Читать книгу "Хозяин города - Владимир Колычев"

– Ну я не знаю.

– Он ее приревновал, вывез Лаврика в лес и задушил. А потом задушил и Янцову. За измену…

Слишком уж нелогично это – убить проститутку за измену. Но, может, Янцова уже завязала со своим ремеслом. Или Радилов был в этом уверен… Он думал, что любимая женщина бросила свое дурное занятие, а тут вдруг выяснилось, что она изменяет ему с Лавриком… Разве такого не могло быть? К тому же такая версия все объясняет.

– В общем, есть основания считать, что Радилов убил и Лаврика, и его подругу… Но тебя, Полосов, не должно это волновать. Тебя должна волновать собственная судьба. Лаврика нет, подтвердить твои показания некому. К тому же экспертиза показала, что под ногтями у покойного Ивченко были фрагменты твоей кожи… На тренировке, говоришь, тебя поцарапали?

– Это случайно вышло. Я просто рядом стоял, – простонал Полосов. – Лаврик его ударил, а этот за меня зацепился, когда падал…

– Не знаю, не видел… В общем, есть два варианта. Первый – ты садишься на десять лет. Второй – мы переводим тебя в разряд свидетелей и выпускаем. Какой вариант лучше?

– Второй!

– Конечно, второй лучше. Но этот вариант ты должен заслужить.

– Как?

– Ты должен стать моим осведомителем.

– Стукачом? – напрягся Полосов.

– В общем, да. Не в твоем положении пугаться таких слов, – усмехнулся Богдан. – Ситуация сзади подпирает, да?

– Не понял.

– Я про ситуацию в камере. Накосячил ты там, да?

– Ну-у…

– Понятно, накосячил. Что, мыло с пола поднял? Или казенным полотенцем вытерся?.. Плохи твои дела, парень. Если ситуация сзади подопрет, Никой станешь…

На вид Полосов не слабый парень – рослый, плечистый. Но черты лица у него гладкие, мягкие, да и кожа нежная, без единого прыщичка. И волосы на лице почти не растут. В определенных тюремных кругах такие ребята пользуются спросом. Может, потому и подвели парня под разводку. А может, уже и опустили…

– Да нет, это вряд ли, – страдальчески скривился Полосов.

– Почему?

– Я им так просто не дамся!

– Кому им?

– Им!

– Вижу, крепко ты влип… Давай так: ты становишься моим стукачом, а я тебя отсюда вытягиваю. Для начала тебя переведут в карцер, чтобы не доставали, а оттуда уже на волю… Ну рассказывай, что произошло с тобой в камере. Кто на тебя наезжает, что тебе предъявляют, кто больше всех тебя достает? В общем, расскажешь все… Договорились?

– И что, я обратно в камеру не вернусь?

– Если все расскажешь.

– Расскажу… Я в камеру позавчера заехал… Нормально все было, место показали, никто не трогал. А потом подошел один; ты, говорит, новичок, накосячить можешь – и давай объяснять, что можно делать, что нельзя. Ну я слушал. Все нормально было. А потом он спросил, как у меня с женой? На свадьбе «горько», спрашивает, кричали? Я говорю, конечно, кричали. И что, спрашивает, в губы ее целовал? А я – ну да, целовал. А он, как ты мог ее целовать, если она… ну, в смысле, минет… Ну, в смысле, у других мужиков…

– В морду дал?

– Нет… – вжимая голову в плечи, покачал ею Никита. – Он там основной. Кричать начал, что я сам, у мужиков… ну, через жену…

– Я все понял, развели тебя. Пидором объявили?

– Сами они все пидоры! – вскинулся Полосов.

– Но пока ничего не было, да?

– Пока нет… Я сегодня все ночь не спал… Это какой-то кошмар! – схватился за голову парень.

Богдан подождал, когда он успокоится, затем дал ему авторучку, лист бумаги и заставил написать клички всех, кто глумился над ним. Надо было втянуть его в болото секретного сотрудничества, чтобы он почувствовал свою причастность к большому племени маленьких стукачей. К тому же тюремным операм презент небольшой будет, им же интересно знать, что происходит у них за закрытыми дверями.

Полосов закончил писать, пододвинул бумагу к Городовому, тот пробежался по ней равнодушными глазами и отложил в сторону.

– А теперь расскажи мне, что за бригада у Радилова?

– Бригада?!

– Никита, ты меня не расстраивай. Сказал «а», давай и «б». Писать ничего не надо, просто расскажи, что за бригаду сколачивает Радилов?

– Не бригада у него… Секция…

– Платная?

– В общем, да… Молодежь платит… И я первое время платил…

– Ты уже не молодежь?

– Мне уже двадцать.

– Но ты же недавно занимаешься? Сколько там, полгода?

– Ну да.

– И уже в бригаде?

– Лев Юрьевич меня выделил…

– Значит, все-таки есть бригада?

– Ну не совсем…

– Ника!.. Ты хочешь быть Никой?

– Ну да, бригада, – нервно сглотнув слюну, кивнул Полосов.

– Боевая?

– Да, боевая.

– И с кем вы сражаетесь?

– Ни с кем.

– Никита, ты уже понял, что тюрьма суровая штука. И очень опасная. Ты же не хочешь туда возвращаться?

– Ну мы пока ни с кем не воюем.

– А с кем собираетесь воевать?

– Не знаю…

– Ника!

– Радилов говорил, что братва в городе зверствует, людей обижает. Сказал, что людей надо защищать.

– Как?

– Братву эту вытеснять надо.

– Как вытеснять? Куда?

– Куда – не знаю. Драться надо, сказал Радилов. За свое место под солнцем биться.

– Как драться? На кулаках? Так у братвы стволы есть. Вас же просто перестреляют, как сусликов…

– Я точно не знаю… Так, слышал… Лаврик говорил… – замялся Полосов.

– Что он говорил?

– Вроде у нас есть стволы.

– Где? Сколько?

– Я не знаю… А может, и нет ничего. Лаврик такой, что и приврать может… Хотя пацаны тоже говорили. Пистолеты, говорили, есть, автоматы… Но я не видел. И где все это прячут, не знаю.

– Но прячут?

– Да, наверное…

– Точно не знаешь, где их прячут?

– Нет… Честное слово, не знаю! Я же недавно, мне как-то не очень еще доверяют. Если бы не Лаврик, я бы к Радилову не попал… Лаврику он доверял. Тот даже в деле был…

– В каком деле?

– Они на деньги кого-то развели.

– Кого?

– Терпилу какого-то.

– А кого конкретно?

– Не знаю. Знаю только, что на деньги хорошо поднялись…

– Развод – понятие растяжимое. В тонком смысле – это хитрость. В широком – ограбление. Что Лаврик с этим терпилой сделал?