Читать книгу "Двенадцать заветных желаний - Марион Леннокс"

— Нет, — сказала Мисти. Спальня ее матери находилась рядом с ней, в ее половине дома.

— Замечательно. Мне никто не говорил, что у тебя есть мужчина.

— У меня нет мужчины. Ник — мой жилец.

— Ах, жилец… — Мать зевнула. — У меня был такой долгий перелет. Пришлось взять дешевый билет. Ты знаешь, что мы с Фивкином развелись? Это было так скучно. Деньги… ты даже не представляешь. Но теперь… — Мать задумчиво окинула взглядом кухню, и Мисти вдруг поняла, зачем она приехала.

— Я не знаю никакого Фивкина, — сказала Мисти, чтобы оттянуть время.

— Приятный мужчина. О, мы так хорошо жили! Но теперь… — Лицо матери отвердело. — Он мне изменил. И женился на ней. Женился! Его жалкие уловки доводили меня до исступления. Но сейчас со мной все в порядке. Я узнала цены на недвижимость в этих местах. У нас будет хороший навар!

— У нас?..

— Да, у тебя и у меня, — сказала Грейс, нежно улыбнувшись своей дочери. — Адвокат сказал, что я должна буду поделиться с тобой. Но ты будешь наследницей, в конце концов.

— Оставьте этот разговор, — сказал Ник, внезапно оказавшись рядом с Мисти. Он обнял ее за плечи, и гнев его был почти осязаемым. — Сейчас не время.

— Говорить о деньгах? — Мать ее тоже встала. — Полагаю, вы считаете меня бесчувственной. Хотите, наверное, чтобы я снова исчезла. Я торчала в Перте слишком долго. Ненавижу оставаться долго на одном месте. Я говорила матери много лет назад, чтобы она продала этот дом, но она не сделала этого. А теперь?

— У тебя есть завещание? — спросил Ник Мисти. Он уже крепко держал ее, потому что ноги ее подкашивались.

— Да… есть…

— Завещание меня не волнует, — сказала Грейс. — Я единственная дочь. Мисти унаследует то, что я ей оставлю.

— Мисти сейчас пойдет спать, — четко выговорил Ник. — Мы обсудим этот вопрос завтра.

— Мы?

— Вы боретесь с Мисти, значит, вы боретесь со мной, — сказал он.

— Я уверена, что Мисти не желает бороться. Она хорошая девочка.

Мисти почувствовала, что ей становится плохо. Реально плохо. Если она останется здесь еще минуту…

— Мы будем бороться, — сказал Ник, ведя Мисти к двери. — Располагайтесь сами, Грейс. У Мисти были очень тяжелые дни, и она крайне утомлена. Я должен позаботиться о вашей дочери, и я сделаю это.

Мисти дрожала всем телом, не в силах совладать с собой. Ник выругался, прижав ее к себе. Или ей показалось, что он выругался? Она не могла понять ни одного слова, но он продолжал тихо ругаться, и сквозь ее замутненное горем и болью сознание в конце концов пробились несколько слов.

Он действительно ругался, только не на английском языке.

Мисти не прерывала его, потому что странным образом поток этих ругательств действовал на нее успокаивающе. Быть в объятиях Ника и слушать…

— Ты ругаешься по-русски? — наконец выговорила она, и Ник произнес еще несколько бранных выражений.

Было невозможно продолжать дрожать, когда он так улыбался.

— Не останавливай меня, — сказал он. — Иначе я выставлю твою мать за порог. — Ник подождал, пока она снова не прижалась к нему. Уткнувшись подбородком в ее волосы, он снова тихо выругался.

— Что это за слово? — еле выговорила она.

— Это слово хорошим девочкам не надо знать.

Мисти слабо улыбнулась:

— Но какой язык?

— Таджикский, — сказал он. — Это у них самое лучшее ругательство. Узбеки тоже хорошо ругаются, а также перуанцы.

— Она ужасный человек, — прошептала Мисти.

— Да, ужасный. Бабушка оставила завещание?

— Да, но…

— Бабушка оставила ей дом?

— Она оставила дом мне.

— Ты хочешь, чтобы я выставил ее сегодня? С большим удовольствием…

— Нет! — Мисти снова охватило отчаяние. — Она выиграет дело. Она имеет право.

— На этот дом? Нет, не имеет. Но не волнуйся, Мисти. Я решу этот вопрос. Это наш дом.

Наш дом.

Эти слова уже носились в воздухе несколько недель. Наш дом.

Крепко прижав ее к себе, Ник замолчал, и слова его продолжали звучать в ее сознании. Наш дом.

Ее дом и его. Дом Бейли, Кетчупа и Тук.

— Все в порядке. — Ник погладил ее волосы.

Он поцеловал ее голову, потом кончик носа, а затем губы. Приподняв ее лицо, он прижал Мисти к себе, но без всякого напора. Она могла свободно отодвинуться от него. Ночь была слишком холодной, чтобы отодвигаться от него.

Ник. Что бы она делала сегодня без него?

Он любил ее, и она знала это. Этот мужчина мог заставить ее улыбаться, когда весь мир вокруг нее рушился. Как же ей повезло, что он был рядом с ней!

И вдруг все тяжелые чувства улетучились, будто их не было. Печаль, шок, гнев. Остался один Николас — он обнимал, он любил ее.

— Ты возьмешь меня к себе в кровать? — с замиранием сердца прошептала она.

— Мисти…

— Моя мать расположилась в соседней комнате. Я не хочу спать так близко от нее. Пожалуйста… Ник, сегодня я хочу спать с тобой.

— Я не смогу… — сказал он, и она поняла, о чем он подумал. Он не смог бы находиться рядом с ней всю ночь и сдержать себя.

— Я тоже не смогу… — прошептала она, и откуда-то из глубины души вырвался смех; этот смех придал ей решимости. — Я больше не могу. Я хочу тебя, ты нужен мне, и если у тебя нет презервативов…

— У меня есть. — В его голосе прозвучало изумление. — Ты думаешь, что я поселился к тебе в дом, не закупив презервативы?

— Мне нравится такой предусмотрительный мужчина.

— Мисти…

— Ты изумительный, — сказала она, но Ник вдруг отстранил ее от себя.

— Нет, — сказал он внезапно резким тоном. — Не это. Я не приму твое предложение. Наше влечение должно быть взаимным. Я хочу тебя больше жизни, Мисти, но я не хочу, чтобы ты отдалась мне из благодарности.

— Я действительно хочу тебя.

— Потому что любишь? Это должно произойти по любви, Мисти. У тебя сегодня был очень тяжелый день. Может быть, в тебе говорят горе и шок? Или что-то еще? Что-то более глубокое?

Более глубокое?

Ее жизнь изменилась. Изменилась, когда умерла бабушка, и снова изменилась, когда появилась мать. Это были крутые повороты. Но теперь… Появилось нечто, чего она раньше не вполне осознавала. Появилась она сама. Мисти. У нее были свои права и своя жизнь.

Взяв его за руку, она подняла ее и приложила к своей щеке.

— Более глубокое, — прошептала она. — Я хочу, чтобы меня целовали. И не только. Я хочу быть любимой, и любимой тобой.