Читать книгу "Чувство реальности. Книга 2 - Полина Дашкова"

– Правильно, Галя, давно пора, я все жду тебя, а ты живешь иживешь…

– Люба? – спросила она чуткую чердачную темноту.

– Ну что же ты? Не бойся, это быстро и совсем не больно,веревка крепкая, надо только правильно затянуть узел, – ответила темнота.

Галина Дмитриевна покачнулась, упала с табуретки, сильноударилась головой обо что-то острое.

Очнувшись, она увидела над собой фонарный луч, разглядела взыбком свете милое, испуганное лицо Светки. Встрепанная, в ночной рубашке,Светка сидела возле нее на корточках, держала фонарик и легонько хлопала пощекам.

– С ума сошла?! Что ты творишь, Галя? Хотя бы о детяхподумала! Ну, скажи мне что-нибудь, не молчи, пожалуйста!

Светка дрожала, в глазах у нее стояли слезы.

– Что? Что со мной случилось? – прошептала ГалинаДмитриевна.

– Ты стояла на табуретке, у тебя была веревка на шее.Хорошо, что я проснулась. Я прямо как почувствовала. Все, Галюша, так большенельзя. Тебе надо показаться врачу…

Нянька Раиса укатила столик с посудой, вернулась со стопкойчистого белья. Пока она перестилала постель, Галина Дмитриевна сидела в кресле.После недавнего приступа ей увеличили дозу лекарств, она слабела, ее клонило всон, и суровое скучное ворчание няньки звучало для нее как колыбельная песня.

– Мальчики курили, даже в здании школы, в туалет нельзя быловойти, дым такой, что хоть топор вешай. И девочки тоже курили. И красились, какпубличные девки, вы не представляете, сколько всякой косметики я выгребала изтумбочек. Вообще, они делали, что хотели, прогуливали уроки, читали послеотбоя. Дошло до того, что девочка-семиклассница выпрыгнула из окна третьегоэтажа, ночью, в ноябре, босая, в ночной рубашке, вы можете себе представить?

* * *

Толстый палец Лисовой лежал на спусковом крючке. Дуло поплясалои уперлось в Арсеньева. Палец несколько раз дернулся, но ничего не произошло.

– У меня не выходит, попробуйте сами, – произнесла онаусталым голосом и протянула Сане пистолет.

Это оказалась зажигалка китайского производства. Саня успелпонять это на мгновение раньше, чем начал действовать. Вот была бы потеха, еслибы вышло наоборот: Светлана Анатольевна на полу, он как идиот стоит наднесчастной перепуганной дамой с трофеем в руках. Потом жалоба в прокуратуру,насмешки Зюзи. Он даже слегка покраснел, прикуривая от пистолета-зажигалки.

Светлана Анатольевна между тем, кряхтя, собрала содержимоеящика, вдвинула его на место, доковыляла, прихрамывая, до кресла, уселась,помахала рукой, разгоняя дым, вытянула ногу и несколько секунд разглядываласвои пальцы.

– Боже, какая боль! Невыносимая боль, – произнесла оназадумчиво.

– Надо бы сделать холодную примочку, – посоветовал Арсеньев.

– Это не поможет. Там, вероятно, перелом. Нужен рентген, носейчас, конечно, не до этого. Ничего, я потерплю.

– Зачем же терпеть, если больно? Вдруг там действительноперелом? Может, не стоит откладывать, обратиться к врачу? Здесь поблизостинаверняка есть какой-нибудь травмпункт.

– Ерунда, – она поморщилась и махнула рукой, – я оченьтерпеливый человек, я все могу вынести. К тому же я не доверяю врачам, – онаоставила в покое свою ногу и уставилась на Саню. – Я должна сообщить вам нечтоважное. Дело в том, что Галина Дмитриевна Рязанцева убийца. Она убила двоихчеловек.

Арсеньев только кивнул в ответ. Он уже ничему не удивлялся.Лисова помолчала, давая ему переварить услышанное, и затем добавила:

– То, что я собираюсь вам рассказать, не знает никто. Я досих пор не уверена, стоит ли вообще начинать. Возможно, мой рассказ получитсясбивчивым и невнятным, поскольку я чрезвычайно волнуюсь. В любом случае прошуменя не перебивать.

Она огляделась, увидела на полу свою шаль, встала, забыв охромоте, прошла по комнате, подняла ее, встряхнула прямо у Арсеньева передносом, и его обдало ароматом все тех же тяжелых духов. Он наконец вспомнил, какони называются: “Маже Нуар”.

– Да, Светлана Анатольевна, я вас внимательно слушаю, –подбодрил Саня, наблюдая, как она настраивается на долгий монолог, какрасправляет на плечах складки шали и делает трагическое, значительное лицо.

– Это была очень хорошая девочка, – начала она глухим низкимголосом, – ее не назовешь красавицей, но разве дело в красоте? Она имела чистуюдушу, мягкий характер, всегда готова была прийти на помощь в трудную минуту.Что еще? Много читала, в основном классику. Знала наизусть стихи Некрасова,Кольцова и Есенина. Она могла бы прожить долгую полезную жизнь, сделать многодобра людям. Но у нее была подруга. Существо хитрое и злое. Правда, никто неподозревал об этом. Ей удавалось скрывать свое истинное лицо под маской этакойжизнерадостной дурочки. Смазливая мордашка многих сбивала с толку. К тому же унее были состоятельные родители, занимавшие высокое положение в обществе.Отдельная кооперативная квартира, заграничные наряды. А у хорошей девочки былатолько мама, скромный делопроизводитель. Комната в коммуналке, на обед одингарнир, картошка или макароны. Мясо только по праздникам. Кроме школьной формыединственное платьице, – Лисова замолчала и уставилась в окно, на собственноесмутное отражение в стекле.

– Светлана Анатольевна, – тихо окликнул ее Арсеньев, – а какзвали девочек?

– Что? – она вздрогнула и взглянула на Арсеньева так, словнодо этой минуты была одна на веранде, а он только что появился из воздуха.

– Как звали девочек? – повторил Арсеньев.

– Смазливую – Галя, вторую, которая погибла, – Люба. Всеназывали ее Любушка.

– Как именно она погибла?

– Утонула в Пестовском водохранилище. Ей было всего лишьдвенадцать лет, – быстро пробормотала Лисова.

Арсеньев слегка удивился, поскольку был почти уверен, чтовторую, некрасивую, но чистую и начитанную звали Света, и погибла она не впрямом, а в каком-нибудь романтически переносном смысле.

– Несмотря на разницу в интеллекте и в материальномположении, они дружили с раннего детства. Однажды в июне они отправились загород, Любушка с мамой и Галя. Было жарко. Они перекусили на травке, мамауснула, девочки решили искупаться. В воду вошли вдвоем. А вышла на берег толькоГаля. Позже она пыталась доказать, что во всем виноват прогулочный катер,проплывший совсем близко и пустивший большие волны, а также илистое, вязкоедно. Она будто бы даже пыталась спасти подругу и чуть не захлебнулась сама.Однако единственный свидетель, мама Любушки, ни секунды не сомневалась в том,что Галя убила ее дочь. Она сразу, как только поняла в чем дело, стала кричать:“Ты утопила мою Любушку! Ты убийца!” Разумеется, никакого следствия не было.Обе девочки плохо плавали, катер действительно прошел совсем близко, и вилистом дне, именно там, где они вошли в воду, была глубокая воронка. Это сочлинесчастным случаем. Но ни одно преступление не может остаться безнаказанным.Если государство отказывается судить преступника, его судят люди и сама жизнь.Галя имела наглость прийти на похороны своей жертвы. Увидев ее, мать Любыбросилась к ней, чтобы придушить своими руками. Конечно, матери не далирасправиться с убийцей, все-таки Гале было только двенадцать лет, и людипожалели ее. Но потом на нее показывали пальцами, шептались за спиной. Она немогла выйти во двор. Мать Любы сидела на лавочке и, когда Галя проходила мимо,громко кричала: “Убийца! Чтоб ты сдохла!” Родители Гали пытались с нейпоговорить, даже предложили денег, но от этого стало еще хуже. Весь двор узнало деньгах и решил, что если родители хотят откупиться, значит гибель Любушкиточно не была несчастным случаем. Жизнь семьи стала невыносимой, пришлосьпоменять квартиру, переехать в другой район. Однако от себя не убежишь.