Читать книгу "Сезон свинцовых дождей - Владимир Колычев"

Это была довольно-таки просторная, сухая и светлая камера. Унитаз в фанерной кабинке. Цветной «Горизонт» под потолком, старый холодильник. На двадцать квадратов площади всего шесть коек, и две из них свободны. Чисто и свежо – ну прямо санаторий. Только вот физиономии обитателей этой камеры не внушали доверия. Хмурые, физически крепкие мужики молча буравили его злобными взглядами.

Один громила подошел к нему. Немного постоял в полном молчании. И вдруг резко ударил в живот. Эльдар, в общем-то, ждал удара, но выдержать его не смог. Сложился в поясе и тут же пропустил удар коленкой в нос. Сильные руки схватили его за шкирку и втолкнули в кабинку сортира.

– Спать будешь здесь! – громовым голосом сообщил громила.

Эльдар думал, что на этом все и закончится. Но нет, мужик снова ударил его – кулаком в лицо. Но Эльдар успел чуть-чуть отвести в сторону голову, и удар смазался. Что дало ему возможность ударить в ответ.

В этот удар он вложил всю свою силу. Громила не ожидал от него столько резвого отпора и не успел правильно среагировать на летящий в него кулак. Мощный удар в подбородок сбил его с ног, и он растянулся на полу за порогом сортирного отсека. Эльдар прыгнул на него, чтобы добить, но приятели громилы уже были наготове. И вдвоем набросились на него. Вдвоем. Хотя был еще и третий. Но он почему-то Эльдара трогать не стал. И более того, оттащил от него своих дружков.

– Харэ, браты! Накладка вышла, это свой!

Эльдар медленно поднялся с пола и посмотрел на своего спасителя. Мужик лет сорока. Бритая наголо голова, узкий морщинистый лоб, широкое скуластое лицо, искривленный нос, плечи в татуировках, на правой щеке аккурат под глазом багровый рубец в форме галочки... Что-то знакомое вырисовывается.

– Что, не узнаешь? – ухмыльнулся мужик.

– Дядя Слава?! – от удивления Эльдар аж присвистнул.

Это был его двоюродный дядька. Тоже в Мазутном квартале жил. Вернее, появлялся в паузах между отсидками. Мать его недолюбливала, отец опасался, хотя и не отказывался распить бутылочку-другую. Нельзя сказать, что Эльдар души в нем не чаял. Но нет-нет, да прихвастнет перед пацанами своим дядей-рецидивистом. Хотя этим не очень-то народ и удивишь. В Мазутном квартале многие мужики знали вкус лагерной баланды. И блатных там хватало.

– Ну вот, узнал! – осклабился дядя Слава.

И подал Эльдару крепкую пятерню. Обнимать не стал, но по-родственному несколько раз хлопнул по плечу.

Облажавшийся громила с явным неудовольствием наблюдал за этой сценой.

– Так это, вы что, родственники? – угрюмо спросил он.

– А то... Я еще думаю, какого-такого Мастака к нам забросят. Не родственника ли моего?.. Сразу не признал. А когда он тебя, Жора, месить начал, признал...

– Ну, это смотря, кто кого месил... – буркнул Жора и отвалил в сторону.

– Дядь Слав, я не понял, а откуда ты знал, кого к вам забросят? Вам что, заранее сообщают?

– Другим – нет, а нам – да... – мрачно усмехнулся родственничек. – Нам тебя на воспитание отдали...

– То есть?

– А то и есть, что ты с параши должен был жрать. Два-три дня «райской» жизни, а на потом, если не одумаешься, в петушиный куток...

Эльдар не страдал запором мозговых извилин. Понял, что попал в пресс-хату. Менты удружили. По их замыслу, сокамерники должны были жестоко издеваться над ним. Менты хотели сломать его, чтобы он затем признал свою вину. Признает – впереди его ждет относительно нормальная жизнь. Нет – опустят его и заставят жить вместе с петухами... Страшная перспектива. Уж лучше получить пятнадцать лет и жить, стоя, чем три-четыре месяца под следствием, но на коленях...

– Дядя Слава, но так же нельзя? – робко выразил возмущение Эльдар.

– Ну, как это нельзя, если можно... Но ты-то мой родственник, тебя-то мы не тронем...

– Да, потом отгребай за твоего родственника, – раздосадованно буркнул Жора.

– От кого отгребать? От Захаркина? Да клал я на него... – презрительно скривился дядя Слава.

– За ним Варганов.

– Варганов на больничном. Он не в курсах...

– Кто такой Варганов? – спросил Эльдар.

Это не праздное любопытство с его стороны. Назывались фамилии людей, от которых зависела его судьба.

– Варганов – главный кум, – тихонько пояснил дядя Слава. – А Захаркин – просто опер, на побегушках у него. Авторитета у него нет. Он только просить может... Короче, не ссы, все путем будет. Я за тебя, племяш, подписался, так что можешь спать спокойно...

Эльдар больше ничего не спрашивал. Потому как и без всяких расспросов было ясно, кто такой дядя Слава. От Барбоса, царствие ему небесное, он слышал, что такое пресс-хаты и кто в них обитает. Ссученных уголовников в них держат, изгоев, от которых по разным причинам отвернулась братва. И, по всей видимости, его родственничек из того же помета. Дядя Слава заметил мелькнувшую в его взгляде неприязнь. И принял ее на свой счет.

– А чего ты косишься на меня? – вскинулся он. – Ты чо, за суку меня держишь?

– Я... Я нет...

– А я не сука. Это ты сука!.. Ты кого, племяшка, завалил, а? Циркуля завалил?.. А кто такой Циркуль, а? Авторитет он. И не ваш, бандитский, а наш, блатованный... Мы за него с тебя спросить должны, понял?

– Понял, – жалко проблеял Эльдар.

– Так что радуйся, что я сегодня добрый. И братва на Захарку зуб держит, гы-гы. Да, братва?

Жора ничего не сказал. Два других «прессовальщика» молча кивнули и разбрелись по своим углам. Вскоре они собрались за общим столом, чтобы перекинуться в карты. Эльдара к себе не звали. Для них он был чужой. И только «крыша» дяди Славы спасала его от расправы.

Да Эльдар и не лез в их компанию. Разместился на свободной койке, которая здесь, на блатной манер, называлась шконкой. Сходил в сортир, который здесь назывался дальняком. Умылся, привел себя в порядок и лег на койку. Засыпал он в страхе, что ночью его сорвут с места и затащат на парашу, чтобы сотворить с ним ужасную мерзость.

Но ничего не случилось – ночь прошла спокойно. Зато утром чурка по кличке Бурят согнал его с койки и показал на сортир, где за унитазом лежала тряпка. Эльдар должен был выдраить пол в камере и до блеска начистить фаянсовое «очко». Делать нечего, пришлось браться за тряпку. Уж лучше шнырем быть, чем опущенным.

На завтрак в камеру принесли котелок с кашей и полный чайник. И каша не абы какая, а с самым настоящим мясом. Вкусная, наваристая – ничего общего с той «пластиковой массой» даже без запаха, к которой Эльдар привык за последнее время. И чай густой, с сахаром... Вот, значит, как потчуют «прессовальщиков». И снова в голову полезли мысли о том, что камеру населяют ссученые и насильники.

Действительно, «пассажиры» жили здесь как в санатории. Уйма свободного времени. Телевизор, пресса, книги из тюремной библиотеки, карты, нарды, шахматы. Вместо лечебных процедур часовая прогулка в тюремном дворике под небом в клеточку.