Читать книгу "Сэр Троглодит - Виталий Башун"

Потушив свечку, Карима разделась и прилегла рядом со мной. Она опять была напряжена, видимо ожидая от меня невесть каких гадостей, но в готовности стойко перетерпеть надвигающийся кошмар. Я возблагодарил Ромиса и Лейли за науку, поскольку разогревать девушку пришлось долго и терпеливо. В легком трансе мне удалось установить с ней слабый эмоциональный контакт, который позволил ориентироваться в ее желаниях и не делать того, что ей не нравится. Философы говорят, что девичья красота – это страшное оружие, которым большинство из девушек умеют пользоваться интуитивно, делая из воина со стальным стержнем обычную веревку, готовую обвиваться вокруг тела прелестницы и... даже сушить на себе белье, если красавице того захочется. Однако не менее грозным оружием владеют и мужчины, способные прислушиваться к невысказанным желаниям женщины.

Короче говоря, просто овладеть Каримой было неинтересно. Такое для меня равнозначно походу в туалет по мелочи. Поэтому я не пожалел сил на то, чтобы девушка стала откликаться на мои ласки, расслабилась и наконец-то стала получать удовольствие. Я научился понимать ее, как себя, и делать то, что ей хотелось. Даже то, что она не осознавала разумом, но желала подсознательно. Мои труды не пропали даром. Это было похоже на пробуждение вулкана. Сначала отдаленный рокот, легкие толчки, потом толчки становятся чаще, земля начинает содрогаться в конвульсиях и вдруг – удар. Грохот и извержение лавы. На пике страсти Карима до хруста сжимала мои ребра руками (и откуда силища такая?!), кусалась, царапалась и орала, как стая взбесившихся кошек. В некоторые моменты я не мог четко сказать, кто кого берет – я ее или она меня. Скорее всего, это было взаимно.

Под утро, помня слова Лейли, пришлось несколько притушить этот вулкан, и усталая подруга, мурлыкая от удовольствия, заснула, положив голову мне на плечо.

Мирасель проснулась поздно. Я к тому времени успел размяться, помыться и позавтракать. Впрочем, от повторного завтрака все равно бы не отказался. Когда госпожа вышла из номера, я, как положено телохранителю, пристроился рядом, но чуть позади и проводил ее вниз в обеденный зал.

– Как спалось, сэр Дит? – с некоторой ехидцей спросила Мирасель.

– Хорошо спалось, сеньорита,– равнодушно ответил я. Не буду же я с ней обсуждать, что и как у нас было с Каримой.

– Девушка хоть жива? Ты ее не сильно напугал?

– Жива. А что с ней сделается?

– Ну-ну...

Мы как раз проходили мимо купальни, где зачем-то собрались горничные и прачки постоялого двора. Они затаив дыхание слушали выступление Каримы, которая экспрессивно, как все конкистянки, в подробностях описывала прошедшую ночь. Лестные для любого мужчины слова сыпались из нее сплошным потоком вместе с жестами, иллюстрирующими рассказ. Говорят, свяжите конкистянкам руки, и они слова сказать не смогут. Похоже, что это истинная правда. Карима прерывалась только на восторженные вздохи, ахи и охи. Не буду врать – это было настоящим бальзамом на сердечные раны, нанесенные мной самому себе в минуты острого самоуничижения. Я ведь прекрасно осознавал, что с такой внешностью ничуть не привлекателен для девушек. Мирасель остановилась рядом с дверью и, не стесняясь меня, стала откровенно подслушивать. Когда женщины, завистливо повздыхав, переключились на другие темы, сеньорита, фыркнув, бросила в мою сторону странный, как бы оценивающий взгляд и в глубокой задумчивости отправилась завтракать.

После обеда наконец состоялась долгожданная встреча. В номер Мирасель прошествовал некий человечек невысокого роста, но на здоровенных каблуках. Весь облик говорил о большом самомнении визитера. Сопровождал сего владетеля громила на голову выше меня ростом и вдвое шире в плечах. Лицо этого монстра перечеркивал глубокий шрам, идущий от левой брови и заканчивающийся на правой щеке. Позорным, с точки зрения барса, украшением этот охранник явно очень гордился. А уж силушку свою недюжинную стремился демонстрировать любыми способами. В частности, когда меня и сеньориту оставили наедине с визитером (как выяснилось, наличие одного охранника с обеих сторон было условием встречи с этим мелким владетелем), громила будто невзначай стал мять и гнуть в пальцах медный прут толщиной с мизинец. Возможно, мелкий приезжий рассчитывал таким жалким способом произвести впечатление на сеньориту, но это ему не удалось. Недолго думая я ткнул пальцем в солнечное сплетение кузнеца-любителя. Пока тот хрипел и пытался вздохнуть, я отобрал у него прутик и с самым тупым видом стал рассматривать. Мирасель, хоть и была шокирована таким моим поведением, тем не менее быстро нашлась и небрежно пояснила напуганному дворянину, дескать, ее охранник такой недоверчивый, всякий пустяк воспринимает как угрозу нападения и тут же старается горло врагу перегрызть, настоящий дикарь, не обращайте внимания. Собеседник и не обращал. Весь вечер на меня старательно не смотрел и, заикаясь, вел переговоры, проявляя немалую покладистость.

Сами переговоры мне были неинтересны. Обсуждение, сколько земли отойдет данному владетелю после успешного завершения дела сеньориты и какие ему гарантированы льготы, напоминало мне торг на рынке, где каждая из сторон усиленно пытается убедить своего оппонента в том, что при желании обойдется и без этого продавца-покупателя. Переговорщики меня не стеснялись, уверенные в том, что конкистос я не понимаю.

Торг продлился около полутора часов. Завершив его к обоюдному удовольствию, стороны разошлись, сеньорита направилась к себе, а я спустился к ужину.

В зале огромным успехом пользовалось выступление трактирщика, который, судя по всему, подсаживался уже не к первому и даже не к третьему столику, где ему наливали пива и просили рассказать, как его чуть не сожрал ручной демон сеньориты. За ним от столика к столику следовала толпа почитателей, снова и снова наслаждавшихся рассказом.

– Так вот, братцы мои,– немного заплетающимся языком начал свой рассказ непосредственный участник события.– Вышел я на крыльцо с почетом встретить благородную сеньорит… Ведь не деревня какая, люди мы понимающие куритура... крутурузное… в общем, вам все равно не понять благородное обхождение со знатными особами. Так вот. Вышел это, значит, я. Дверь широко распахнул. Сам навстречу, значит, бежать собрался, чтоб даму халатным... то есть галатным поклоном приветить да в дом пригласить. Ан не успел и двух шагов к ней сделать, как этот самый демон прям передо мной будто из воздуха возник. Я и глазом моргнуть не успел, а он... ну вот как сейчас ты... прям перед моим носом зубищами своими оскалился. А клыки у него вот точно с мой палец. Слюна с них ядовитая капает и землю, как есть, насквозь прожигает. Глаза светятся синим демонским огнем, а за спиной будто крылья нетопырьи колышутся. Сердце у меня прям в пятки ухнуло. В голове помутилось. Не помню, как в доме оказался да дверь закрыть успел. А то бы точно сожрал бы он меня. Могу спорить на все пиво, что в кружке моей осталось.

Трактирщик лихо, одним глотком допил пиво и перевернул посудину, доказывая отсутствие в ней даже капли упомянутого напитка. На что он тогда собирался спорить, я не понял, но благодарные слушатели взревели от восторга и снова наполнили ее пенным напитком.