Читать книгу "9 часов над Атлантикой - Виктория Мальцева"

— Ну… очевидно, так же как и всегда, — пожимает плечами, и улыбается теперь только глазами.

— В отличие от «всегда» в данном отрезке твоего особенно счастливого времени у тебя под рукой есть я. Я закапаю. Я умею, не сомневайся.

— Сомневаться в тебе — всё равно, что рыть себе могилу, — заявляет, прищурившись.

— Где хочешь?

Он совершает короткое движение головой, будто растягивает мышцы:

— Почему в твоих вопросах всегда тройное дно?

— Я даю людям выбор. Как в «Эффекте бабочки». У них всегда есть шанс изменить ход событий. Например, вместо годовой декларации заказать поход в горы. Ты вот, кстати, бывал на озере Морейн?

— Какой уважающий себя канадец не побывал на самом знаменитом канадском озере?

— Ну, вот представь, я тоже там отметилась. С клиентом. Просто однажды у него спросила: вместе или в одиночку? Я имела в виду доходы его будем сводить с расходами в режиме «вопрос-ответ», или мне сделать всё на своё усмотрение. Он ответил: я не хочу ехать в одиночку. Но никто из близких не соглашается. Друзья заняты, у жены свои интересы. Дети тоже сами по себе. Я ему говорю: «Что может быть слаще одиночества в самом сердце природы? Только ты и она — как в самый первый раз». Он задумался. Потом ответил «Ты». Мне понравился этот ответ. И мы съездили.

Какое там самое глубокое в мире озеро? Байкал? Враньё. Самое глубокое в мире озеро — Лео. И в нём вода цвета зелёного чая. И чем дольше в него вглядываешься, тем шире раздвигаются его берега. Тем выше полёт орланов над его водами. Тем мощнее сила притяжения.

— Я спрашиваю, глаза хочешь закапывать в туалете или можем вернуться на место? Положишь голову мне на колени, и я аккуратно всё сделаю.

Он выходит из транса не сразу. Ему требуется на это время.

— Лея…

— Да?

— Ты… умеешь… вводить в… гипноз?

— А тебе это нужно?

— Очень.

— Умею.

— Сможешь повторить?

— Не уверена. Я не умею этим управлять. Всякий раз всё случается само по себе.

Он кивает.

— Давай на коленях.

Я не двигаюсь с места и на его вопросительно застывший взгляд отвечаю:

— Руки перед процедурой помою и приду.

— Верно, — соглашается, улыбаясь.

Глава четырнадцатая. Гипнотическая

M83 — Hell Riders

Лео снова садится у окна, я с краю. Он не спешит занимать горизонтальное положение, возможно, сомневается, возможно, не может преодолеть барьер «абсолютно чужие». А может, как и я, чувствует? Чувствует приближение «непреодолимого» и не спешит открывать ему двери?

Я убираю все подлокотники и просто жду. И он опускается. Тяжёлый. Приятно тяжёлый и очень тёплый.

Вначале он не смотрит на меня, немного нахмурен и сосредоточен на иллюминаторе. А когда решается взглянуть в глаза — это плен. Магия, из которой не просто вырваться. Не знаю, дышит ли он, но я каким-то чудом обхожусь без кислорода.

От яркого света его зрачки сжимаются в точки. Сейчас он так близко, что я могу рассмотреть каждое волокно радужек, вкрапления серой и жёлтой краски в глубоком ярком изумруде. Цвет его глаз изумрудный с такого расстояния, а издалека — зелёный чай. Интересный эффект. Гипнотический.

— Слушай, а можно поинтересоваться, сколько тебе лет? — стараюсь вернуть себя на бренную землю, вернее, в фюзеляж трансконтинентального аэробуса.

— Двадцать… семь.

— Врёшь. На вид старше.

— Намного?

— Лет на пять точно.

Лео расслабляется и посмеивается, прикрывая глаза, словно от удовольствия:

— Ты угадала: мне тридцать два.

— Спасибо за честность, — киваю. — В обмен вручаю тебе свою: не вздумай со мной флиртовать — я ещё не достигла «возраста согласия».

— Серьёзно?! — вскидывает свои тёмные брови.

— У тебя красивые брови, — говорю. — Ты знал?

Он тут же прижимает к правой пальцы:

— Не то чтобы не знал… скорее, не задумывался.

— Ну вот, теперь будешь знать: они ровные, не широкие и не узкие, в меру густые и не срастаются над переносицей. Хорошие такие мужские брови. Надёжные.

— Брови могут быть надёжными?

— Брови могут «транслировать» надёжность. Разве ты не знал? Каждая черта в облике человека несёт информационный код. Вот, например, твои глаза: я думала, они зелёные, а оказалось, нет!

— Нет?!

— Нет! Они непонятные! Как если бы они так и не определились, какими им быть: зелёными или синими, и поэтому они изумрудные.

— Так… и какой из этого напрашивается вывод?

— Очень прямой: ты человек, который всю жизнь себя ищет.

Он смотрит. В глаза. Не отрываясь. А я добавляю:

— Но суть в том, что отыскать себя можно только в другом человеке.

Тихо. У нас тихо. Потому что я не слышу ни гула двигателей в крыльях нашего авиалайнера, ни даже отдалённого гомона утомлённых дальним перелётом пассажиров. Есть только глаза, застывшие в одном бесконечно глубоком взгляде. Настолько долгом, что кажется, будто время остановилось.

— Я думал, ты старше, — внезапно говорит.

— Плохо выгляжу?

Лео едва заметно качает головой, отрицая моё предположение:

- Ты выглядишь так, что дух захватывает… — он произносит каждое слово негромко, но чётко, обозначая их паузами. — А когда говоришь, осторожно дотрагиваешься до самых тонких струн души. И она начинает звучать.

Silent Island — Let the dove fly home

У меня нет слов, нет мыслей. Есть только ощущения. Много ощущений. Они несутся, обгоняя друг друга, слипаясь в желания:

— Я хочу прикоснуться… Можно?

Он поднимает бровь:

— В каком смысле?

— Физически. Не мыслями, а пальцами. Ты позволишь?

Тяну руку к пульсирующей артерии на его шее, не дожидаясь ответа, но дотронуться не решаюсь — мои пальцы замирают в миллиметре от его кожи. Я ощущаю… нет, не тепло, это жар — обжигающая энергия. Настолько мощная, что мои веки опускаются сами. Но я распахиваю их снова, потому что наши лица так близко… я чувствую его дыхание на своей щеке и совершаю глубокий, осознанный, растянутый во времени вдох, заполняя лёгкие его воздухом до отказа. Забираю его в свою грудь… и возвращаю обратно одним стремительным выдохом.

Он закрывает глаза, вдыхая меня так же чувственно, как и я его, и так же точно выдыхает:

— Боюсь, закон будет на твоей стороне…