Читать книгу "Девушка из письма - Эмили Гунис"

Монахини обращаются с нами беспредельно жестоко. Начинают избивать тростями или всем, что попадется под руку, если мы всего лишь перекинемся парой фраз. Одна из девушек получила страшный ожог от раскаленной, как металл в доменной печи, простыни, только что прошедшей через сушильную машину. Теперь в рану еще и попала инфекция, она загноилась. А сестра Мэри Фрэнсис только и сделала, что однажды подошла к ней, чтобы отругать ее за неспособность работать в полую силу. Нам позволено открывать рты только для молитвы или чтобы униженно произнести: «Жду ваших указаний, сестра». Мы молимся перед завтраком, а после завтрака отправляемся на службу в церковь. И перед тем как лечь в кровати, завершаем день молитвами. А потом для нас наступает черная пустота до звонка колокольчика в спальне, заставляющего нас просыпаться в шесть часов утра. Мы живем по звону колокольчика. Нет часов, нет календарей, нет даже зеркал. Чувство времени в такой обстановке совершенно утрачивается. Мне ничего не говорят о том, что произойдет, когда у меня родится ребенок, но я знаю – в этом доме содержат и младенцев, по ночам я слышу их плач.

Айви поморщилась, ощутив толчок маленькой ножки внутри своей утробы. У нее раздуло мочевой пузырь. Ей очень хотелось в туалет, но им не разрешалось вообще вставать с постели по ночам. Она стала думать о своем малыше, пока находившемся в безопасности и тепле ее живота. У нее не было ни малейшего представления, как именно рождается ребенок. В школе она слышала от девочек, что дети появляются на свет через пупок, но не могла понять, как такое возможно. Она знала только одно: Господь поможет, когда настанет время, им обеим.

Она перевернулась на другой бок, устраиваясь поудобнее. А младенец словно затеял веселую игру внутри нее, не зная, что ему предстоит в будущем. Айви наблюдала за девушками без больших животов, которые в столовой сидели за отдельным длинным столом. На их лицах читалась печаль, причину которой ей вскоре предстояло понять. Ей необходимо выбраться из Святой Маргариты до рождения ребенка. И нужно было ясно донести до Алистера эту мысль.

Я так скучаю по тебе, любовь моя. Мне так не хватает наших с тобой прежних поездок к морю. Я часто вспоминаю приятное ощущение от прикосновения травы к моей спине, когда мы лежали вместе и любовались небом. Здесь мы не можем выходить на свежий воздух. Меня преследует ощущение полной изоляции от всего: от природы, от дома, от тебя, от себя самой. Я мечтаю сбежать отсюда, но монахини не держат нас под контролем только ночами, а спальни расположены так высоко, что при попытке спуститься вниз из окна наверняка сломаешь себе шею. Но даже если бы мне удалось выбраться, куда я смогла бы пойти? Дядя Фрэнк тут же отвез бы меня обратно в приют, и мама не в силах была бы помешать ему. Я бы направилась к тебе, но не знаю, захочешь ли ты принять меня, хотя даже думать не хочу о том, что ты выставил бы меня на улицу. Не осталось ничего от прежней Айви, какой я была совсем недавно. Мне даже имя изменили. По ночам я ощупываю свой живот, лежа в темноте, и чувствую, как ребенок шевелится внутри меня. Но я уже подвела свое будущее дитя, сама все испортила. Каждую ночь я плачу, пока не забываюсь во сне.

Не знаю, читаешь ли ты мои письма, но для меня невыносимо потерять тебя. Пожалуйста, если ты все еще любишь меня, приезжай и забери отсюда. Никто не узнает, что это твой ребенок. Быть может, ты сможешь оплатить мое пребывание в каком-нибудь пансионе? Я же буду только счастлива при первой возможности найти работу, чтобы вернуть тебе деньги, как только малыш чуть подрастет и я смогу на время оставлять его. Для меня не важно, что придется делать и где жить, и я никогда не поставлю тебя в неловкое положение.

Умоляю, приезжай поскорее, или я сойду с ума в этом страшном месте.

С неизменной и вечной любовью к тебе.

Твоя Айви.

Слеза упала на страницу, и Айви стерла ее, прежде чем аккуратно сложить письмо, поцеловала его и сунула под подушку. После чего она повернулась, накрыла лицо одеялом и тихо, отчаянно зарыдала.

Глава 13

5 февраля 2017 года, воскресенье

Шоссе Престон-лейн оказалось узким и с многочисленными крутыми поворотами, которые Сэм преодолевала со скоростью улитки. Прочитав газетную статью, найденную Фредом, она выяснила, что после того, как Джордж Кэннон миновал церковь Престона, он свернул на роковую для себя дорогу, которая, как она не могла не заметить, вела к приюту Святой Маргариты. Затем, согласно заметке, опубликованной в газете «Сассекс Аргус» 12 марта 1961 года, его машина во время виража попала на обледеневший участок, ее занесло и выбросило в кювет. Водитель погиб почти мгновенно.

Остановившись на специальной аварийной парковке на обочине, Сэм наблюдала за оживленным сейчас движением по ней, но главным образом изучала окружающую местность. Судя по описанию места аварии в газетах, здесь мало что изменилось за прошедшие пятьдесят лет. Дорога по-прежнему оставалась шириной в одну полосу. По обеим сторонам вдоль нее тянулись живые изгороди и глубокие кюветы. День выдался холодным, как, вероятно, и в январе 1961 года, и Сэм могла видеть обледенение на черном асфальте чуть впереди. Она достала из сумки блокнот и вновь прочитала заголовок статьи в «Сассекс Аргус» за 24 января: «Главный инспектор полиции Брайтона погиб в ужасной автокатастрофе». На дороге был очень крутой поворот перед тем местом, где случилась авария, и Сэм пешком направилась к нему, по пути заметив большой дом в георгианском стиле на углу недалеко от дороги. Других домов в округе не было, а потому она решила постучать в дверь дома и попытаться расспросить хозяев, кому принадлежал особняк в тот год, когда произошла катастрофа. Это станет ее последним визитом нынешним утром. После чего придется поспешить на работу.

Она приблизилась к входной двери, увидела каменную табличку с вырезанными на ней словами «Усадьба Престон» и постучала дверным молотком в виде головы льва. Откуда-то изнутри до нее доносились звуки классической музыки. Прошло две минуты, но на ее стук никто не отозвался. Она постучала еще раз и только потом услышала чей-то кашель по другую сторону двери. Ей открыл мужчина лет пятидесяти с небольшим, с лицом округлой формы, красными щеками и с сильно поредевшей седой шевелюрой. Его достаточно большой живот прикрывал фартук с изображением известной статуи Давида работы Микеланджело, а по налипшим на нем многочисленным обрезкам продуктов становилось понятно, что он занимался кулинарией.

– Здравствуйте! Я хотела узнать, не могли бы вы помочь мне. – Она улыбнулась. – Я выполняю студенческое задание и пытаюсь выяснить обстоятельства аварии, случившейся на повороте дороги рядом с вашим домом.

– У нас тут часто происходят аварии, – сказал мужчина, сразу же прерывая ее. – Это очень опасный поворот. Я едва ли смогу вспомнить какой-то отдельный случай.

– Уточню, – продолжила Сэм. – Меня интересует автокатастрофа, произошедшая очень давно, а именно в 1961 году.

– Тогда тем более, уж простите, но я о ней ничего не помню.

– Вы уже жили тогда в этом доме? – спросила Сэм, не заканчивая разговор.