Читать книгу "Огненная земля - Паскаль Энгман"

Юнас засмеялся.

– Жаль. Я надеялся, что это тебе поможет. Можешь не отвечать на мой вопрос, но я в самом деле переживаю за тебя.

– Я знаю, что тебе не все равно.

Ванесса облокотилась о стол и положила голову на руку.

– Мне сейчас непросто. Слишком много пустого ожидания. Надо постараться чем-то заполнить освободившийся угол жизни. Работа занимала меня целиком, все остальное отходило на второй план. Потеряв ее, я рискую потерять себя, потерять смысл жизни.

– Надо заполнить освободившийся угол, хорошо сказано.

Юнас долил вина в бокал Ванессы.

– Спасибо.

Тучи уже закрыли все небо. Дождь мог хлынуть в любую минуту. Юнас повернулся и включил тепловую лампу на потолке. Ее свет окрасил их лица в оранжевый цвет.

– Последнее время я работала добровольцем в организации, которая занимается помощью одиноким девочкам-эмигранткам – они приехали в Швецию без родителей, без родственников. И теперь руководство хочет, чтобы я взяла шефство над одной из них по имени Наташа. Я вот думаю…

– О чем?

– Я ведь не знаю, что с ней делать, – со вздохом ответила Ванесса. – Она мне нравится, очень умная, добрая и ранимая девочка. Ей много пришлось пережить. Чем я могу ей помочь, сделать так, чтобы она перестала бояться? Ведь я даже за цветами не умею ухаживать.

– Ты слишком самокритична.

Ванесса грустно улыбнулась.

– Да нет. Увы, это правда. За две недели до своего сорокалетия я поняла, что беременна. Решила спросить Сванте, что он думает по поводу нашего решения обойтись без детей и все силы отдать карьере. Может, плюнуть на это и родить? Я понимала, что это мой последний шанс. Но он не захотел. А я не настояла и сделала аборт.

Юнас покачал головой.

– Я никогда не мог понять, что у тебя за отношения со Сванте. Ты умеешь постоять за себя, настоять на своем, мнения других тебя не заботят, но когда Сванте…

– …трахается налево и направо по всем шведским театрам, я терплю?

– Что-то в этом роде.

– Я всегда разделяла секс и любовь. Я думала, что и для него это разные вещи. Наверное, поэтому я так болезненно отнеслась к его нынешнему желанию стать отцом. И он станет им. Отцом детей другой женщины. А у меня уже никогда не будет детей.

– Может, именно поэтому тебе и стоит взять на себя заботу об этой девочке, – сказал Юнас, серьезно глядя на Ванессу. – Ты чертовски добрая и заботливая, хоть и стараешься изо всех сил скрывать это.

Ванесса отвела взгляд в сторону потемневшего сада. Она никогда никому не рассказывала. Ни родителям, ни сестре Монике, ни Сванте. Уехала с Кубы, вернулась в Швецию, как будто ничего не произошло. Поступила в полицейскую академию. С головой окунулась в учебу. Потом в работу. Встретила и влюбилась в Сванте. В глазах у нее защипало, и она, сама того не замечая, дотронулась до Микки-Мауса, висящего на цепочке, на шее.

– Когда я жила на Кубе с Камило, о котором я тебе рассказывала, у нас родился ребенок, дочь.

Юнас от удивления раскрыл рот.

– И что с ней стало?

Зазвонил телефон Юнаса, лежащий на столе. Он, извиняясь, посмотрел на Ванессу и встал.

– Черт, прости, мне надо ответить, – сказал он, заходя в дом.

Ванесса наблюдала за ним, пока он вышагивал по гостиной, прижав телефон к уху. Слушал он внимательно и казался обеспокоенным. За окном пошел дождь. Ванесса потянулась за бокалом. Сделала глоток. Дождь пошел сильнее. Она закрыла глаза и прислушалась к звукам дождя, барабанившего по навесу террасы. Где-то вдалеке прогремел гром. Она высунула руку из-под навеса и подождала, пока та наполнится холодной дождевой водой.

Когда Юнас вернулся на свое место, она спросила:

– Жена звонила?

Он покачал головой и отложил телефон.

– По работе. Еще одного банкира похитили.

Юнас постучал указательным пальцем по столу.

– Хампус Давидсон. Живет здесь, на Лидингё.

Он снова взял телефон и начал поиск.

– Страница на «Фейсбуке» на замке, никаких следов в социальных сетях, несколько упоминаний в деловых изданиях.

Он протянул свой айфон Ванессе. На экране было фото мужчины в белой рубашке и бежевых брюках чинос, на борту яхты. Фото сделано где-то на Средиземном море. Изумрудная вода заманчиво блестит. На Хампусе Давидсоне огромные солнечные очки, волосы коротко пострижены. Она положила телефон на стол.

– Полиция просит нас о помощи. Тем более что я подписывал отчет по делу Оскара Петерсена. Черт, Ванесса, как бы ты нам сейчас пригодилась.

– Что они хотят за его освобождение?

– Десять миллионов.

– Я не понимаю. Эти господа стоят намного больше. Десять лимонов для них – карманные деньги. Почему за них требуют так мало?

Юнас пожал плечами.

– Нам надо понять, что может быть общего между Оскаром Петерсеном и Хампусом Давидсоном. Почему выбор пал на них? – продолжила Ванесса.

– Они оба миллионеры, – коротко заметил Юнас.

– Да, но миллионеров у нас много. Надо понять, почему похитили именно этих.

12

Йозеф Булач встал из-за стола при появлении Николаса.

– Николас. – воскликнул он, протянув правую руку для рукопожатия и положив левую ему на плечо. – Давненько мы не виделись. Присаживайся.

Йозеф жестом указал на свободный стул. Мужчина, сидевший напротив, бесцеремонно разглядывал Николаса. Незнакомцу было за сорок, у него была наголо выбритая голова, светлые глаза и красноватая, в шрамах кожа.

– Микаэль, познакомься, это Николас, друг детства. Как и я, он вырос на улице Мальмвэген, в Соллентуне.

Тот, кого звали Микаэль, протянул свою здоровенную ладонь. Николас, не глядя на него, пожал протянутую руку, отодвинул стул, сел и придвинулся к столу так, чтобы видна была только верхняя половина тела.

– Выпьешь? – спросил Йозеф, не обращая внимания на холодный прием. Николас отрицательно покачал головой. Йозеф положил руку на спинку его стула и развернулся к нему всем телом. – Иван рассказал, что ты здесь работаешь. Нам надо с тобой поговорить. Дело касается работы, которая может тебя заинтересовать.

– Вряд ли.

Николас улыбнулся, но глаза оставались холодными.

– Подожди, ты ведь еще не знаешь, о чем идет речь. Неужели ты все еще сердишься, не можешь забыть тот случай?

Несколько лет назад Иван и Николас пошли в кино в центре Стокгольма. На обратном пути, по дороге домой от станции «Соллентуна», рядом с газетным киоском они столкнулись с Йозефом, который был на пять лет старше Николаса, и его компанией – крутыми ребятами, основным занятием которых было воровство. При тусклом свете уличного фонаря они передавали по кругу бутылку водки. После взаимных приветствий и обмена парой незначительных реплик Йозеф протянул Николасу бутылку, но тот отказался пить. Один из парней, Бабак, тот, что был старше на несколько лет других, уже успел побывать в тюрьме и всегда ходил вооруженный ножом, вышел вперед и спросил, чем их водка не устраивает Николаса. Николас ответил, что он просто не хочет. Бабак подошел еще ближе, взял у Йозефа бутылку, ткнул ею Николаса в грудь и потребовал, чтобы тот выпил. Николас, глядя прямо в красные от злости глаза Бабака, отказался. Иван сжал кулаки и встал между ними. Бабак повернул голову, посмотрел на приятелей. И неожиданно, со всей силой, ударил головой по лицу Ивана. Удар пришелся по носу. Иван схватился за лицо, кровь ручьями потекла между пальцев. Остальные бросились на Николаса и быстро скрутили его. Потащили обоих на парковку. Николас и Иван сопротивлялись изо всех сил, пытались вырваться, но все было впустую. Двое держали Ивана, он стонал, хватал воздух открытым ртом, кровь из которого текла прямо на свитер. Йозеф и еще один парень прижали Николаса к капоту красной машины. Желтый свет уличного фонаря погас, когда Бабак, ухмыляясь, посмотрел на него сверху вниз. В следующее мгновение Бабак со всей силой нанес ему удар в живот. Николас задохнулся, попытался набрать воздух ртом. Бабак лил водку на его лицо, в глаза, в рот. Когда Николас сжал губы, Бабак стал засовывать бутылку ему между зубов. Николас попытался вырваться. Водка жгла горло, мешала дышать, он страшно закашлялся и чуть не задохнулся. Все тело свела судорога. Казалось, что прошла вечность, прежде чем его отпустили, он скатился с капота машины и остался лежать на асфальте. Потом его вырвало, а они стояли вокруг и смеялись. Краем глаза Николас видел, как Бабак подошел к Ивану и несколько раз ударил его кулаком в грудь. Затем нападавшие направились в сторону центра.