернуть эту махину?

Молчун, сидевший рядом с Горе на песке, вдруг тихо ответил:

— Никто, кроме нас…

Эти негромко произнесенные слова сорвали последний камень плотины хаоса и неопределенности в их головах.

«Никто, кроме нас» — и все для Горя встало на свои места. Жизнь приобрела краски, и в ней появилась цель. Все стало просто и понятно.

С того самого момента его не покидало состояние легкой бесшабашности и способности свернуть горы.

Время для Берзина после встречи с Егоровым помчалось вскачь. Но он был только рад этому. Ощущение неявной угрозы, постоянно витавшей в воздухе, исчезло. Да, «фельдъегерь» сам был угрозой, но это была угроза, которой можно было посмотреть в глаза. «Старик» понимал, что Пришлый, как он про себя назвал Егорова, не будет с ним церемониться, если усомнится в его лояльности. Поэтому старался выполнять все поручения с наибольшей тщательностью. Тем более что ему действительно предложили обратный билет с дороги, ведущей прямо в подвалы к Менжинскому. Такой подарок было сложно переоценить. Жизнь научила Берзина, что удача — девка капризная. И если ты не замечаешь ее благосклонности, то сразу меняет свою улыбку на оскал.

Работы действительно стало больше. Намного. Деньги, полученные от Егорова, позволили увеличить эффективность работы Службы на порядок и творили чудеса. На западноевропейском и дальневосточном направлениях сдвиги были особенно впечатляющими.

У заместителя начальника Гехаймештатсполицай Пруссии, имеющего прямой выход на Геринга, оказалась больна дочь. Для лечения необходимо было сделать несколько операций в Швейцарии. А денег на них не было. Девочка была обречена. Через сеть подставных лиц, якобы от имени американского мецената, деньги были предложены заместителю под расписку. Долг перед семьей победил. Дальше все пошло по отработанной схеме.

К начальнику Отдела D4 Сюрте Насьональ, отвечающего за контрразведку в отношении СССР, подбирали ключи еще с 1929 года, но все было безрезультатно. Помогли вездесущие «желтые» журналисты, которым пообещали премию в размере двух годовых окладов и каждому по дому в подарок за достоверную компрометирующую информацию. Через две недели на столе Берзина лежали фотографии из притона предместья Монруж, неподалеку от Парижа, свидетельствующие о том, что разрабатываемый — пассивный гомосексуалист и постоянно участвует в оргиях. Старик дал санкцию на вербовку. Чиновника взяли в борделе на горячем, когда он, переодетый в женскую одежду, вовсю развлекался с двумя портовыми грузчиками, приехавшими расслабиться в столицу из Кале. Три сотрудника нелегальной резидентуры вскрыли дверь номера отмычкой и хладнокровно зарезали обоих любовников. Сластолюбца в неглиже, обмазав кровью, сфотографировали над трупами, скрутили и увезли на конспиративную квартиру. Там ему, предъявив удостоверения итальянской разведки СИСМИ, показали фотографии со всеми его похождениями, после чего поставили перед выбором: или огласка, или работа на «итальянцев». Рыдая и размазывая тушь на глазах, последний подписал документ о сотрудничестве. Теперь на стол Берзина регулярно ложились сводки обо всех текущих и планируемых операциях Главного управления национальной безопасности Франции.

Жену первого помощника начальника 2-го отделения политической полиции Японии в настоящее время тайно лечили от опиумной зависимости, спасая честь древнего самурайского рода от позора. Паломник из Бурятии за разрешение отпустить монастырского травника передал одному из монастырей в Тибете несколько килограммов золота и свитки эпохи Ниммё, купленные за баснословные деньги. Травник тайно был переправлен в Страну восходящего солнца. После недели лечения травами жена чиновника самостоятельно встала, привела себя в порядок и попросила служанку позвать к ней детей, с которыми не разговаривала два года. Увидев вошедших не без боязни, недоверчиво глядящих на нее мальчика и девочку, заплакала и прижала их к себе. Муж, наблюдавший за ней через ширму, молча вышел из дома и отправился к Храму Тосёгу. Войдя в храм, попросил проводить его в келью к скромному старому монаху, нашедшему целителя. Стоя в келье на коленях, помощник начальника 2-го отделения политической полиции Японии разрезал себе руку. После этого, взяв кисть для письма, написал кровью в свитке вассальную клятву и с поклоном передал свиток монаху. Старый монах, проходящий в картотеках Службы под псевдонимом «Дайго», был резидентом разведки РККА в стране Ямато. Об этих трех важных вербовках Берзин не стал докладывать «наверх» по вполне объяснимым причинам.